Юрий Иванов - Рейс туда и обратно
— Понимаешь, Коля, баба у меня плоская, что доска стиральная. А в том Пальмасе, говорят, есть магазин, где грудями резиновыми, надувными торгують... Какую хошь, хоть с ведро, накачать можно...
— Проверь, пускай накачают при тебе, — засмеялся Русов. — А то опять подсунут тебе что-нибудь не то.
С покупками коку вечно не везло. Жадноватый кок все «химичил», пытался приобрести вещи подешевле не в магазинах, а с рук, на толкучках возле проходной порта. Вот и облапошивали его, как ребенка. То нейлоновое пальто купил по дешевке; отличное, надо сказать, пальто, только почему-то без рукавов. Второпях покупал, примерять было некогда. То пачку пестрых рубах добыл за сущую мелочишку, очень красивые рубахи, одно скверно: бумажные. От первого же дождя рубаха линяла и расползалась по швам.
Не спал еще и доктор, читал словарь Даля. На палубе валялись радиограммы с «Коряка». Доктор начал подбирать их, говоря при этом торопливым, глухим голосом, что надо было бы на «Коряка» «сбегать», глянуть, как там дела у больного. Раскладывал пасьянс Степан Федорович Волошин. Сводил к переносице седые лохматые брови, что-то не получалось у него, десятка «уходила» куда-то не туда, куда бы ей надо было уходить. А в столярке, расположенной в полубаке, строгал досочки из красного дерева боцман Василий Дмитриевич. Ту большую, полученную с «Коряка» доску он уже распилил на узенькие и обрабатывал их теперь, подчищал рубанком, шлифовал. Какое-то странное сооружение стояло на верстаке, небольшой, с тупым носом и кормой кораблик. Досочками были обшиты уже и «корма» и «нос», часть досочек прилажена на борта. «Люльку лажу, — сказал боцман, откладывая рубанок. Погладил «кораблик» черной, грубой ладонью, пояснил: — Для девахи с «Ключевского», помните?» — «С «Ключевского»? Ах да, камбузный матрос...» И Русов тоже погладил колыбельку-кораблик, на дне которой пока лежал не ребенок, а кот Тимоха.
...И все же кто-то идет следом. Русов шел по коридору верхней, командирской палубы и лишь большим усилием воли заставлял себя не оборачиваться, глупости, все ему что-то мерещится. Смешно, кто может идти следом? Подошел к двери своей каюты, взялся за ручку и резко обернулся — позади него стоял Юрик.
— Тебе чего?
— Однако воля у вас, — ответил тот. Раскачиваясь с носков на каблуки, он глядел в лицо старпома своими серыми глазами, улыбался. Правая рука в кармане брюк. — Я за вами уже час хожу. И приказываю: «Обернись! Обернись!», любой по этому приказу оборачивался, а вы нет.
— Зачем шел за мной?
— Хотел проверить, могу ли подойти к вам со спины незаметно.
— Зачем?
— Таков приказ Великого Командора, Русов.
— Вот как?.. Валяй-ка к себе в каюту, Юрик.
— Минутку. Я получил сообщение, что Всемирный конгресс по проблемам возникновения жизни на Земле вот-вот состоится в Париже и что я приглашен туда для доклада. Так что, если исчезну с «Пассата», вы не очень тревожьтесь. Вернусь.
— Всемирный конгресс? Ах, да! — В каюте зазвонил телефон. Наверняка, капитан. — Хорошо, Юра. Только, когда соберешься на конгресс, все же сообщи мне. Хорошо? Гм... сухой паек в дорогу получишь. А сейчас прости, мне к капитану.
В каюте капитана уже были Степан Федорович Волошин, стармех Володин и Жора Куликов. Дверь из капитанской каюты в ходовую рубку была открыта, и Жора стоял на комингсе, как бы присутствуя на совещании и в то же время оставаясь на своей вахте. Михаил Петрович сидел перед низким столиком, на котором лежали радиограммы, полученные от Огуреева, Попова, капитана порта Уолфиш-Бей и полномочного директора фирмы «Шелл». Он вглядывался в эти листки и раскладывал их, как карты пасьянса, меняя то одну, то другую радиограмму местами.
— Не будем разводить длинных дискуссий, — сказал он, лишь только Русов вошел в каюту. — Ситуация вам всем известна. Все вы опытные, технически грамотные судоводители, всякое в вашей жизни случалось... Так вот, как поступить на этот раз? Итак. Вот оно, главное... — Капитан на первую позицию положил радиограмму Огуреева. — Наша задача: получить топливо и подешевле, но... — Капитан положил рядом радиограмму от капитана порта Уолфиш-Бей сэра Макдональда. — Если это не просто угроза? Арест судна, а значит, и арест всех нас...
— Можно мне? — нетерпеливо шагнул к столику Жора. — Капитан! Люди без топлива! А если ураган?! Сможем ли мы жить спокойно, если окажемся виноватыми в гибели моряков? Капитан, подкиньте к эрдеошке Огуреева просьбу о топливе Попова и заверения сэра Томаса Мердла. Мы должны идти в Уолфиш-Бей за топливом.
— Подозрительно мне все это, — проговорил Волошин. — «Коридор»? Дело в том, что некоторые могущественные фирмы за большие деньги откупают у порта такие коридорчики, подходы к пирсам, которые могут занимать лишь те суда, которые идут именно к ним. И вряд ли, фирма «Шелл» обманет нас, ведь слишком крупное имя в торговом мире. Международный скандал, коль южноафриканцы задержат нас в этом коридорчике... Но идти по нему надо точненько. Чуть выйдем из коридорчика, и нас действительно могут сцапать... Очень все подозрительно, уж и не знаю, что сказать.
— Я «за», — сказал стармех Володин. — Надо топать за горючкой, капитан.
— Ну а что скажет старпом? — спросил капитан. — Слушаем вас.
Русов пожал плечами: ну о чем тут говорить? Угрозы этого сэра Макдональда, «коридор» сэра Мердла — риск, но что такое понятие риск для них? Ведь это же не случайность, а естественное состояние обычной морской работы, черт возьми... Все молча глядели на него, и Русов вновь повел плечами, ясно, что надо идти в Уолфиш-Бей.
— Все свободны, — сказал капитан и, как карты, смешал радиограммы.
Тихо. Звездно. Какая ночь. Обильная серебристая россыпь над головой, впереди, позади. Какое это чудо — звездная ночь в открытом океане. Не закрытые от взора домами и деревьями, космические миры плавно раскачивались над головой и мягко всколыхивались в черной, маслянистой на вид воде. Чуть горьковато, наверно, нагретой за день пустыней, пахнул ветерок, он плыл из Африки и нес с собой легкую песчаную пыль, похрустывающую на зубах. Звезды вверху, и звезды внизу. Склонившись над крылом мостика, Русов глядел, как острый форштевень идущего на большой скорости танкера вспарывал черную, кажущуюся живой шкуру океана и звезды испуганно взметывались, рассыпались, плясали в подвижных складках воды. Какие-то огненные шары вспыхивали ярко-голубым, серебристым светом, их будто подкидывали из океанских глубин к поверхности океана множество маленьких и больших шаров-огней. И серебристо-голубая, взбитая винтом дорожка стелилась следом за танкером — то ночесветки загорались и тухли, а можно было представить, что это звездная пыль, мелкие и острые осколки звезд, разрубленных стальным форштевнем танкера... Звезда упала с неба. Еще одна... Да, наловить бы для Нинки полную горсть звезд!
