Иван Охлобыстин - Тайна двух океанов
— Что происходит? — не понял мальчик. — Они в прятки, что ли, играют?
Второй огонек добрался до пульта управления и вплотную приблизился к первому огоньку. Что-то между ними произошло, и первый огонек прекратил всякое движение. В это мгновение у пульта появился третий огонек. Он начал кружить вокруг второго.
— Очень странная игра, — вслух задумался Павлик. Поднялся с койки и вышел из каюты в коридор. Прислушался. Ему показалось, что он слышит какие-то крики. Явно в районе пульта управления что-то происходило.
Мальчик осторожно пошел туда.Зрелище, представшее его глазам, поразило ребенка: старший лейтенант Багрова без сознания лежала у стола с навигационной аппаратурой, чуть поодаль сидел, прислонившись к стене, окровавленный Ахмед. Вдруг его рука шевельнулась, и он открыл глаза. Павлик тут же бросился к нему.
— Горелов предал… — простонал Ахмед. — Эвакуация. Бомба. Через десять минут… Скажи всем… Где? Не знаю.
И моряк потерял сознание.Ребенок сжал кулаки, пытаясь не потерять самообладание.
— Бомба! Где? — сам себе вслух повторил он слова Ахмеда.
Тут его осенило, и он, на ходу хлопнув по алой клавишес надписью «тревога», побежал в машинное отделение.Уже через минуту он перепрыгнул ступеньки, ведущие в топливный отсек, и огляделся. По обе стороны от него выстроились десятки металлических овалов топливных контейнеров.За неимением лучшего решения Павлик встал на четвереньки и пополз прямо под контейнерами, осматривая то, что находится за ними.Под шестой емкостью он наткнулся на установленный Гореловым механизм. На электронном панно светились цифры, неумолимо отсчитывающие время. До взрыва осталось три минуты. От прибора к желтой связке взрывчатки тянулись два провода. Черный и красный.
— Какой же, елки?! — неуверенно вздохнул мальчик, размышляя. — Папа был прав, когда говорил, что скучать не придется.
Осталось меньше минуты.
— Все равно нет времени, по-русски — на авось, — сказал Павлик, зажмурился, наугад нащупал один из проводов и сильно дернул его.
Таймер щелкнул и отключился.
ОДИН
Уже двенадцать часов Горелов с бешеной скоростью носился среди волн, безуспешно, с отчаянием в глазах, осматривая пустынный горизонт. Он задыхался в своем скафандре.Прозрачный шлем раскалился до того, что каждое прикосновение к нему лбом или щекой ощущалось как ожог. Время от времени, изнемогая от духоты и жары, почти теряя сознание, он опускался в прохладные глубины, освежался там, приходил несколько в себя и затем, запустив винт на все десять десятых хода, высоко, с разбегу, поднимался над поверхностью океана, чтобы в один миг осмотреть его вокруг себя и вновь продолжать свое бесконечное блуждание среди захлестывавших его волн.Голова горела, губы от жажды спеклись… Горелов сделал маленький, скупой глоток воды, погрузился на несколько десятков метров в глубину и, едва почувствовав ее свежесть и прохладу, вновь устремился на поверхность. Приподнявшись над ней на одно лишь мгновение, он осмотрел жадными глазами по-прежнему пустынный горизонт и круто повернул с запада на север, наперерез волне. Теперь она непрерывно накрывала его шлем, плыть приходилось, почти ничего не видя вокруг себя, и это заставляло его часто погружаться, высоко выскакивать из воды и осматриваться. Правда, шлем охлаждался, было легче переносить зной, но мучительно тревожило отсутствие видимости, слепота…Солнце упорно, неуклонно склонялось к западу. До заката уже оставалось всего лишь четыре часа.Задыхаясь, спазматически ловя воздух широко открытым ртом, с багровым лицом и готовыми выскочить из орбит глазами, Горелов заметался, забился в воде, стараясь на полном ходу перевернуться на спину, грудью кверху.
— Анна! — прохрипел он и потерял сознание.
СОВЕТ
Павлик сидел в кабинете капитана рядом с Лордом и Скворешней. Сам капитан, прохаживаясь под иллюминаторами, размышлял вслух:
— Вы выбросили в океан несколько тон топлива и сымитировали взрыв. — Он посмотрел на часы. — Вот уже двенадцать часов мы не наблюдаем никакой активности вокруг. Однако это не означает, что корпорация поверила нам. Скорее всего — они будут искать обломки «Пионера». Если уже не ищут.
— Их надо наказать, — буркнул Скворешня.
— Накажем, — уверил его Воронцов. — К полудню следующего дня здесь будет семь наших субмарин. С их помощью мы можем лишить корпорацию всего ее флота. Что там с Ахмедом и Женей? — обратился он к зоологу.
— Старший лейтенант уже на ногах, Ахмед пока «тяжелый», но ничего — вькодим, — заверил его тот.
— Вот еще, — вспомнил капитан, подошел к Павлику и пожал ему руку. — От всего экипажа спасибо. Ты спас нас, малыш.
— Чего там, — засмущался тот.
— Капитан! — не успокаивался Скворешня. — Зачем ждать субмарины? «Пионер» может весь их флот в щепки за десять минут разнести!
— Кто вам сказал, что чего-то надо разносить?! — усмехнулся капитан. — Их флот состоит из самых современных и очень дорогих судов. В будущем они могут послужить родине. В конце концов — это наш законный трофей.
— Согласен! — восторженно хохотнул неутомимый гигант. — Они первые напали. Бегали за нами, бегали. Вот и добегались.
— Что мы будем делать сейчас? — поинтересовался зоолог.
— Теперь, когда я уверен, что нам ничего не грозит, враг на глубину пойти побоится, мы вполне можем заняться столь желанными для вас научными изысканиями, — сообщил ему капитан.
— Ура! — потер ладони Лорд.
НА БОРТУ КРЕЙСЕРА
Человек говорил на прекрасном английском языке, изысканно вежливо:
— Лейтенанту Хасегава пришлось в этом деле затратить немало усилий, и мы выражаем ему большую благодарность за столь удачный исход рекогносцировки. Из всех наших гидропланов, ежедневно осматривавших огромные пространства над океаном, на долю именно его машины выпал успех.
Один из стоявших вокруг койки сдержанно и почтительно поклонился.
— Но и другим вы задали у нас не меньше работы, — с чуть заметной, но благожелательной улыбкой на широком коричнево-желтом лице с резко выдающимися, острыми скулами продолжал говорить человек, сидевший на стуле. В его косо поставленных глазах за большими роговыми очками мимолетно блеснуло довольство собой и своими подчиненными.
