Коллектив авторов - Сборник Поход «Челюскина»

Так прошел целый день, и только поздно ночью, в пургу, мы прибыли в маленькое стойбище близ мыса Икигур.

Начиная с мыса Сердце-Камень, яранги становятся чище и лучше, чувствуется близость чукотского центра — Уэллена. Чукчи с большим интересом слушают наши рассказы, задавая много вопросов. Среди молодежи много комсомольцев.

На утро 17 апреля мы тронулись дальше, предполагая в этот же день достигнуть Уэллена, но сильная оттепель заставила нас остановиться в нескольких десятках километров от него.

Мы заночевали в стойбище Миткулен, приехав туда ночью, когда опять началась сильная пурга. На утро одежда наша подсохла, и мы могли продолжать путь.

В следующий день в пургу, но по хорошей дороге мы довольно быстро проехали стойбище Инцово и огромный мыс, где летом собираются на лежбище моржи.

Днем мы наконец достигли нашей цели — Уэллена.

Наш поход по Северной Чукотке был закончен. [431]

Печник Д. Березин. От Ванкарема до бухты Провидения (из дневника)

Одиннадцатого апреля мы вышли первой партией в 15 человек в поход. Двигались на собачьих нартах. На них везли продукты, вещи, иногда садились на нарты. Шли ходко — километров по 70 в день. Продуктов было мало, и мы торопились вперед. В нарты садились мы поочередно. В последнюю очередь до яранг ехало нас пятеро, пять других шли недалеко сзади. Стало темно. Когда мы были уже у яранги, мы вдруг услышали крики: «Спасайтесь, звери!» «Неужели белые медведи?» — испугались мы. Чукчи побежали с винтовками, мы тоже бросились к товарищам. Они бежали, задыхаясь, испуганные. Но медведя и следа не оказалось.

На пути встречались нам большие скалы. Целый день ехали возле самых гор, нагроможденных в беспорядке или нависших над берегом моря. Попадалось много больших костей животных. Пять дней мы шли до мыса Сердце-Камень. Тут переночевали. Всего мы в походе уже девять дней. [432]

29 апреля

Бухта Лаврентия. До парохода еще 200 верст. Живем в европейском доме. За 70 дней первый раз умылись, нагрев воды из снега, и сменили белье.

Интересный этот собачий транспорт… Запряжены в каждые нарты 8-10-12 собак. Кормят их раз в сутки. Правит ими чукча, называемый каюром. Делают собаки до 100 километров в день — за восемь суток провезли нас около 600 километров.

Люди не все еще собраны — 40 человек в пути. Погода на берегу стоит отвратительная — каждый день пурга. Готовимся к 1 мая.

1 мая

Сейчас нахожусь в больнице в бухте Лаврентия, где мне будут делать операцию. Больница стоит на берегу залива Берингова моря. В окно видны льды, высокие горы. На горах чернеют пятна, снега уже мало. Погода теплая, хотя и не такая, как у нас, — на лето не похоже.

Челюскинцы наши почти все уже подтянулись. Поход пешком по берегу в общем прошел хорошо; серьезно больных не было, хотя некоторым приходилось ночевать и на льду.

Вспоминаем, как празднуют сегодня 1 мая на материке, как идут по всей нашей советской земле демонстрации… Мы, челюскинцы, вместе с чукчами тоже празднуем 1 мая.

5 мая

Лежу уже третьи сутки после удачной операции. Поправляюсь, но на ноги еще не поднялся. Вчера на самолетах увезли 27 наших челюскинцев в бухту Провидения, к пароходу.

8 мая

Сегодня мне сняли швы. Чувствую себя хорошо, начинаю ходить. В ближайшие дни пароход «Смоленск» подойдет к бухте Лаврентия — для больных это очень удобно. Все челюскинцы в прекрасном настроении. Десять человек сегодня на самолете полетели к пароходу «Смоленск».

14 мая

Пишу на нарте. Пароход прибыл. Началась отправка больных. Для них подготовлены нарты. Кое-кого вынесли прямо на нартах из больницы. Здоровые помогали выводить больных и выносить их вещи. Я смог и сам добраться до нарты.

Прощаюсь с горами и с берегом Чукотского полуострова. С гор уже снег сходит, погода весенняя. Провожают нас красноармейцы и врачи. [433]

16 мая

Пришли в бухту Провидения. Начинается погрузка самолетов. Бухта не широкая, по обе стороны ее большие горы. Здесь льда уже совсем мало. Пролетают большие стаи уток. Погода очень теплая.

20 мая

18-го и 19-го в бухту пришли «Красин» и «Сталинград». Это была замечательная встреча. Был митинг, к нам на пароход приходили матросы. Мы рассказывали, как жили на льдине, а они — как старались спасти нас, пробиваясь через трудные льды. Погрузку самолетов уже кончают…

Сегодня ушли из бухты. Погода прекрасная. Солнце… Тепло… На душе хорошо. Едем домой, на родину…

Гидробиолог П. Ширшов. Четвертая пешая

Неизбежная суета сборов — проверка торбасов, кожанок, снеговых очков, затем прощание с остающимися здесь временно товарищами. И в час дня 14 апреля мы уходим из Ванкарема, куда только вчера-позавчера перебросили нас со льда самолеты Каманина, Молокова, Водопьянова.

Впереди — до 500 километров дороги вдоль берегов Чукотки к Уэллену. Быстро идем по льду залива. 15 километров предстоит нам пройти до мыса Онман. Погода неважная. Дует норд-вест, налетая густыми завесами снега. Дымятся под ногами невысокие заструги. Нас восемь человек — пешая комсомольская бригада: художник Федя Решетников, мотористы Саша Погосов и Виктор Гуревич, машинисты Леня Мартисов и Степа Фетин, боцман Загорский, матрос Синцов и гидробиолог Ширшов — бригадир.

Мы вышли из Ванкарема последней, четвертой партией. Вышли сверх плана, отказавшись от переброски на самолетах, чтобы освободить их для больных, чтобы посмотреть берега Чукотки и [435] поближе познакомиться с бытом чукчей, наконец чтобы просто «проверить свои ноги», как говорит Саша Погосов.

В Ванкареме мы получили только две собачьи упряжки, по одной на четыре человека. Это значительно меньше, чем у бригад, отправленных ранее. Это значит, что ехать на нартах не придется, так как нарты доверху загружены нашими рюкзаками, малицами и спальными мешками. Но легко дышится на морозе, весело скрипит тонкая корочка наста, проваливаясь под ногами, и километр за километром остаются позади…

К семи часам вечера у высоких склонов мыса Онман, в селении с трудным названием Вальхвэквэсин, заканчиваем наш первый переход. 30 километров отделяют нас уже от Ванкарема. Размешаемся на ночлег в двух ярангах, где наши каюры, уехавшие вперед, уже приготовили нам чай.

Назавтра в семь часов утра отправляемся дальше. Но крутому склону поднимаемся на гору. Перевалив через мыс Онман, снова идем по льду у подножья высоких черных обрывов скалистого берега. Федя Решетников то и дело отстает, вытаскивает блокнот и, встав спиной к ветру, зарисовывает суровый профиль утесов.