Жюль Верн - Россказни Жана-Мари Кабидулена
— Ну, так я вам скажу, что на моем судне матросы думают то же, что и ваши, — сказал месье Буркар. — Большая часть экипажа убеждена, что подобные чудовища существуют. Бочар о них без конца рассказывает матросам всяческие истории. Он считает, что «Рептон» погубило какое-то необыкновенное животное, помесь змеи с осьминогом. Я же до тех пор, пока меня не убедят в обратном, буду утверждать, что наши корабли налетели на рифы, возникшие совсем недавно и потому не отмеченные ни на одной карте Тихого океана.
— В этом не должно быть сомнений, — добавил доктор Фильоль. — А Жан-Мари Кабидулен пусть болтает, что хочет!
Было девять часов вечера, и не оставалось никакой надежды, что «Святой Енох» ночью снимется с мели. Все знали, что в эту ночь уровень воды должен быть ниже, чем во время предыдущего прилива. Тем не менее, не желая упускать хоть малейшую возможность, капитан Буркар приказал спустить вельботы, загрузив их предварительно самыми тяжелыми деталями рангоута. Еще больше облегчить судно можно, только сняв стеньги и брам-стеньги вместе с такелажем, реями и парусами. Это очень тяжелая работа, и если даже допустить, что «Святому Еноху» повезет сняться с мели, то все равно первый же шторм разобьет лишившееся управления судно.
Короче, завтра, если туман рассеется, а солнце позволит сделать надежную обсервацию и окончательно разобраться в обстановке, будет виднее, что предпринять.
Впрочем, ни капитан Буркар, ни офицеры и не думали об отдыхе. Матросы не стали спускаться в кубрик, а остались на палубе. Тревога лишила их сна. Сон свалил только кое-кого из младших матросов и измученных моряков с «Рептона», сейчас их не смогли бы разбудить даже раскаты грома. Боцман Олив шагал взад и вперед на юте, в то время как группа из пяти или шести человек окружила бочара, и нетрудно себе представить, что рассказывал им Жан-Мари Кабидулен.
Разговор в кают-компании, как обычно бывает в подобных случаях, привел к тому, что каждый стал с еще большим жаром отстаивать свою точку зрения. Спор между доктором Фильолем и лейтенантом становился все жарче. Конец ему положило неожиданное происшествие.
— Внимание… внимание! — воскликнул месье Эрто, вскочив со своего места.
— Судно сошло с рифа, — добавил лейтенант Кокбер.
— Оно сейчас всплывет… оно плывет! — подтвердил Ромэн Алотт, чуть не свалившись со своего складного стула, который внезапно поехал по полу.
Корпус «Святого Еноха» содрогнулся от нескольких толчков. Казалось, что киль приподнялся, царапая каменистую поверхность рифа. Судно качнулось справа налево, и крен уменьшился. Месье Буркар и его спутники мгновенно покинули кают-компанию.
Чернота ночи из-за тумана казалась непроглядной: ни просвета, ни проблеска. Морская гладь переливалась едва заметными волнами, и даже у края рифа не было слышно плеска прибоя…
Когда месье Буркар появился на палубе, матросы уже были там. Почувствовав толчки, они тоже подумали, что судно вот-вот сойдет с рифа… После нескольких мгновений бортовой качки крен судна слегка уменьшился. Руль так сильно било, что боцман приказал закрепить перо руля с помощью тросов.
Тогда все закричали вслед за лейтенантом:
— Плывет… плывет!..
Капитан Буркар и капитан Кинг, склонившись над релингами, вглядывались в темную поверхность моря. И что особенно удивило обоих капитанов и всех, кто обратил на это внимание, так это то, что отлив достиг максимальной фазы. Следовательно, отнюдь не прилив позволил «Святому Еноху» слегка приподняться.
— Что же произошло? — спросил месье Эрто у боцмана.
— Судно явно немного приподнялось, но я боюсь, что поврежден руль.
— А теперь?
— А теперь, месье Эрто… оно еще более неподвижно, чем раньше.
Месье Буркар, доктор Фильоль и лейтенанты поднялись на ют, а матрос принес зажженный фонарь, так что собравшиеся могли, по крайней мере, видеть друг друга.
Может быть, у капитана и была мысль спустить вельботы, чтобы еще раз попытаться стащить судно с мели. Но так как «Святой Енох» снова замер в неподвижности, он понял, что этот маневр не даст результатов. Лучше подождать следующего дневного прилива и, если толчки возобновятся, попытаться освободиться.
Что касается этих толчков, то было неясно, чем они вызваны и каковы их результаты. Киль судна немного приподнялся, но его задний конец теперь еще плотнее примыкал к каменистой поверхности. А это говорило о том, что руль может быть поврежден.
— Должно быть, это именно так, — сказал капитан Буркар старшему офицеру, — мы ведь знаем, что глубина около рифа очень большая.
— А следовательно, капитан, — ответил месье Эрто, — достаточно сдвинуться назад на несколько футов, чтобы всплыть… Но как это сделать?
— Во всяком случае, — ответил месье Буркар, — совершенно очевидно, что положение судна изменилось, и кто знает, может быть сегодня ночью или завтра «Святой Енох» сам сойдет с рифа во время прилива?
— На это трудно рассчитывать, капитан, уровень прилива будет не повышаться, а наоборот, понижаться! Неужели придется дожидаться новолуния?
— Тогда мы будем оставаться в таком положении, Эрто, не меньше недели… При спокойном море «Святой Енох» не подвергается слишком большой опасности. Но погода вот-вот переменится, обычно на смену туманам приходят бешеные ураганы.
— И самое неприятное, что мы не знаем, где находимся.
— Если завтра солнце появится хоть на час, я смогу сделать обсервацию, и мы будем знать наше местоположение! Во всяком случае, можно быть уверенным, Эрто, что до аварии мы шли верным курсом… Нет, нас не могло снести течением на север больше, чем нужно… Поэтому я склоняюсь к объяснению, которое кажется наиболее приемлемым… Поскольку невозможно допустить, чтобы этот риф не был обозначен на картах, то, стало быть, он образовался совсем недавно.
— Я тоже так думаю, капитан, и «Святой Енох» имел несчастье на него налететь.
— Как и «Рептон» налетел на риф такого же происхождения. Но, благодарение Богу, наш корабль не затонул, и я не теряю надежды выпутаться из этого положения.
Такое объяснение казалось вполне правдоподобным месье Эрто, доктору Фильолю, боцману и, возможно, капитану Кингу. Что касается экипажа, то вот при каких обстоятельствах стало известно его мнение. Матросы беседовали, собравшись около грот-мачты. Всем было ясно одно: толчки вызваны не волнением, потому что море было ровным как зеркало, и не приливом, поскольку уровень воды над рифом понизился. И хотя крен влево немного уменьшился, «Святой Енох» сохранял абсолютную неподвижность. Все это и позволило гарпунеру Пьеру Кардеку заключить:
