Владимир Лещенко - Корсары. Легенда о Черном Капитане
Когда они подходили к стоящему на якоре кораблю, Харвуд прочел на его транце название – «Оливия». Он с тревогой пытался обнаружить признаки жизни на борту: берег подветренный, а ветер у здешних берегов может резко поменять направление. Но видать вахта спала, потому что на темном борту корабля царила тишина.
Два матроса стояли наготове, чтобы смягчить швартовку, и, едва приблизившись к «Оливии», борт шлюпки накрыли разлохмаченной каболкой – чтобы не стукнуть об обшивку и не поднять тревогу раньше времени. Так что прикосновение было бесшумным, и Томми Аткинс – ловкий как мартышка, взлетел на борт, держа в зубах линь. Затем уже наверху закрепил его…
Харвуд схватил трос и поднялся на борт. Матросы, упираясь босыми ногами в борт, неслышно последовали за ним. Харвуд вытащил из-за пояса дубинку и бросился на нос, боцман бежал рядом. Вахтенный лежал на палубе, укрывшись от ветра, и спал.
Харвуд одним ударом дубинки оглушил его. Через считанные секунды корсары были у люков, ведущих на нижние палубы, и он направился на корму, где моряки неслышно опускали крышки люков, запирая экипаж внизу.
– На борту не больше двадцати человек, – произнес про себя Харвуд. Остальные на берегу ловят креветок и черепах и накачиваются ромом и пивом, забыв что есть мы! Сомневаюсь, чтобы они причинили много неприятностей. Он взглянул вверх, на темные силуэты своих людей на фоне звезд; они карабкались на ванты и бежали по реям. Как только развернулся парус, спереди послышались негромкие удары: топор рубил якорный канат. «Ласточка» немедленно ожила, освободившись, и повернулась, ловя ветер. А боцман уже был у штурвала.
– Веди прямо. Точно на запад! – рявкнул Харвуд, и рулевой круто, как мог, развернул корабль.
Затем матросы зажгли фонари и квартирмейстер бегом повел своих людей к офицерским каютам на корме. Среди них был и Питер.
Харвуд тронул дверь каюты, ведущую в галерею, и она оказалась незапертой. Кристофер быстро и молча прошел в нее. Посветил фонарем, и на койке сел человек в ночном колпаке.
– Ui?[14] – сонно спросил он. Квартирмейстер накинул ему на голову одеяло, чтобы заглушить крик, и позволил своим людям связать офицера и заткнуть ему кляпом рот, а сам выбежал в коридор и открыл дверь в соседнюю каюту. Здесь судя по роскоши, обитал капитан – полный седеющий мужчина средних лет. Он еще не пришел в себя от сна и ощупью искал саблю, висящую на перевязи в ногах койки – и даже начал вытаскивать оружие из ножен.
Питер посветил фонарем ему в глаза и прижал острие своего клинка к его горлу.
– Сдавайтесь, а то придется пустить вам кровь!
Противник мог не понять его произнесенные с сильным акцентом слова, но общий смысл уловил. Он поднял обе руки.
По лбу француза градом катился пот, и рука его задрожала, когда он протянул Питеру свое оружие, сдаваясь в плен.
– Бонжур, капитан! – воскликнул Питер, принимая шпагу. Он снял шляпу и отвесил галантный поклон. Питер снова обратился к французу:
– Parles vous anglais?
– Non.
– Врете, черт побери!
– Я… я… сожалею…
– И оставьте ваши сожаления для своих хозяев, которые останутся без груза.
– Но кто же вы?
– Не имеет значения. Можете называть меня Питер. Ладно ребята – берите его! Моряки потащили пленного француза на палубу.
Питер подбежал к последней каюте, но дверь распахнули изнутри с такой силой, что его отбросило к переборке. Из темного проема с кровожадным криком появился человек с саблей. Он взмахнул оружием, метя штурману в голову, но в узком коридоре сабля задела дверной косяк, дав Блейку время прийти в себя. С гневным ревом незнакомец нанес новый удар. На этот раз Питер парировал атаку, и клинок, пролетев над его плечом, рассек панель за ним. Два человека сражались в узком коридоре, почти прижимаясь друг к другу. Француз выкрикивал оскорбления на смеси родного и английского языков.
– Чертова английская свинья! Я забью твой кишки тебе же в твой глотка!
Корсары с поднятыми дубинами плясали вокруг, ожидая возможности ударить, но Харвуд, высунувшись из каюты крикнул:
– Не убивайте его! Этот тип – наша добыча, за него можно взять выкуп!
Даже в слабом свете фонаря Питер сразу оценил своего противника. Только что проснувшийся «лягушатник» выскочил без парика на бритой голове, но остро закрученные усы свидетельствовали, что он не чуждается моды.
Более длинная сабля Питера в узком пространстве была скорее недостатком, и ему приходилось больше колоть а не рубить. Француз сделал выпад, потом пригнулся и прошел под блоком Питера. Тот невольно похолодел: сталь пролетела над его правой рукой, миновав всего на ширину ладони…
Прежде, чем соперник смог отступить, Питер левой рукой схватил его за горло. Оба бросили сабли, которыми все равно не могли пользоваться, и сцепились в узком коридоре, рыча, как собаки, взвывая от боли и гнева, когда подоспевший Харвуд успел ударить противника кулаком по голове и локтем другой руки – в живот.
– Дайте ему по башке, – рявкнул Харвуд своим людям. – Свяжите этого дикаря.
Дубина с рассчитанной силой обрушилась точно на бритую макушку – недостаточно сильно, чтобы проломить, но так, что ноги француза подогнулись, и тот обвис в руках приватиров.
Отдуваясь, они опустили его на палубу, и четверо моряков прыгнули на него и прижали руки и ноги.
– Свяжите этого жеребца, – тяжело дыша, сказал Питер, – пока он не пришел в себя и не разорвал нас на куски вместе с призом.
– Ты быть вонючий английский пират! – слабым голосом произнес француз, тряся головой, и извиваясь на палубе: он пытался сбросить державших его матросов.
– Я пропущу мимо ушей ваши грязные оскорбления, – вежливо сказал Блейк, приглаживая растрепанную шевелюру и подбирая саблю врага. – Если хотите, можете называть меня вонючим пиратом. Хотя возможно это воняют ваши обгаженные со страху подштанники – если они есть…
Окружающие одобрительно гоготнули.
– Пираты! Английский крысы! – бесновался пленник.
– А кто вы такой, чтобы звать меня крысой? Волосатая обезьяна? – Или содомит из Латинского квартала? То-то голым скачете? – не остался в долгу Питер. В схватке ночная рубашка француза разорвалась, и он был почти голый. – Не стану спорить с человеком в таком похабном виде.
Харвуд тем временем поднялся на палубу.
– Отличная работа! Считайте братцы что пятьдесят гиней уже каждого в кошельке… А теперь пристаем к берегу – нужно разобраться с добычей и вообще…
Остров – один из сонма карибских островов был всего милях в пяти слева по борту.
Пока они высаживались, пока выгоняли на берег французов, прошло время. Одним словом работы было много и в конце дня и Питер с Тернером свалились без сил прямо на палубе и забылись сном – на удивление спокойным. Во всяком случае чертов д’Аялла его этой ночью не навещал.
