Клайв Касслер - Синее золото

—    Общество упустило свой шанс. Теперь цену на воду определяют спрос и предложение. Балом правит рынок. Во­ду получат те, кто может ее себе позволить.

—    То же я говорил на дебатах. Богатые города станут про­цветать, в то время как бедные сообщества передохнут от жажды.

—    И что с того? — непреклонным тоном спросила Брун­гильда. — Представьте, что будет, если распределять воду по старому принципу. Запад, каким мы его знаем, превратится в пустыню. Как верно заметил представитель Невады, Лос- Анджелес, Феникс и Денвер перейдут в разряд городов-призраков. Вам хотелось бы видеть, как по каньонам Лас-Вегаса проносятся перекати-поле? Нас ждет экономическая ката­строфа. Рынки облигаций высохнут. Уолл-стрит отвернется от нас. Потеря финансовой власти означает потерю влияния в Вашингтоне. Деньги на общественные проекты утекут от нас в другие части страны.

Дав присутствующим переварить услышанное, Брунгиль­да продолжила:

—    Западники превратятся в сезонных рабочих, только вме­сто того, чтобы двигаться дальше на запад, к Земле обетован­ной, они запихнут свои семьи в «Лексусы» и «Мерседесы» и двинут на восток. — Ироничным тоном она спросила: — Как, по-вашему, отреагируют жители восточных берегов на тыся­чи, миллионы безработных у порога? — Она выдержала эф­фектную паузу. — Что, если жители Оклахомы не примут нас под свое крыло?

—    Их можно будет понять, — ответил застройщик из Юж­ной Калифорнии. — Они встретят нас так же, как калифор­нийцы встречали моих дедов, — с оружием, полицией, на за­граждениях.

—    Если бы вы, чертовы калифорнийцы, — грустно усмех­нулся ранчеро из Аризоны, — были поскромнее, воды хвати­ло бы на всех.

Разразился спор — каждый хотел перекричать соседей, по­ка Брунгильда не угомонила собравшихся. Постучав по сто­лу, она сказала:

—    Эта бесплодная дискуссия — пример споров из-за воды, которые не стихают десятилетиями. Прежде ранчеро убива­ли за свою воду. Сегодня ваше оружие — судебные процессы. Приватизация положит конец распрям. Пора нам с вами пе­рестать ссориться.

Кинкейд захлопал в ладоши, и эхо его аплодисментов от­разилось от стен.

—    Brava. Восхищаюсь вашим красноречием, но вы тратите время. Я намерен просить конгресс начать повторные слуша­ния по данному вопросу.

—    И совершите ошибку.

Распалившись, Кинкейд не различил ноток угрозы в ее го­лосе.

—    Вряд ли. У меня есть неопровержимые доказательства, что компании, захватившие систему реки Колорадо, вложи­ли сотни тысяч долларов в принятие вашего ужасного закона.

—    У вас недостоверные сведения. Мы вложили миллионы.

—    Миллионы? Так вы...

—    Нет, не я лично. Моя корпорация, зонтичное учрежде­ние для упомянутых вами компаний.

—    Поразительно. Вы контролируете реку Колорадо?

—    Вообще-то она вся под контролем учреждений, создан­ных в рамках проекта.

—    Возмутительно! И вы заявляете это мне в лицо?

—    Мы не нарушали закон.

—    То же самое я слышал в Лос-Анджелесе, когда городской департамент водоснабжения захапал реку в долине Оуэнс.

—    Вот вы и сами сказали за меня. Наши действия не новы. Лос-Анджелес стал самым крупным и влиятельным городом, построенным посреди пустыни. Просто отправил на север ар­мию гидрографов, адвокатов и спекулянтов землей, и те от­няли воду у соседей.

—    Простите, — заговорил профессор Дирборн. — Бо­юсь, я не могу не согласиться с конгрессменом. Дело Лос- Анджелеса — классический пример водного империализма. Если сказанное вами — правда, то своими действиями вы за­кладываете основу для водной монополии.

—    Прикинем такой сценарий, доктор Дирборн. Настала за­суха, река Колорадо не в состоянии напоить всех страждущих. Города вымирают. Станете оспаривать в суде собственность водоемов? Нет, вы станете сражаться за каждую лужу. Поду­майте. Когда по улицам шастают обезумевшие от жажды вооружейные банды, не признающие власть закона, бунт в Уот­тсе[21] покажется возней в песочнице.

Дирборн кивнул, как лунатик.

—    Вы правы, — обеспокоенно произнес он. — И все же... ваш подход представляется сомнительным.

—    Мы боремся за выживание, профессор, — прервала его Брунгильда. — Нам решать: жить или умереть.

Сдавшись, профессор скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. Покачал головой.

За него тут же заступился Кинкейд.

—    Не позволяйте ей смутить вас ложью, профессор Дир­борн.

—    Вас, я вижу, не переубедить.

—    Нет, не переубедить, — ответил Кинкейд, поднимаясь из-за стола. — Однако я не без пользы провел у вас время. Я теперь не совсем беззащитен. Будет повторное рассмотре­ние законопроекта, и я не удивлюсь, если на вас заведут дело о нарушении антитрестовского закона. Когда мои коллеги, от­давшие свои голоса в вашу пользу, узнают, что река Колорадо окажется под пятой корпорации, уверен — они передумают.

—    Прискорбно слышать.

—    Когда я займусь вами вплотную, вы, черт подери, пожа­леете еще больше. Я намерен покинуть этот ваш частный Дис­нейленд. Немедленно.

Женщина с грустью посмотрела на конгрессмена. Ей нра­вилась сила, даже направленная против нее самой.

—    Хорошо, будь по-вашему. — Сняв с пояса передатчик, она произнесла что-то в микрофон. — Через несколько минут ваш багаж упакуют и погрузят в вертолет.

Двери открылись, и человек, прежде сопровождавший Кин­кейда, проводил его из зала.

Когда они вышли, Брунгильда произнесла:

—    Для кого-то засуха — это катастрофа, для других — золо­тое дно. Река Колорадо — лишь часть нашего плана. Мы по­степенно приобретаем контроль над водными системами по всей стране. Все вы занимаете нужные позиции в своих со­обществах и можете повлиять на успех наших планов. Для всех присутствующих в этой комнате предусмотрена награ­да — такая, какой вы и представить не можете. От вас тре­буется лишь проявить участие в деле во имя всеобщего бла­га. — Брунгильда осмотрела сидящих за столом. — Если кто- то желает уйти — я вас не задерживаю. Единственное, прошу сохранить эту встречу в тайне.

Гости переглянулись, и кто-то даже поерзал в кресле, од­нако встать и принять предложение об уходе не решился ни­кто. Даже Дирборн.

Словно по волшебству, в зале появились официанты. Они расставили на столе кувшины с водой, а заодно — по бокалу перед каждым из гостей.

Оглядев их, Брунгильда произнесла:

—    Именно благодаря Уильяму Малхолланду в Лос-Анджелесе появилась своя вода. Он указал на долину Оуэнс и сказал: «Это наше. Берите».