Уильям Джейкобс - Под чужим флагом (сборник)
Он сдвинул мебель в углы, затем поплевал на руки и начал вертеть кулаками в воздухе и подпрыгивать так ловко, что они только рты разинули от удивления.
— Пять лет я не поднимал руку на человека, — сказал он, продолжая подплясывать и махать кулаками, — драка — скверная вещь иначе, как для доброй цели, но до того, как я стал настоящим человеком, Дик, я мог до завтрака исколотить трех таких, как вы, чтобы только подогреть свой аппетит.
— Послушайте, — сказал Дик, — вы — старый человек, и я не хочу вас покалечить. Скажите только, где наши деньги, наши, потом и кровью заработанные деньги, и я пальцем до вас не дотронусь.
— Я сам позабочусь о том, чтобы вы не дотронулись до меня, — ответил Билль.
Дик взвыл от злости и бросился на него, но в тот же момент получил такой удар, что полетел через всю комнату и хлопнулся на пол у печки. Такого чисто лошадиного по силе удара Питер еще никогда не видал, и вид у него был очень серьезный и задумчивый, когда он поднимал Дика.
— Ты должен был не упускать из вида его кулак, — сказал он резко Дику.
Глупо было так говорить, видя силу и мастерство старого кочегара, и Дик сказал ему, что с ним сделает, когда покончит с Биллем. Он опять бросился на старика, но ничего не мог поделать, и через три минуты Питер уже укладывал его в постель.
— Теперь твоя очередь померяться с ним, Питер, — сказал Дик. — Отодвинь немного подушку, чтобы я мог лучше видеть…
— Ну, выходи, паренек, — сказал Билль Питеру.
Питер покачал головой.
— Я боюсь повредить вам, Билль, — ответил он мягко. — Возбуждение, как и драка, очень опасны старым людям. Отдайте нам наши деньги и кончим этот разговор.
— Нет, ребята, — сказал тот. — Я взялся хранить их и сохраню. Надеюсь, что когда мы запишемся опять на «Планету», у каждого из вас останется фунтов по двенадцати. Я не собираюсь быть жестоким с вами, но хочу спать, и если мне придется опять встать и одеться, то вы пожалеете, что не умерли до того.
Он лег, и Питер, не обращая внимания на Дика, называвшего его трусом, тоже растянулся на постели и быстро заснул.
Утром они отправились в кофейню, и когда кончили закусывать, Дик, не говоривший до тех пор ни слова, сказал, что ему и Питеру нужны деньги на расходы. Он прибавил, что они хотят кормиться отдельно, так как при виде физиономии Билля у них пропадает всякий аппетит.
— Ладно, — ответил старый кочегар. — Я никому не намерен навязываться, — и, усиленно подумав минуту или две, засунул руку в карман штанов и выдал затем Дику и Питеру по восемнадцать пенсов каждому.
— Это что же? — спросил Дик, уставившись выпученными глазами на деньги, — на коробку спичек?
— Столько вы будете получать каждый день, и этого совершенно достаточно, — ответил Билль. — Девять пенсов — обед, четыре пенса — чай и два пенса — кусок хлеба с сыром на ужин. А если захотите прямо купаться в пиве, то остается еще по три пенса каждому, чтобы это сделать.
Дик хотел ему что-то сказать, но был так взволнован, что не смог. Тогда Питер проглотил что-то, чего чуть не сказал, и очень вежливо попросил Билля дать ему соверен, так как он собирается поехать в Кольчестер к матери и не хочет показываться там с пустыми руками.
— Вы добрый сын, — сказал Билль, — и я бы хотел, чтобы таких было побольше. Я поеду с вами, если вы ничего не имеете против. Мне все равно нечего делать.
Питер ответил, что это очень любезно со стороны Билля, но он предпочитает ехать один, так как его мать стесняется незнакомых.
— Ну, ладно, я отправлюсь с вами на вокзал и возьму вам билет, — сказал Билль.
Тогда Питер не выдержал и стукнул кулаком по столу так, что разбил почти всю стоявшую на нем посуду. Он спросил Билля, не думает ли тот, что он и Дик — маленькие дети, и сказал, что обратится за помощью к первому же полисмену, которого они встретят, если Билль не вернет им сейчас же все их деньги.
— Боюсь, что вы и не собирались ехать к своей матери, Питер, — сказал Билль.
— Послушайте, — закричал Питер, — отдадите вы сейчас нам наши деньги?
— Нет, — ответил тот. — Не дам, если даже вы поползете за мной на коленях.
— Очень хорошо, — сказал Питер, вставая и направляясь к выходу, — в таком случае идемте к полисмену.
— Ничего не имею против, — ответил Билль. — Но у меня есть бумага, подписанная вами, насчет этих денег.
— А хотя бы и пятьдесят таких бумаг, мне наплевать, — сказал Питер.
И они отправились искать полисмена, что было совершенно необыкновенной вещью для Дика и Питера.
— Надеюсь, ради вашей же безопасности, что это не окажется тот самый полисмен, которого вы и Дик поколотили в Оружейном переулке в ночь перед выходом «Планеты» в море прошлый раз, — произнес Билль, цедя слова сквозь зубы.
— Не думаю, — сказал Питер, начиная жалеть, что был слишком болтлив раньше с Биллем.
— Все-таки, если я ему об этом скажу, то думаю, что он быстро найдет того, — ответил Билль. — Вот какой-то показался на углу. Остановить его?
Питер посмотрел на него, затем посмотрел на Дика, и оба направились в противоположную сторону, скрежеща зубами.
Они весь день не отставали от Билля, пытаясь получить у него свои деньги, и проклятия, которыми они его осыпали, изумляли их самих. Ночью они опять перевернули всю комнату вверх дном, разыскивая свои деньги, и снова получили взбучку, когда захотели заставить Билля встать с постели, чтобы ее обыскать.
Они опять завтракали втроем на следующее утро, и Дик попробовал на этот раз подойти к Биллю по-новому. Он говорил с ним совсем по-дружески и выпил три больших стакана чая, чтобы показать, что входит во вкус безалкогольных напитков. Затем, когда Билль дал им по восемнадцать пенсов, Дик ласково улыбнулся и сказал, что ему хочется иметь несколько лишних шиллингов.
— Не тревожьтесь, Билль, — сказал он, — я не собираюсь пьянствовать и не буду пить спиртного, если даже вы сами меня попросите. Я совсем потерял к нему вкус. Я ведь говорил уже вам об этом вчера, правда, Питер?
— Да, да, — сказал Питер. — И я говорил, что у меня пропала охота пить такие вещи.
— Значит, я принес-таки вам пользу, Дик, — сказал Билль, хлопнув его по плечу.
— Да, — ответил Дик сквозь зубы, — и я вам очень благодарен. Я не намерен пьянствовать, но я хотел бы пойти сегодня вечером в мюзик-холл.
— Пойти куда?! — вскричал Билль, сразу выпрямившись с видом пораженного изумлением и глубоко оскорбленного человека.
— В мюзик-холл, — повторил Дик, еле сдерживаясь.
— В мюзик-холл! — медленно произнес Билль. — Да ведь это еще хуже кабака, Дик. Плохой я был бы вам друг, если бы позволил пойти туда. Нет, я не могу даже подумать об этом.
