Уилбур Смит - Муссон
Батула вернулся к заходу солнца.
— Слава Аллаху, аль-Салил жив, — были его первые слова. Тому звук этого арабского имени показался странным. — Я видел его издалека, но не пытался приблизиться. Его везут в носилках-волокуше за лошадью.
— Насколько сильным он кажется? — спросил Том.
— Он кое-как может ходить, — ответил Батула. — Я видел, как Бен-Абрам помог ему встать с носилок и отвел в шатер. Там они и сейчас. Его правая рука на перевязи. Двигается он медленно и скованно, как старик, но голову несет гордо и высоко. Сил у него больше, чем когда мы его оставили.
— Слава Аллаху, — прошептала Ясмини.
— Ты можешь отвести нас к его палатке, Батула? — спросил Том.
Батула кивнул.
— Могу, но его хорошо сторожат.
— Он в цепях?
— Нет, эфенди. Должно быть, считают, что ему достаточно мешает рана.
— Заберем его сегодня же ночью, — решил Том. — Вот как мы это сделаем.
Они подошли к лагерю с наветренной стороны, чтобы их лошади не учуяли арабских коней и не заржали. Ясмини оставили держать лошадей и прошли на край леса. Лагерь гудел, как улей, воздух помутнел и посинел от дыма сотен костров. От лошадей и к лошадям без остановки сновали конюхи и слуги, солдаты отлучались по нужде в ближайшие кусты и возвращались к своим тюфякам, повара разносили по лагерю котлы с дымящимся рисом и раздавали ужин. Было всего несколько часовых и не ни следа порядка.
— Абубакер плохой воин, — презрительно сказал Батула. — Аль-Салил никогда бы не допустил такого разброда.
Том послал Батулу в лагерь первым, остальные через некоторые промежутки последовали за ним, по одиночке, двигаясь небрежно, с закутанными лицами, и спрятав оружие. Батула прошел к площадке в середине лагеря, где отдельно от прочих стоял кожаный шатер.
В свете костров Том заметил, что кусты вокруг шатра не расчищены, но его охраняют не меньше трех стражников. Они сидели на корточках, положив ятаганы на колени.
Батула уселся под ветвистым деревом марула в сотне ярдов от шатра пленника. Остальные незаметно подошли к нему и сели рядом. Они сидели кружком, расправив одеяния, и ничем не отличались от других оманских солдат, которые повсюду негромко разговаривали, пили кофе и передавали друг другу трубки.
Вдруг все зашевелились: приблизились три роскошно одетых араба, окруженные стражей. Тома охватила паника — он был уверен, что их присутствие обнаружено, но эти люди прошли мимо них к шатру.
— Тот, что в голубой кефии и в золотой одежде, — принц Абубакер, о котором я тебе говорил, — прошептал Батула. — Другие двое — аль-Синд и Бин-Тоти, хорошие воины и преданные Абубакеру люди.
Эти трое вошли в шатер, в котором лежал пленный Дориан. Том был достаточно близко, чтобы слышать неясные голоса за стенками шатра.
Послышался удар и крик боли. Том полупривстал, но Аболи схватил его за руку и усадил.
В шатре снова заговорили, потом Абубакер вышел, оглянулся и сказал внутрь шатра:
— Сохрани ему жизнь, Бен-Абрам, чтобы он мог умереть в больших мучениях.
Он рассмеялся и прошел так близко, что Том мог бы коснуться полы его одеяния.
— Салям алейкум, великий господин, — сказал Том, но Абубакер даже не взглянул в его сторону и удалился в собственный шатер в центре лагеря.
Шум постепенно улегся. Затихали голоса, люди заворачивались в шали и ложились у костров, костры догорали до угольев. Том и его люди лежали, закрыв головы, вокруг маленького костра, который развел Батула, но не спали. Костры гасли, и становилось все темнее.
Том следил за звездами, определяя, сколько прошло времени. А оно тянулось бесконечно медленно. Наконец он коснулся спины Аболи:
— Пора.
Он встал и неторопливо направился к шатру Дориана.
Понаблюдал за часовым позади шатра. Тот сидел опустив голову; иногда, вздрогнув, он поднимал голову и снова опускал.
Том неслышно подошел к нему сзади, наклонился и ударил в висок рукоятью пистолета. Хрустнула тонкая кость; часовой молча осел и повалился ничком. Том сел на его место и принял такую же позу, с мушкетом на коленях.
Он ждал целую долгую минуту, убеждаясь, что тревогу не подняли.
Потом на четвереньках пополз вперед и приблизился к стенке шатра.
Он не знал, есть ли в шатре еще часовой. Облизнул губы, набрал в грудь воздух и негромко засвистел начало мелодии «Испанок».
За кожаной стеной кто-то пошевелился, и раздался голос, которого Том не помнил. Это не был детский голос Дориана, каким тот говорил, когда они расстались. Теперь же откликнулся мужчина.
— Том?
— Да, парень. Внутри безопасно?
— Со мной только Бен-Абрам.
Том достал карманный нож, и кожаная стенка шатра разошлась под его лезвием. В разрез просунулась рука, бледная в звездном свете. Том схватил ее, крепко сжал, и Дориан втащил его через разрез в шатер. Они крепко обнялись.
Том попробовал заговорить, но у него сдавило горло. Он с силой сжал Дориана, потом снова вдохнул.
— Бог любит тебя, Дориан Кортни. Не знаю, что еще сказать.
— Том! — Дориан здоровой рукой запустил пальцы в густые пропыленные черные волосы на голове брата. — Как приятно снова тебя увидеть!
Английские слова казались ему чуждыми, и он заплакал, побежденный слабостью из-за раны и радостью.
— Не надо, Дорри, заразишь, — запротестовал Том и отстранился, чтобы вытереть слезы.
— Давай убираться отсюда, парень. Тяжело ты ранен? Можешь идти, или нам с Аболи тебе помочь?
— Аболи? Он здесь, с тобой?
Голос Дориана дрожал.
— Я здесь, Бомву, — прогудел у него над ухом Аболи, — но поговорим позже.
Он через разрез втащил мертвого часового в шатер. Вдвоем с Томом они уложили его на тюфяк и укрыли шерстяным одеялом Дориана.
Тем временем Бен-Абрам помог Дориану одеться и скрыть блестящие рыжие волосы под тюрбаном.
— Ступай с богом, аль-Салил, — прошептал он и повернулся к Тому. — Я Бен-Абрам. Ты меня помнишь?
— Я никогда не забуду тебя и твою доброту к моему брату, старый друг. — Том пожал ему руку. — Да благословит тебя Господь.
— Ты выполнил свою клятву, — негромко сказал Бен-Абрам. — Теперь свяжите меня и заткните мне рот. Абубакер может жестоко обойтись со мной, когда увидит, что аль-Салил исчез.
Они оставили связанного Бен-Абрама и вынесли Дориана через разрез в задней стенке. Снаружи его поставили на ноги и, поддерживая с обеих сторон, повели по спящему лагерю. Батула и Люк Джервис шли впереди, точно черные призраки, и обогнули один из костров. Спящий араб зашевелился, сел и проводил их взглядом, когда они прошли мимо, но ни о чем не спросил, снова лег и закрыл голову.
