Дончо Папазов - Под парусом через океан
Вахты сейчас так приятны, что мы спорим за то, чтобы подольше их стоять.
10 июня, Дончо
Опыты на самих себе
Продолжаем питаться зоопланктоном, испытывая к нему по-прежнему благоговейный страх. Мы рискуем собой, потому что многих видов и свойств планктона не знаем. Когда в 1970 году я в течение четырнадцати дней питался только им, я был первым человеком в мире, кто решился на такой эксперимент. Тот мой опыт позволил ответить категорическим «да» на вопрос ученых, годится ли в пищу непереработанный зоопланктон. В 1972 году во время черноморской экспедиции мы с Юлией 26 дней питались зоопланктоном, включенным нами в специальную диету. И тогда у нас была опасность съесть какую-нибудь ядовитую разновидность, но этого не произошло.
В Атлантике нам придется питаться зоопланктоном целых два месяца. Причем определить состав микроорганизмов у нас нет возможности. Кстати, после нашей черноморской экспедиции подобный эксперимент был проведен у берегов Японии, но там он длился не более двух недель.
Что делать, как бороться за свое здоровье в центре океана, в тысяче миль от ближайшей суши, если некоторые виды планктона окажутся вредными? У нас есть радиостанция, но дальность ее действия невелика, потому шанс, что нас услышат, ничтожен. У нас есть ракеты и дымовые шашки, но я не верю, что их кто-то увидит в этом районе. Они могут стать эффективными лишь в оживленных водах ближе к берегу и могут послужить началом спасательной акции. И все же, если произойдет что-нибудь, где искать выход? Единственная надежда – наша судовая аптека и некоторое предварительное знание питательных свойств зоопланктона.
Есть еще одна опасность, связанная с этим родом пищи: в организме постепенно могут откладываться ядовитые вещества, действие которых начнется впоследствии. Но только через несколько месяцев после экспедиции «Планктон III» мы сможем дать точный ответ на этот вопрос.
И последнее: не окажется ли планктон вреден в сочетании с обычной пищей? Мы пробуем разные комбинации, и, если с нами что-нибудь случится, у нас останется один выход: перейти на рацион, состоящий из одного планктона. Правда, пока и этого мы не можем себе позволить, так как центральная часть океана небогата планктоном и мы не в состоянии наловить его в достаточном количестве. Нам приходится весь день забрасывать тяжелые сети, чтобы наловить его в нужных дозах. Сети к тому же сдерживают ход лодки, что совсем не в наших интересах. Итак, будем точно соблюдать программу и надеяться на самое лучшее.
11 июня, Дончо
Комоды и мешки
Главное в плавании – порядок на лодке и правильная организация рабочего места. Хотя мы и составили списки уложенных в мешки вещей, они не особенно помогли нам. Во время шторма не бывает времени разыскивать ту или иную вещь в списках. Каждая мелочь стала для нас проблемой. Чтобы достать жизненно важные в тот момент предметы – веревку, топорик, клещи или отвертку, нам сначала надо было установить, что они находятся в списке № 4. Узнав номер мешка, нам нужно было еще найти этот мешок в огромной куче вещей.
Это был урок для нас. Мы поняли свои ошибки и решили найти для нужных вещей более удобные места. В Лас-Пальмасе мы все переиначили. Самые нужные предметы мы положили в «комодик», расположенный в «рабочей зоне», так, чтобы они всегда были под рукой. Возле мачты мы сосредоточили резервные фалы, шегели и все прочее, необходимое для управления парусами. Рядом с румпелем теперь всегда были карта, циркуль, линейка, нож, чашка и сети для ловли планктона. Вещи «переселились» на отведенные им места, и мы стали тратить гораздо меньше времени на их поиски.
Хорошая организация экономит силы и способствует хорошему самочувствию. Море заставляет быстро изжить хаос в быту. Чем тяжелее условия жизни, тем больше должно быть в ней порядка. Трудностям, возникшим на первом этапе путешествия, мы в немалой степени обязаны беспорядку на шлюпке. Система списков и мешков имела значение на берегу. Благодаря ей мы ничего не забыли. Тысячи мелочей мы предусмотрели и уложили их аккуратно, как в аптеке. К сожалению, аккуратность эта имела значение до первой бури.
Упаковка багажа на обычном судне несложна. Любой яхтсмен знает, что карты укладываются в специальный ящичек, а консервы в сундук или специальные отсеки: каждому ясно, что важно обеспечить легкий и быстрый доступ к вещам, что нелепо в проходах и на полу устраивать склады, ибо в шторм после долгих поисков, набив себе шишек, вместо зубной пасты, которая тебе понадобилась, обязательно найдешь коробочку с амулетами, Любая яхта имеет специальные отделения для пищи, парусов, гнезда для посуды и плиты.
Но мы не на яхте, а на спасательной лодке, маленькой и тесной. Если нам нужно распаковать багаж, мы можем заниматься этим только на полу. И мы должны ходить по нему и спотыкаться об него. О’Генри уверяет: «Нет ничего смешнее упавшего человека, физиономии. всех споткнувшихся одинаковы». Я с ним не согласен.; У Юлии, когда она спотыкается, всегда разная физиономия. Неправда и то, что упавший всегда смешон. За три дня шторма у тебя становится жалкий и в буквальном смысле побитый вид. Нет, это зрелище не из веселых.
Больше всего мне ненавистен большой мешок VI. Мы оставили его на носу. До него можно добраться лишь ползком, а рыться в нем можно только в положении «вниз головой». Тысячу раз пожалеешь, что ушли в прошлое старинные дедовские комоды с выдвижными ящичками. Когда Юлия держит меня за ноги, рыться в мешке VI легко. Но если она стоит на вахте, то задача достать щетку для бритья или моток ниток для штопки парусов становится почти непосильной.
Вот один из выводов нашего плавания: потерпевший кораблекрушение может выжить в океане только при хорошей организации порядка на судне, мало того – при педантично строгой организации. Когда вещи находятся на своем месте, то есть там, где они доступны в любое время, тебя не покидает уверенность в себе, которая в аварийных и кризисных ситуациях остается главным фактором сохранения жизни. Отсутствие под рукой какого-нибудь шегеля или мотка веревки в нужный, момент может круто изменить всю ситуацию плавания.
Есть большая разница между родным домом и спасательной лодкой, и не надо стараться сгладить ее избытком вещей. В этом я убеждался много раз. И каждая новая экспедиция свидетельствует, что в течение всего плавания мы используем всего несколько облюбованных нами предметов – одни и те же чашки, один и тот же чайник. Часть взятых вещей оказывается лишней, но бывает трудно определить заранее, какая именно часть. Поэтому приходится иметь резерв – двойной, тройной, даже после того, как просчитаешь все варианты, и самый худший в том числе. Как я мечтаю о путешествии с багажом, распределенным по шкафам, как на яхте! Глядя на нашу лодку, я вздыхаю о лакированных стенках вместо торчащих повсюду нейлоновых мешков.
