Юрий Клименченко - Дуга большого круга

Роман подошел к кренометру, привернутому над входом в штурманскую рубку. Тяжелый маятник указывал малейший крен судна.

Так. На левый борт — семь градусов. Указатель пошел обратно. На правый — пять, семь, десять… Левый — семь, правый — десять… Значит, теплоход получил крен на правый борт? Отчего? Раньше его не было. Наверное, механики неравномерно берут топливо или воду из междудонных цистерн. Надо выяснить. Роман снял телефонную трубку. Через несколько секунд он услышал, как далеко внизу стучат дизеля, и глухой голос механика ответил:

— Машина слушает!

— Замерьте топливные и машинные водяные танки. Мне кажется, что вы неравномерно берете из них, поэтому теплоход получил крен на правый борт.

— Есть. Сейчас замерю и доложу.

Шум моторов прекратился. Механик положил трубку. Роман Николаевич еще раз взглянул на кренометр. Сомнений не было. Судно имеет крен на правый борт. Капитан открыл дверь на мостик, окликнул вахтенного помощника.

— Юрий Степанович, вызовите матроса, пусть замерит воду в балластных цистернах. Немедленно.

Штурман свистком вызвал матроса. Стрелки на часах показывали половину четвертого. Начинался рассвет. Зазвонил телефон. Из машины сообщили, что топливо и вода на обоих бортах в равных количествах. Крен не из-за этого. Скоро в рубке появился матрос с грязноватой бумажкой в руках, протянул ее капитану:

— Замеры.

Капитан вошел в штурманскую, включил настольную лампу, развернул листок. Матрос стоял в дверях. Замеры правого и левого бортов были одинаковыми.

— Ты не ошибся, Воскобойников? — повернулся капитан к матросу.

— По два раза замерял. Могу еще…

Роман Николаевич махнул рукой:

— Иди.

Теперь надо было решить, отчего же возник крен. Капитан перебирал в уме все причины, которые могли его вызвать. Он подошел к окнам. Посветлело. Хорошо стало видно бурное море, красная, блестящая от воды палуба. Серые, зловещие тучи низко неслись над теплоходом. Стал явственно виден горизонт.

На нижнем мостике вахтенный пробил склянки. Звук растворился в ветре. Капитан услышал лишь отдаленные, слабенькие удары в колокол. Четыре часа утра. Старпом не вошел, а влетел в рубку. Он обтер ладонью влажное лицо.

— Ну дает! — с восхищением сказал он, поворачиваясь к капитану. Штурман хотел что-то добавить, но, увидя лицо Романа, промолчал.

Когда вахта сменилась и второй помощник, пожелав счастливого плавания, спустился вниз, капитан поманил старпома в штурманскую рубку.

— Вот что, Виктор Семенович. Проверьте груз в трюмах. «Киренск» имеет постоянный крен пять градусов.

— Наверное, вода или топливо, — беспечно предположил старпом.

Капитан покачал головой.

— Проверяли в машине и на палубе. Разбудите стармеха.

— Есть! — Старпом не стал задавать лишних вопросов.

Вскоре Роман услышал своеобразный шум. Это на палубе отодвигали стальные крышки люков. Капитана охватило нетерпение. Ну что они там копаются? Залезть и вылезти из трюма дело десяти минут! Но он ничем не выразил своего беспокойства, продолжал стоять так же, как и стоял, засунув руки в карманы пальто, прижав лоб к стеклу. Он видел, как боцман и старпом, выждав момент, когда судно поднималось на волне, бросались к очередному люку. Правильно делает Виктор. Хочет осмотреть все трюмы, чтобы не возвращаться больше к этому вопросу. Вот наконец они вылезают из последнего, бегут к надстройке. Старпом вошел в рубку, бессильно опустился на диван.

— Ну что? — тихо спросил капитан.

Рулевой, не поворачиваясь, весь подался назад.

Ему хотелось услышать, что скажет старпом, и он услышал шепотом сказанное:

— Подвижка груза…

— Не может быть, — встревоженно проговорил Роман. — Где боцман?

— Он внизу, у второго люка.

— Я проверю сам.

Капитан натянул на голову капюшон, вышел на мостик. Ветер толкнул его в спину, Роман схватился за поручни трипа и, минуя ступеньки, скользнул вниз. Так, переходя с трапа на трап, он достиг передней палубы. У люка боцман налаживал переносную люстру.

— Сейчас, Роман Николаевич. Идите вниз. Я подам вам свет.

Капитан ступил на скоб-трап и привычными движениями стал спускаться в бездонную черноту трюма. Полоска неяркого света падала из узкой щели, слабо освещая руду. Ослепительно вспыхнул электрический свет. Это боцман спустил люстру. Теперь капитан видел весь трюм. Он крепче ухватился за трап. Грязно-красная масса, похожая на железный сурик, лежала невысокой пологой горой. Роман спустился ниже, спрыгнул на руду. Ноги его тотчас же провалились, выдавили воду… Груз стал подвижным. Капитан сразу понял, что теперь только чудо может спасти его судно. Пока медленно, но все ускоряя невидимое движение, руда переползала на правый борт. Чем больше будет крен, тем быстрее поползет руда. Причина? Сейчас Роману было не до причин. Он быстро начал подниматься по скоб-трапу. Надо было испробовать все для спасения людей и судна. Капитан взбежал на мостик. На него с надеждой смотрели рулевой и старпом.

— Положение серьезное. Руда ползет… — задыхаясь, сказал капитан. Он никак не мог отдышаться. — Объявите водяную тревогу. Соберите людей в столовой. Старшего механика и радиста немедленно ко мне.

Старпом нажал на кнопку и включил микрофон. Во всех уголках судна зазвучал резкий непрерывный звон. Когда он затих, старпом несколько раз повторил в микрофон:

— Всем собраться в столовой, всем собраться в столовой! Стармеху и радисту явиться на мостик.

Он посмотрел на капитана. Роман кивнул:

— Идите в столовую. Расскажите команде, в чем дело. Приготовьте шлюпки обоих бортов к спуску. Пошлите побольше людей задраивать иллюминаторы, двери, все бортовые отверстия. Команде надеть спасательные нагрудники. Идите, выполняйте.

Старпом громче, чем обычно, ответил:

— Есть! — и исчез за дверями.

Роман подошел к карте. Самый близкий от курса «Киренска» порт — Кадис. Сто миль. В лучшем случае шесть часов хода. За это время многое может случиться. Но все равно сейчас поворачивать туда нельзя. Если лечь на Кадис, ветер будет дуть прямо в борт и увеличивать крен. Поэтому есть только один выход. Держать нос против зыби. Пока придется действовать так, а там, может быть, ветер переменит направление, и тогда удастся зайти в порт… Капитан проложил новый курс, скомандовал рулевому:

— Держите 225°.

— 225! — хрипло отозвался рулевой.

Теперь ветер стал встречным. Теплоход почти перестал качаться. Стал ощутимее крен на правый борт. Роман Николаевич посмотрел на кренометр. Шесть градусов! Пока терпимо. Мозг, как всегда в минуты опасности, работал напряженно, мысли были ясными. В его распоряжении еще оставались средства борьбы с креном.

— Вызывали, Роман Николаевич? — услышал капитан голос старшего механика.

«Царь Соломон» пришел по внутреннему трапу.

Он был в шлепанцах и рубашке с закатанными рукавами.

— Начните перекачивать балласт из правых цистерн в левые, Соломон Иосифович. Будет мало — качайте топливо на левый борт. Надо поставить судно на ровный киль. Руда перемещается. Почему-то она дала воду.

— Уже знаю. Сейчас пустим все насосы. Я думаю, мы поставим его… У нас в танках много воды.

Радисту капитан приказал немедленно вызвать пароходство.

— Сообщите вот что… Пишите: «Наблюдается подвижка руды. Судно имеет крен на правый борт шесть градусов. Постепенно увеличивается. Ветер зюйд-вест девять. Пока лежим дрейфе. Возможности следую Кадис перештывки груза. Прошу подтвердить. КМ Сергеев». Да не забудьте дать координаты на шесть часов.

Вернулся старпом. Лицо у него было озабоченное, но спокойное.

— Все сделано, Роман Николаевич. Люди в поясах, готовы к авралу. Набралось двадцать лопат. Шлюпки вывалены за борт, подготовлены к спуску. Отверстия задраивают. Что еще?

— Пока ничего. Ждать. Следите за креном. Сейчас перекачивают балласт. Если это не выправит крен, попробуем перештывать руду…

Телефонный звонок разбудил начальника пароходства. Он посмотрел на часы. Половина седьмого. Что-то случилось. Он снял трубку. Звонил дежурный диспетчер.

— Хомяков слушает… Не понимаю. Крен? Шесть градусов? Так, так…

Лицо начальника стало брезгливо-недовольным. Оно всегда становилось таким, когда начальник решал, что сообщают что-нибудь не заслуживающее его внимания.

— Ну, все ясно, — начальник усмехнулся. — В Кадис захотелось… — он прижал трубку к плечу, чиркнул спичкой, с удовольствием затянулся, приготовившись к длинному разговору.

Надо объяснить молодому диспетчеру, чтобы в следующий раз не названивал. Так и инфаркт недолго получить. Разбудил в такую рань. Ничего страшного пока нет, надо быть поспокойнее.

— …да вы поймите, Александр Львович, ну что такое крен шесть градусов для «Киренска»? Конечно, нехорошо, согласен, но ведь он, как начнет перекачивать свой балласт, сразу выравняет судно… Тем более, вы говорите, у него груз неполный. Сколько можно накачать воды на противоположный борт!.. Ну-ну, пока ничего страшного. С заходом? Подождем. Я подъеду в пароходство, и тогда решим. Вот так.