Подводная лодка (The Boat) - Лотар-Гюнтер Букхайм

Резко приземлившись, я слишком поздно отпрыгнул в сторону. Следующий был уже на пути вниз. Один из его ботинок врезался в мою шею. Я услышал, как Дориан с глухим стуком спрыгнул на плиты.

«Чертовски близко!» — выдохнул он, тяжело дыша.

Командир уже стоял под боевой рубкой с открытым ртом, уставившись верх.

«Срочное погружение! — прокричал второй помощник вниз. Главные клапаны вентиляции были открыты. Вода каскадом лилась через нижнюю крышку люка, когда фигура второго помощника спрыгнула вниз. С него капала вода.

Стрелка глубиномера медленно стронулась, как если бы преодолевая жесткое сопротивление. Казалось, что подводная лодка приклеилась к поверхности.

«Всем в нос!» — проревел Стармех.

Команда бросилась в нос лодки через центральный пост неуклюжей, пригибающейся кавалькадой. Нос пошел вниз, и лодка наклонилась вперед до такого положения, что я вынужден был зацепиться, чтобы не упасть.

Второй помощник без дыхания докладывал Командиру. «Он появился с левого борта на траверзе, через прореху в облаках. Тип я не смог определить».

Мысленно я увидел черную точку на сером фоне, затем крупным планом открывающиеся бомбовые люки.

Мое дыхание сбилось. Глаза Командира не отрывались от глубиномера. Его лицо было бесстрастным, почти безразличным. Вода капала в льяла, тип-тап, тип-тап. Мягко гудели гребные электродвигатели.

Минута ожидания, в которую грудь сжималась от неопределенности. Наконец, осторожный вздох.

Ничего?

«Первая вахта, походное расписание» — приказал Стармех. Команда прошла назад вверх по уклону, держась за руки, как альпинисты.

«Оба горизонтальных руля вверх».

Я выпрямился, глубоко дыша. Резкая боль пронзила мою ногу. Я до этого момента не замечал, насколько сильно ударился о задрайку.

«Очень хорошо», — произнес Командир. «Тридцать метров».

«Черт побери», — пробормотал Крихбаум.

Командир стоял посреди боевой рубки, засунув руки в карманы. Свою фуражку он сдвинул на затылок.

«Теперь они нас засекли. Будем надеяться, что они не наведут на нас целую армаду». Он повернулся к Стармеху. «Нам некоторое время лучше оставаться на глубине». Затем, обращаясь ко мне: «Вчера я вам говорил — они знают точное время, когда мы выходим из гавани. Теперь нам придется пострадать из-за этого».

***

Вторая воздушная тревога была объявлена несколько часов спустя, во время вахты Крихбаума. Он прокричал: «Тревога, самолет справа!» и снова я мельком едва разглядел точку на сером фоне невысоко над горизонтом. В следующий момент я скользил вниз по металлическому трапу, охватив руками и ногами его тетивы.

Крихбаум пронзительно орал сверху: «Срочное погружение!»

Я увидел, как он повис на маховике верхнего люка, скребя ногами, искавшими опору. Наконец люк был задраен.

«Пять! — Три левый и правый борт! — Один!» Матросы центрального поста перекинули рычаги привода клапанов в положение открытия. Вода с ревом устремилась в главные балластные танки. «Самолет справа по носу, дистанция три тысячи метров», — доложил Крихбаум. «Он не идет прямо на нас».

Снова задержка дыхания.

«Погружаемся хорошо», — доложил Стармех, и через некоторое время: «Продуть цистерны быстрого погружения!» Цистерны быстрого погружения были продуты сжатым воздухом высокого давления. В них находилось пять тонн воды, на поверхности их держали заполненными и они придавали подводной лодке дополнительный вес, который помогал ей быстро погружаться. Теперь она была слишком тяжелой на эти самые пять тонн. Воздух высокого давления с ревом был подан в цистерны, и вода стала с гулом выходить наружу.

До сих пор никаких бомб.

С тех пор, как мы погрузились, прошло всего только тридцать секунд, но воронка на поверхности воды, образовавшаяся в точке погружения, оставалась видимой примерно пять минут — отметка для прицеливания глубинными бомбами…

Все еще ничего.

Командир продолжительно выдохнул. Крихбаум тайно последовал его примеру. Старшина центрального поста перехватил мой взгляд и едва заметно кивнул мне.

На глубине 80 метров Стармех отдал несколько негромких приказов на горизонтальные рули. U-A слегка приподняла нос и выровнялась.

«Лодка отдифферентована», — доложил он. «Закрыть главные клапаны продувания».

«Очень хорошо», — произнес Командир.

Мы стояли вокруг в молчании добрых пять минут. В конце концов Командир распорядился всплыть на перископную глубину. Носовые и кормовые горизонтальные рули были поставлены круто вверх, а на гребные моторы отдана команда «Средний ход вперед».

Затем произошло нечто, поразившее меня: Стармех отдал приказ на прием воды в танк, хотя лодка должна была всплывать. Речь шла только о 50 литрах, но приказ казался нелогичным. Я вынужден был крепко подумать, пока не вспомнил: при всплытии корпус лодки расширялся, когда давление уменьшалось с приближением к поверхности. Увеличивавшийся объем лодки увеличивал её плавучесть, так что её надо было сделать тяжелее, чтобы компенсировать это, и предотвратить слишком быстрое всплытие. Если подводную лодку надо было держать на требуемой глубине, она должна была быть точнейшим образом отдифферентована, и её вес должен был быть равным весу вытесненной воды.

Командир поскреб голову. «Может быть, они вовсе нас и не заметили».

***

Третья воздушная тревога прозвучала спустя еще несколько часов. На этот раз «Срочное погружение» прокричал старший помощник. Он спрыгнул на палубу центрального поста, тяжело дыша. «Появился прямо со стороны солнца…»

Нос лодки наклонился вниз недостаточно быстро, на взгляд Командира. «Всем в нос!»

Еще раз, скользя, протопала команда через центральный отсек — все это для ускорения погружения.

Стармех применил дополнительный прием для ускорения опускания носа лодки. Он не открывал клапаны вентиляции кормового главного балластного танка до тех пор, пока U-A фактически не наклонилась вперед при помощи горизонтальных рулей, которые все были поставлены в положение полностью на погружение. Другими словами, он в первый момент использовал плавучесть лодки, чтобы направить её вниз.

«Каждый раз выходим победителями», — пробормотал старший помощник, когда прошел успокаивающий отрезок времени.

«Не следует об этом говорить раньше времени», — упрекнул его Командир.

Стармех покачал головой. «Они просто из кожи вон лезут в последнее время. Совсем утратили хорошие манеры».

«Мы побудем на глубине какое-то время», — произнес Командир. «Не могут же все быть такими счастливчиками, как Крамер».

Мы переместились в кают-компанию. «Старший хорошо сработал», — сказал Командир достаточно громко, чтобы быть услышанным из центрального поста. Старший помощник заработал эту похвалу тем, что заблаговременно обнаружил самолет. Это вовсе непросто, когда коварный летчик налетает на тебя со стороны солнца. Девять раз из десяти это оказываются чайки. Они скользили в сторону лодки на напряженно раскинутых крыльях, как раз над горизонтом, и вы обнаруживали себя кричащим прежде, чем открывалась правда. Обман мог быть совсем полным, особенно когда сверкающая поверхность моря обжигала зрачки глаз как расплавленное стекло.

«В случае с самолетом всегда надо подворачивать в