Лев Толстой - Свет маяка

— А помнишь «побудку» 18 августа?

— А попади торпеда в «Андрея» футов на десять дальше — и фукнул бы носовой погреб[16].

— А если бы не «Гавриил»?..

Будучи далек от мысли дать полный обзор «побудки» и связанных с ней последствий, полагаю, однако, что многое из этого рассказа, даже для участников, впервые станет известно, так как не один год я собирал архивные материалы и воспоминания очевидцев, чтобы дополнить первые впечатления, записанные в свое время.

До 15 августа включительно английские самолеты налетали на Кронштадт только по утрам или вечерам, почти в одни и те же часы, и, несмотря на полное отсутствие над островом Котлин наших истребителей, сбрасывали бомбы так неточно, что к налетам выработалось какое-то пренебрежение. Вот почему воздушная тревога в 3 часа 45 минут в ночь на 18 августа была воспринята кронштадцами без особого чувства беспокойства. Злые реплики не вовремя разбуженных людей можно было слышать вместе с грохотом незашнурованных ботинок на трапах, пока команды разбегались по боевым постам.

Через три-четыре минуты все были на своих местах.

Не обошлось без курьеза.

У нас, на сторожевом корабле «Кобчик», для стрельбы по самолетам имелась только одна английская 40-миллиметровая автоматическая пушка фирмы «Виккерс», которая по традиции, перенятой из лексикона бывших хозяев (когда они были союзниками), называлась «пом-пом».

Этот самый «пом-пом» стоял на корме, на широком и низком банкете из стальных перфорированных листов. Для более удобного обслуживания автомата банкет был приподнят над палубой сантиметров на сорок. Под ним обычно хранились ящики с инструментом и запасными частями, к великому неудовольствию боцмана, так как там же скапливался всякий хлам. Установка прицела у «пом-пома» делалась самим стреляющим — на глаз, а старшина следил за питанием зарядника и за положением шрапнельных трубок.

В этот первый ночной налет бессистемный огонь зенитной артиллерии и нервное блуждание лучей прожекторов с фортов и кораблей начались без опоздания, но обстановка оставалась неясной: где самолеты? сколько их? почему кто-то стреляет в нас с воды?

Встав за первого комендора, застегивая бушлат и одновременно поворачивая голову, чтобы найти цель, я временами подкручивал горизонтальное и вертикальное наведение пушки.

Подносчик запасных лент, выскочивший в одном белье, нырнул под банкет, пытаясь извлечь какой-то ящик. В это время со стороны Лесных Ворот в нашу сторону полетели светящиеся жучки с тонким и противным свистом. Ощущение было новое, незнакомое и невыносимое. Если бы меня не прикрывал «пом-пом», к которому я прижался всем телом, не знаю, хватило ли бы нервов, чтобы не броситься плашмя на палубу[17].

Послышался сдержанный стон телефониста кормового поста. Тело его тяжело сползло на палубу.

Подносчик, выглянув в этот момент из-под банкета и заметив светлячки трассирующих пуль, с криком нырнул обратно, но застрял. Просвет был мал для его комплекции.

Тогда старший комендор Иван Капранов, также впервые в жизни попавший под обстрел светящимися пулями, подошел к «страусу» и дал ему ногой такого пинка, что, очевидно, у полуголого вояки из глаз посыпались не менее яркие искры.

— Во-первых, — кинул старший комендор, — после спуска флага всякие церемонии отменяются. Поэтому ты зря англичанину кланяешься! А во-вторых, он твоего зада не боится. Лучше покажи рожу, — может, больше его испугаешь!

После этой сценки весь расчет «пом-пома» действовал безукоризненно.

Увидев тень, мелькнувшую в просвете облаков, я открыл огонь. А раз вы стреляете — в бою уже значительно легче: некогда думать ни о чем другом, кроме страстного желания сбить врага.

Никогда не надо оглуплять противника. Это не только не объективно. Это невыгодно, особенно для будущего.

Но если вредно показывать врага глупее и слабее, чем он есть на самом деле, то еще вреднее его перехваливать. Поэтому в дальнейшем будет показан не только частный успех англичан, но и выгодные условия, в которых им пришлось действовать, и ошибки, допущенные как командованием флота его величества, так и бравыми исполнителями налета. Нам кажется, что некоторая поучительность этой операции не ослабла до сего дня.

Английский налет на Кронштадт в ночь на 18 августа 1919 года был задуман хорошо, но выполнен отнюдь не блестяще.

Ночь была лунная. На большой высоте медленно плыли облака, похожие на большие льдины, края которых подсвечивались сверху. Поэтому на земле (и на воде) было почти совсем темно.

Изредка луна пробивалась между облачными полями и, как прожектор, на несколько секунд освещала отдельный кусок местности.

Общий рисунок неба можно было бы назвать мраморным.

Безветренно. Почти штиль. Воздух прозрачный.

В просветах облаков то ли видны, то ли чудятся в разных направлениях английские самолеты. Но сколько? Пять или десять?

Бомбы сбрасывают очень экономно, больше у Пароходного завода, доков или на корабли заводского ковша и в Средней гавани.

Из-за того что самолеты идут не вместе и показываются то здесь, то там, огонь зениток ведется ожесточенно, но бессистемно. К просветам между облаками прибавляются светящиеся в луче прожектора пушистые комки разрывов зенитной шрапнели и осколочных снарядов.

Стреляю почти наугад, прерывистыми очередями. Невозможно было не пытаться сбить врага. Очевидно, и другие стреляли так же.

Было много непонятно. Почему самолет, отбомбившись, отойдя за границу огня, снова возвращается к стоянкам кораблей? Почему от ворот гавани, а затем с ее середины кто-то, быстро кружащийся на воде, щедро поливает всех нас пулеметным огнем, трассирующими пулями? Расчет противника ясен — загнать под укрытия прислугу зенитной артиллерии. Частично это англичанам, должно быть, удается. С «Петропавловска» передают в большой мегафон: «Прекратите огонь! Вы нас демаскируете!»

Продолжаем стрелять. Если все будут действовать по принципу «не демаскировать своим огнем», от английского короля можно получить благодарность.

Откуда все же на воде быстроходная платформа с пулеметом, попадания из которого в борт и башни линкора (абсолютно для него безвредные) напоминают чиркание невиданно большой спичкой?

Догадался! Кричу Капранову:

— Это подбитый самолет! Не хочет сдаваться… Пытается удрать тягой мотора!

— Похоже!

Самолет (вернее, его пулемет) скрывается в воротах гавани. Ну, теперь слово за эскадренным миноносцем «Гавриил», который в дозоре на рейде прямо против выхода. Там, очевидно, тоже жарко, так как слышны орудийные выстрелы и виден столб, воды от взрыва, но новые впечатления отвлекают внимание в другую сторону.