Алистер Маклин - Остров Медвежий
— Да как вы смеете, вы, старый осел!..
— И прошлой ночью где только вас не видели. Да, да, я наводил справки.
В кают-компании, мне сообщил об этом мистер Гуэн. На мостике, как доложил мне Окли. В салоне, о чем доложил мне Гилберт. И еще... — Капитан сделал многозначительную паузу. — В каюте Холлидея. Об этом мне сообщил его сосед.
А главное, кто отговорил меня идти в Гаммерфест и убедил всех подписать эту шпаргалку, которая будто бы снимает с меня всякую ответственность? Вы можете мне ответить, мистер?
Выложив свою козырную карту, капитан Имри готов был сделать соответствующий вывод. Следовало одернуть старика, того и гляди, в кандалы меня закует. Мне же не хотелось говорить старику то, что предстояло сказать, но иного мне не оставалось.
— Я доктор, а не мистер, — произнес я и холодным изучающим взглядом посмотрел на капитана. — Я не ваш помощник, черт бы вас побрал.
— Что? Что вы сказали?
Открыв дверь в рулевую рубку, я предложил капитану пройти первым.
— Вы тут толковали насчет суда. Зайдите в рубку и повторите свои клеветнические измышления в присутствии свидетелей. Вы даже не представляете, чем это может для вас обернуться.
Судя по выражению его лица и несколько сгорбленной фигуре, капитан представлял, к чему это может привести. Я нисколько не гордился своей прямотой. Передо мной стоял придавленный старик, честно заявивший о том, что он обо мне думает. Но выбора у меня не оставалось. Закрыв дверь, я молчал, не зная, с чего начать...
В дверь постучали, и в рубку с встревоженным видом вошел Окли.
— Вам следует спуститься в кают-компанию, сэр, — произнес он. И, повернувшись ко мне, прибавил:
— Да и вам, пожалуй, тоже, доктор Марлоу.
Произошла драка, и нешуточная.
— Еще не легче! — воскликнул в отчаянии капитан и с необычным для своего возраста и комплекции проворством вышел. Я — следом за ним, но не столь поспешно.
Окли не солгал. В кают-компании находилось человек шесть: один или два члена группы, укачавшись, все еще лежали у себя в каюте пластом. «Три апостола», забравшись в салон для отдыха, как обычно самозабвенно предавались своим какофоническим упражнениям. Трое из шести стояли, один сидел, еще один опустился на колени, а последний лежал на палубе. С беспомощным выражением на лицах стояли Лонни, Эдди и Хендрикс. Прижимая окровавленный платок к правой скуле, за капитанским столом сидел Майкл Страйкер. На костяшках пальцев, держащих платок, были заметны ссадины. Мэри Дарлинг стояла на коленях. Я видел ее со спины. Белокурые косы ее касались палубы; очки в роговой оправе валялись в полуметре от девушки. Она беззвучно плакала.
Опустившись рядом, я помог ей подняться. Мэри недоуменно, посмотрела на меня: без очков она была совершенно беспомощна.
— Все в порядке, Мэри, — произнес я. — Это я, доктор Марлоу. — В лежащем я с трудом узнал Аллена. — Будьте умницей. А я посмотрю, что с ним.
— Он страшно искалечен, доктор Марлоу, просто страшно! — с трудом выдавила она. — Взгляните на него. — И тут она заплакала навзрыд. Подняв глаза, я проговорил:
— Мистер Хендрикс, сходите, пожалуйста, на камбуз, попросите у Хэггерти бренди. Скажите, что я вас послал. Если его нет на камбузе, возьмите сами.
Хендрикс кивнул и быстро исчез. Обращаясь к капитану Имри, я сказал:
— Простите, что не спросил разрешения.
— Ничего, доктор, — ответил он машинально; все внимание его было сосредоточено на Майкле Страйкере. Я снова повернулся к Мэри:
— Сядьте на кушетку, вон туда. Выпейте бренди. Вы меня слышите?
— Нет, нет! Я...
— Приказываю вам как врач. — Я посмотрел на Эдди и Лонни. Поддерживая девушку под руки, они усадили ее на соседнюю кушетку. Я не стал проверять, выполняет ли она мои указания, переключив внимание на Аллена.
Страйкер постарался: на лбу у юноши была рана, на щеке ссадина, глаз заплыл, из носа текла кровь, губа рассечена, один зуб выбит, второй качался.
— Это вы его так отделали? — спросил я у Страйкера.
— А разве не понятно?
— Зачем так зверствовать. Он же еще мальчик. В следующий раз выбирайте партнера своей весовой категории.
— Вроде вас, что ли?
— Ах, Боже ты мой! — отозвался я устало. Под внешним лоском Майкл Страйкер скрывал натуру животного. Не глядя больше на Страйкера, я попросил Лонни принести с камбуза воды и как мог привел юношу в порядок, обмыв ему лицо, залепив рану на лбу лейкопластырем, вставив тампоны в нос и наложив пару швов на губу.
— Что произошло, мистер Страйкер? — набросился на него капитан Имри.
— Произошла ссора.
— Да неужели? — с сарказмом спросил капитан. — И что же послужило ее причиной?
— Оскорбление. Нанесенное вот им.
— Этим пацаном? — возмутился старый моряк. — Что же это за оскорбление, чтобы можно было так изувечить мальчишку?
— Оскорбление личности. — Страйкер потрогал порез на щеке. Забыв о клятве Гиппократа, я пожалел, что рана недостаточно опасна. — Он получил то, что получает всякий, кто меня оскорбляет, не более.
— Не хочу болтать попусту, — сухо заметил Имри, — но как капитан судна...
— Я не член вашего экипажа, будь он неладен. И раз этот придурок не предъявляет ко мне никаких претензий, премного меня обяжете, если не станете соваться куда не просят. — С этими словами Страйкер вышел из кают-компании.
Капитан хотел было пойти следом, но передумал. Сев на свое место, достал из гнезда бутылку. Обратившись к мужчинам, сгрудившимся вокруг Мэри, спросил:
— Кто-нибудь знает, что тут произошло?
— Нет, сэр, — ответил Хендрикс. — Мистер Страйкер стоял возле иллюминатора. К нему подошел Аллен и что-то сказал. Что именно, не знаю, но минуту спустя оба катались по полу. Все случилось в считанные секунды.
Устало кивнув, капитан налил себе изрядную порцию виски. Очевидно (и вполне справедливо), он рассчитывал, что на якорь судно будет ставить штурман. Я же поднял Аллена на ноги и повел к дверям.
— Отведете его вниз? — спросил капитан. Я кивнул. Капитан усмехнулся, занятый своим стаканом. Мэри отхлебывала виски и при каждом глотке содрогалась всем телом.
Положив Аллена на койку, я укрыл его пледом. Щеки юноши порозовели, но он не проронил ни слова.
— Что там у вас произошло? — поинтересовался я.
— Прошу прощения, но мне не хотелось бы об этом говорить, — произнес он после некоторого колебания.
— Почему же?
— Вы меня извините, но на то есть причины.
— Это может кому-то повредить?
— Да, я... — Он осекся.
— Чего же тут смущаться? Должно быть, она вам очень нравится. Помолчав, Аллен кивнул. Я продолжал:
— Привести ее сюда?
— Что вы, доктор, что вы! Я не хочу. Я в таком виде... Нет, нет!
