Уильям Ходжсон - Дом в Порубежье (рассказы)

— Ура! Ура! Ура! — кричал Небби, пританцовывая то на одной то на другой ноге. — Ты поймал ее, деда! Ты поймал ее, деда!

— Да, — ответил дед, которому, должно быть, приходилось туго, ибо он часто и тяжело дышал. — Сейчас она успокоится, малыш. Вот, скакун твой! — И он передал вожжи и хлыст взволнованному, но несколько напуганному Небби. — Положи на нее руку, Неб, — сказал старый Закчи. — Это успокоит ее.

Небби, немного нервничая, положил руку и тотчас убрал ее.

— Она вся мокрющая! — воскликнул он.

— Да, — подтвердил дед, стараясь не выдать своей радости. — Она прямо из воды, малыш.

И это было правдой, ибо, прибегнув напоследок еще раз к помощи воображения, он, перед тем покинуть водолазное судно, опустил лошадку за борт. Достав из кармана салфетку, он, насвистывая, насухо вытер ее.

— Теперь, малыш, — сказал он, — хорошенько взгрей ее и поезжай домой.

Небби уселся на лошадку, неудачно попытался щелкнуть кнутом и закричал: «Но! Но!» И был таков — только в темноте стремительно мелькали две тощие голые ножки и разносились пронзительные крики «Но».

Дед Закчи, стоя в темноте, радостно рассмеялся и достал трубку. Он медленно набил ее и, зажигая, услышал, как лошадка галопом возвращается обратно. Примчавшись обратно, Небби кружил вокруг деда и, задыхаясь, напевал:

И вот мы под водой, ребята,Где скачут дикие кони,Кони с хвостамиГромадные, как старые киты,И прыгают вокруг один за другим,И когда говоришь «тпру!»,Эти дьяволы удирают!

И вновь умчался галопом прочь.

Это было неделю назад; и теперь Небби допытывался у деда Закчи, жива или мертва его полурыба-полуконь.

— А на небе, как думаешь, есть полурыбы-полукони, деда? — задумчиво спросил Небби, вновь усаживаясь на лошадку.

— Конечно, — сказал дед Закчи.

— А малыш Марты Таллет отправился на небо? — спросил Небби.

— Конечно, — вновь проговорил дед, посасывая трубку.

Небби, задумавшись, надолго замолчал. Он, очевидно, перепутал небеса с царством полурыб-полуконей; но разве дедушка не видел собственными глазами, как малыш Марты Таллет скакал на одной из полурыб-полуконей. Мальчик рассказал об этом миссис Таллет, но та лишь натянула на голову фартук и заплакала, и приунывший Небби тихо вышел.

— Деда, ты видел когда-нибудь на полурыбах-полуконях ангелов с крыльями? — вдруг спросил он, желая разузнать больше и подтвердить собственные предположения.

— Да, — сказал дед Закчи. — Косяки. Косяки, малыш.

Небби остался чрезвычайно доволен.

— Они скакали, деда? — осведомился он.

— Конечно, — ответил старый Закчи, протягивая руку за кисетом.

— Так же здорово, как я? — взволнованно спросил мальчик.

— Почти что. Почти что, малыш, — проговорил дед Закчи. — Да, Неб, — продолжил он, с внезапной радостью сознавая, какие возможности для фантазии предоставляет этот вопрос, — там еще некоторые женщины-ангелы делали заднее сальто, но ни разу простое, малыш.

Не исключено, что мысль о женщине-ангеле деду Закчи навеяли редкие посещения цирка. Однако Небби был в восторге и в тот же день набил здоровую шишку на голове, пытаясь научиться выполнять заднее сальто.

Через несколько дней Небби, мучимый каким-то вопросом, выбежал вечером навстречу старому Закчи:

— Ты видел, как девочка Джейн Мелли катается на полурыбах-полуконях, деда? — с важным видом спросил он.

— Да, — ответил дед. Затем, вдруг неожиданно поняв подоплеку вопроса, осведомился: — Что случилось с малышкой миссис Мелли?

— Умерла, — спокойно ответил Небби. — Миссис Кей говорит, что в деревню вернулась лихорадка, деда.

В его голосе звучала радость, ибо, когда несколько месяцев назад в деревне началась лихорадка, дед Закчи забрал Небби к себе на судно, подальше от заразы. Мальчик там здорово провел время и с тех пор часто молил Бога о том, чтобы он наслал еще одну лихорадку и его снова взяли на судно.

— Мы будем жить на судне? — осведомился он, идя вместе со стариком.

— Может быть! Может быть! — рассеянно ответил старый Закчи немного обеспокоенным голосом.

Оставив Небби на кухне, дед отправился к соседям, чтобы расспросить их; возвратившись обратно, он сложил одежду и игрушки Небби в постиранный мешок для сахара и на следующий день отвел мальчика на судно. Если дедушка, неся мешок с вещами, шел пешком, то Небби всю дорогу скакал верхом, главным образом бешеным галопом. Он даже отважно промчался по узкой, без поручней сходне. Правда, дед Закчи старался как можно ненавязчивей держаться за его спиной, но этой опеки, да и нужды в ней, мальчик совсем не видел и не замечал. Его появлению совершенно искренне обрадовались Нед, машинист насосной установки, и Бинни, который, когда дед Закчи опускался под воду, следил за подачей воздуха по шлангу и спасательным тросом.

Жизнь на судне была очень счастливой порой для Небби, а также для деда Закчи и его двух людей, ибо ребенок, постоянно играя среди них, вернул их в далекую юность. Только из-за одного здесь бывали столкновения — из-за забывчивости Небби, который, объезжая свою полурыбу-полуконя, скакал по воздушному шлангу.

Нед, машинист насосной установки, очень решительно поговорил с Небби по этому поводу, и мальчик пообещал помнить, но, как водится, вскоре забыл. Они вывели судно за отмель и бросили якорь в том месте над буем, где под водой работал дедушка. Стояли погожие дни, и, пока держалась такая погода, они думали остаться здесь, а за провизией на берег посылать только небольшую плоскодонку.

Небби так всему радовался! Если он не скакал на полурыбе-полуконе, то говорил с матросами или нетерпеливо, когда из воды медленно вытягивали на борт воздушный шланг и спасательный трос, ждал у сходни появления из воды большого медного шлема дедушки. Или же, перегнувшись через поручень и уставившись вниз, напевал пронзительным, молодым голоском:

И вот мы под водой, ребята,Где скачут дикие кони,Кони с хвостамиГромадные, как старые киты,И прыгают вокруг один за другим,И когда говоришь «тпру!».Эти дьяволы удирают!

Возможно, он считал эти несколько строк заклинанием, обладающим способностью вызывать на поверхность полурыб-полуконей. Каждый раз, когда лодка отправлялась на берег, она привозила печальные известия о том, что сначала этот, а потом другой житель деревушки отправился в дальний путь; но Небби интересовался в основном детьми. Всякий раз, когда дед поднимался из морских глубин, мальчик, нетерпеливо пританцовывая вокруг него, ждал, пока с него снимут большой шлем, а затем с жадным любопытством задавал один и тот же вопрос: