Эмилио Сальгари - Черный корсар
— Проследи, чтобы бочонок не взорвался раньше, чем мы покинем дом.
— Не беспокойтесь, фитиль длинный, синьор, — ответил флибустьер, кубарем скатываясь с лестницы.
Сопровождаемый четырьмя пленниками, Ван Штиллером и африканцем, корсар поднялся на чердак, в то время как аркебузиры, целясь в окна, продолжали обстреливать дом и громко требовали сдачи осажденных.
Пули свистели так страшно, что у бедного нотариуса мурашки забегали. Чиркая о стены, пули рикошетом отскакивали от кирпичной стены, но флибустьеры да и граф Лерма, побывавший не в одном сражении, не обращали на них никакого внимания.
Взобравшись на чердак, африканец показал корсару широкое отверстие неправильной формы, выходившее на крышу, которое он проделал с помощью бруса, вырванного из перекрытия.
— Вперед! — скомандовал корсар.
Вложив на время шпагу в ножны, он ухватился за края отверстия и в мгновение ока выбрался на крышу.
Быстро оглядевшись, он заметил, что рядом находились три-четыре дома, за которыми росли пальмы; одна из них подходила вплотную к забору, ее огромные роскошные листья лежали прямо на черепичной крыше.
— Спускаться будем там? — спросил корсар догнавшего его африканца.
— Да, хозяин.
— Из сада есть выход?
— Надеюсь.
Граф Лерма, его племянник, слуга, а также нотариус, подсаженные крепкими руками Ван Штиллера, уже все были на крыше, когда появился Кармо.
— Быстрей, синьоры! — крикнул он. — Через две минуты крыша рухнет под нами…
— Я разорен! — прохныкал нотариус, — Кто мне возместит…
Ван Штиллер перебил его, грубо толкнув вперед:
— Поторапливайтесь!
Убедившись, что врагов вокруг нет, корсар перепрыгнул на соседнюю крышу, за ним тотчас же последовали граф Лерма и его племянник.
Залп следовал за залпом, валил дым. Аркебузиры, казалось, решили изрешетить весь дом, прежде чем решиться выломать дверь.
Как видно, солдаты не шли на штурм дома, боясь, как бы корсар не привел в исполнение свою ужасную угрозу и не похоронил под развалинами дома самого себя и всех четырех пленников.
Волоча за собой нотариуса, у которого от страха отнялись ноги, флибустьеры вскоре добрались до стены последнего дома, возле которого росла пальма.
Внизу раскинулся огромный сад, окруженный высоким забором, за которым, казалось, начиналось поле.
— Мне знаком этот сад, — сказал граф. — Он принадлежит моему другу Моралесу.
— Надеюсь, вы нас не выдадите, — сказал корсар.
— Нет. Я еще не забыл, что обязан вам жизнью.
— Спускайтесь скорей, — произнес Кармо, — пока нас не сбросило с крыши взрывом!
Не успел он произнести эти слова, как гигантское пламя озарило потемки и одновременно раздался ужасный грохот. Флибустьеры и их пленники почувствовали, как крыша ходуном заходила у них под ногами, и они разом повалились друг на друга. Через секунду на них посыпалась известка, щебень, обломки мебели, горящее тряпье…
Столб дыма поднялся над крышами. На время беглецы потеряли из виду друг друга. Слышно было, как на улице рушатся стены, трещат полы, раздаются крики ужаса и брань.
— Гром и молния! — воскликнул Кармо, отброшенный воздушной волной к водостоку. — Еще полметра, и меня сдуло бы в сад, как пушинку!
Черный корсар быстро вскочил на ноги, задыхаясь от дыма.
— Все живы? — спросил он.
— Надо полагать, — ответил Ван Штиллер.
— Но… там кто-то лежит без движения, — сказал граф. — Неужели его убило осколком?
— Успокойтесь, это трусишка нотариус, — сказал Ван Штиллер. — Он еле жив от страха.
— Оставим его здесь, — предложил Кармо. — Он оправится сам, если к тому времени не окочурится от горя при виде своей разрушенной лачуги.
— Нет, — ответил корсар. — Я вижу, сквозь дым пробивается пламя. Если мы оставим его здесь, он неминуемо сгорит заживо. От взрыва загорелись соседние дома.
— Это правда, — подтвердил граф. — Я тоже вижу, что горит чье-то жилище…
— Воспользуемся суматохой, друзья, — сказал корсар. — А ты, Моко, займись нотариусом.
Капитан подошел к краю крыши, ухватился за ствол пальмы и соскользнул в сад. За ним последовали все остальные.
Он собирался было углубиться в одну из аллей, ведших к ограде, как вдруг несколько человек, вооруженных аркебузами, высыпали из кустов и преградили ему путь:
— Стойте, стрелять будем!..
Схватившись рукой за шпагу, корсар потянулся за пистолетом. Он решил с боем прорваться вперед, но граф жестом остановил его.
— Позвольте мне, синьор, — сказал он. Затем, подойдя к появившимся, добавил: — С каких это пор вы перестали узнавать друга своего хозяина?
— Господин граф!.. — воскликнули изумленные слуги.
— Опустите оружие!
— Извините, господин граф, — сказал один из слуг. — Мы услыхали ужасный взрыв и, зная, что по соседству солдаты осаждают корсаров, прибежали сюда, чтобы помешать бегству опасных бандитов.
— Флибустьеры давно сбежали, так что можете спокойно идти спать. Есть ли в ограде калитка?
— Да, господин граф.
— Откройте мне и моим друзьям и не беспокойтесь.
Старший знаком отпустил вооруженную челядь и направился по боковой дорожке. Подойдя к железной калитке, он открыл ее.
Трое флибустьеров и африканец вышли вслед за графом и его племянником. Слуга графа, несший на руках нотариуса, все не приходившего в себя, задержался со служителем владельца парка.
Пройдя с флибустьерами еще шагов двести, граф привел их в пустынный переулок.
— Синьор, — сказал он, — я обязан вам жизнью и рад отплатить вам тем же. Такие доблестные люди, как вы, не должны погибать на виселицах, хотя я знаю, что, попадись вы в руки губернатору, он не пощадил бы вашу жизнь. Следуйте этим переулком: он выведет вас в открытое поле и вы сможете вернуться к себе на корабль.
— Спасибо, граф, — сказал корсар. Они пожали друг другу руки и, поклонившись, расстались.
— Отличный человек, — вздохнул Кармо. — Если мы вернемся в Маракайбо, то не преминем его навестить.
Корсар двинулся вперед вслед за африканцем, который, пожалуй, лучше самих испанцев знал окрестности Маракайбо.
Через десять минут четверо флибустьеров вышли без всяких помех из города. Вскоре они очутились на опушке леса, в чаще которого скрывалась хижина заклинателя змей.
Оглянувшись назад, они увидели клубы розоватого дыма, который ветер нес вместе с искрами в сторону озера. Это горел дом нотариуса, а может быть, и другие дома по соседству.
— Бедняга, — пожалел его Кармо, — он умрет с горя, когда узнает, что сгорели и дом и винный погребок. Это слишком большой удар для такого скупердяя, как он!
