Френсис Мэсон - Король абордажа
Морган отошел в сторону и вместе с Сьюзан прошел в дальний угол двора. Она улыбнулась ему в темноте.
— Как ты щедр, Гарри. Интересно, почему?
— Я думал только о тебе, — честно признался он. — Я пытался… э… найти то, что тебе понравилось бы больше всего.
— А моим сестрам? А? — Она слегка пожала ему руку. -Мне не стоит смеяться, потому что ты так добр. Желаю, чтобы тебя выбрали в число капитанов. Ты всегда добиваешься своего? Они… — тут она дотронулась до браслета и гребня, — действительно хороши. Я всегда буду беречь их и помнить, что ты думал обо мне. А что ты будешь делать с остальной добычей?
Вопрос был поставлен так прямо, что Морган растерялся.
— Ну, я… я собирался продать их за золото и обновить вооружение корабля.
— Ты не собираешься устроить хотя бы маленькую попойку? — засмеялась она, одновременно думая о том, что лучше бы Дику Хелбету вернуться в караульную, а не торчать здесь словно ревнивому школьнику.
— Только если ты подаришь мне свое драгоценное внимание.
Высокая стройная дочь Элиаса Уаттса была красива, но совершенно не похожа на маленькую Анни Пруэтт. Гуляя с Сьюзан, Гарри размышлял о том, бережет ли еще Анни его кольцо с грифоном там, в Бристоле.
Гм. А все-таки насколько прочно губернатор Уаттс сидит на Тортуге? Сейчас Морган еще яснее видел все хитросплетения местной политики.
Одно было ясно: отец Сьюзан частенько получал откуда-то личные донесения, которые привозили на маленьких барках. С другой стороны, в Кайоне шептались, что Бернар дю Россе посылал столько же курьеров, сколько и Элиас Уаттс. Но его осведомители прибывали большей частью с острова Сен-Кристофер, действительно мощного оплота Франции в Карибском море.
После легкого ужина из тушеного кролика и жареного мяса губернатор пригласил Моргана в свой кабинет. Они уселись перед окном, откуда открывался великолепный вид не только на усыпанный огнями полукруглый пляж Кайоны, но и на пристань и море, в котором отражались звезды.
Морган опрокинул четвертый стаканчик чистого бренди и, тяжело дыша, расстегнул ворот рубашки, подставляя загорелую грудь вечернему ветру. Несмотря на приятное ощущение, вызванное бренди, и радость при мысли о близости Сьюзан, новый капитан был готов к беседе, готов как внимательно слушать, так и высказывать свое мнение.
— Да, Гарри, я очень рад, что ты вернулся. — Старый Уаттс говорил, растягивая слова, на его желтом вытянутом лице появилось выражение озабоченности. — Я всегда рад, когда возвращаются английские суда.
— Насколько французы превосходят нас по численности здесь, на Тортуге?
— От трех до пяти к одному, — медленно ответил губернатор, — и есть еще проблема. Если посчитать голландцев на стороне французов, то их будет в семь раз больше, и, видит Бог, у них сейчас мало причин любить англичан.
— Почему?
— Некоторые из братьев охотились на голландские корабли почти с таким же рвением, как и на корабли донов. Видишь ли, — старик нагнулся вперед, и в свете масляной лампы его профиль блеснул желтизной, словно изображение на дублоне, — я убежден, что французы собираются силой или хитростью овладеть Тортугой, поэтому я вижу этого парня, дю Россе, насквозь, как твою рюмку, несмотря на всю его вежливость.
Морган отставил стакан с бренди и внимательно слушал Уаттса.
— Вы правы. Но как решить проблему?
— Если бы я только мог обойти французский королевский двор и дю Россе, пока наше положение на Ямайке не упрочится, то тогда англичане могли бы крепко держать Тортугу — а она стоит того. Знаешь почему?
— Ну, во-первых, — ответил Морган, не сводя с Уаттса напряженного взгляда, — это отличное, хорошо защищенное и богатое убежище для берегового братства; во-вторых, власть испанцев ослабевает на востоке Эспаньолы. И что важнее всего… — Он остановился.
— А что важнее всего?
Морган вздохнул и отогнал москитов.
— Я не претендую на звание опытного моряка, ваше превосходительство, но даже я в состоянии понять, почему Тортуга и Иль-де-Вакас — который у нас называется просто Коровий остров — имеют такое значение.
Уаттс знал, что Морган говорит об острове, который занимал почти такую же позицию, как и Тортуга, но на юге от Эспаньолы. Наклонившись вперед и положив руки на колени, пират задумчиво продолжил:
— Эти два острова расположены так, что они доминируют в Наветренном проливе, главнейшем морском проходе между Эспаньолой и Кубой. Если мы расположены по ветру, то у нас есть погодное преимущество перед любыми судами или флотом, которые доны могут послать в Мексику или оттуда, а также в Юкатан или Маракаибо. Наш противник будет вынужден сражаться против ветра и полагаться только на изменчивый и непостоянный бриз, а нас будут толкать вперед сильные ветры, которые моряки называют торговыми.
Элиас Уаттс несколько раз согласно кивнул своей совершенно лысой головой.
— Ты попал в самую точку, капитан; ни один караван из Европы, кроме мощнейшего флота, не осмелится подойти к этому проходу.
— На самом деле, — Морган повысил голос и мотнул головой, чтобы отбросить с глаз непокорную прядь, — если Англия сумеет удержать Багамы, Барбадос и Ямайку и обеспечит себе влияние на Тортуге, то мы сможем поставить барьер между Испанией и ее колониальной империей, барьер, который доны вряд ли сумеют прорвать, или им придется собирать значительные военные силы. Я прав?
— Да. — Элиас Уаттс повернулся и взглянул на своего собеседника. — Лопни мои глаза, Гарри, но ты слеплен из лучшего теста, чем другие бандиты, которыми я тут правлю. Да, ты правильно смотришь на вещи.
Ночную тишину, в которой был слышен только шорох мышей да потрескивание сверчков, внезапно прорезал громкий крик, за которым последовал истерический женский вопль и громкая череда пистолетных выстрелов.
Морган не обратил на шум ни малейшего внимания.
— Другими словами, ваше превосходительство, вы клоните к тому, что вам надо усилить английское влияние здесь, на Тортуге, или мы ее потеряем?
— Не совсем так, — уточнил Уаттс. — Несмотря ни на что, французские братья хорошо к нам относятся. Они ненавидят и боятся испанцев даже больше, чем мы. Нет, Гарри, Англия слишком слаба, а Франция слишком не уверена в себе, поэтому противостоять империи испанцев должна конфедерация братства, и только она!
— Здесь вы ошибаетесь! — потряс головой Морган. — Братья думают только о добыче и пьянках.
Элиас Уаттс одобрительно улыбнулся.
— Я боюсь, что ты больше чем прав. Спасибо за отчет. Арундейл говорит, что он составлен ясным, деловым языком. А куда ты отправишься теперь?
— На берег, — беззаботно ответил Морган. — Хочу получше познакомиться с шевалье дю Россе; он меня заинтересовал.
