Александр Грин - Морские волки. Навстречу шторму (сборник)
Остров Онигу лежит к западу от Отувая. Хоть он и невелик, но высок. При нем находятся два островка, один по северную, а другой по юго-западную сторону. Разные коренья, сладкий картофель и другая зелень растут там в громадном изобилии, и европейские корабли могут ими запасаться с избытком.
Наконец, я должен отдать должное жителям Сандвичевых островов, особенно обитающим в Карекекуи, где мы простояли шесть дней. Хотя нас постоянно посещали лодки, не имели ни малейшей причины быть недовольными. Каждый островитянин, приезжавший к нам, оставался для обмена товарами от восхода солнца до заката, но все было тихо и спокойно. Словом, никто из нас ничего дурного за ними не приметил.
Глава восьмая. Описание Сандвичевых [Гавайских] островов, особенно острова Овиги
Июнь 1804 г. Сандвичевы острова открыты капитаном Куком в 1778 году. По мнению некоторых, они уже в 1542 году были известны Испании, но испанцы, стремясь тогда исключительно к открытию драгоценных металлов, считали нужным скрыть их настоящее положение. Однако же неоспоримо и то, что Европа до конца восемнадцатого столетия не имела ни малейших сведений об этом важном архипелаге. Его составляют следующие острова: Овиги [Гаваи], Мове [Мауи], Тугурова [Каулауи], Ренай [Ланаи], Тороту [Молокаи], Вагу [Оау], Отувай [Кауаи], Онигу [Ниау], Оригоа, Тагура, Мороки[89]. Из них три последних по своим малым размерам могут быть помещены в числе больших камней. Они занимают пространство от 18° 54´ до 22° 15´ с. ш. и от 154° 50´ до 160° 31´ з. д.[90]
Этот архипелаг, во время открытия его капитаном Куком, принадлежал трем разным владельцам, а теперь разделяется на два главных владения, из которых первое составляют Отувай, Оригоа и Тагура, а второе – все прочие, лежащие к югу острова. Отуваем владеет ныне Тамури, а Овигой – Гаммамея[91].
Последний, по всем собранным мной сведениям, считается человеком весьма храбрым и редких дарований. С самого начала своего вступления во владение принадлежащими ему островами он всячески старался заслужить себе доверие у европейцев, а потому корабли пристают к его островам не только без всякого опасения, но и абсолютно уверенными в том, что они будут приняты благосклонно и снабжены всеми необходимыми для мореплавателей запасами. От такого поведения он и сам получает большую пользу, ибо приходящие европейские корабли доставляют ему множество вещей, нужных или полезных для общежития. Его войско доведено до такого состояния, что может считаться непобедимым между островитянами Южного моря[92]. За десять лет до правления Гаммамеи железо на Сандвичевых островах было столь редко, что малый его кусок считался лучшим подарком, но ныне никто на него смотреть не хочет. Гаммамея успел завести небольшой арсенал. Имеет при себе до пятидесяти европейцев, которые частью составляют его совет, а частью управляют войсками. Соединенные Американские Штаты снабжают его пушками, фальконетами, ружьями и другими военными снарядами, а потому все эти вещи для островитян уже не редкость.
Короли Сандвичевых островов имеют самодержавную власть. Их владения хотя и считаются наследственными, однако редко после смерти короля сильнейший не имеет притязаний. Гаммамея сам вступил во владение насильственным образом после смерти Тайребу. Сперва он разделил Овиги с сыном покойного короля, а потом захватил и весь остров. После короля первую власть имеют здесь нуи-нуи-эиры. Некоторые из них так сильны, что почти не уступают и самим правителям.
Военные силы королевства составляют все островитяне, способные носить оружие. Каждый островитянин с самых юных лет приучается к воинским подвигам. Король, отправляясь в поход, приказывает всем или только некоторым из своих нуи-нуи-эиров (вельмож) следовать за собой с их подданными. Кроме этой, так сказать, милиции, король содержит еще небольшую гвардию, составленную из самых искусных ратников, которая всегда находится при нем. Гаммамея с помощью европейцев построил себе несколько шхун от 10 до 30 тонн и вооружил их фальконетами.
Поскольку определенных законов, да и понятия о них здесь совсем нет, то сила занимает место права. Король, даже лишь по своей прихоти, может каждого подвластного ему островитянина лишить жизни. Такая же власть предоставлена и всякому начальнику в управляемой им области. Если эти князьки поссорятся между собой, то свои распри решают или не обращаясь ни к кому, или жалуются иногда королю, который на принесенные ему жалобы обычно отвечает: «прекратить ссору оружием». Когда какой-либо нуи-нуи-эиры нанесет королю оскорбление, то последний посылает гвардию или убить, или привести к себе виновного. В случае же ослушания, если преступник силен и имеет многих приверженцев, междоусобная война бывает неминуема.
Для описания нравственности жителей этих островов достаточно привести в пример два происшествия, случившиеся по прибытии Юнга на Овиги. Первый из них следующий. Один островитянин съел кокос в запрещенное время, или табу, за что ему надлежало лишиться жизни. Кто-то из европейцев, услышав о столь странном обычае и желая спасти несчастного, просил короля пощадить его. Но тот, выслушав все доказательства чужестранца с большим вниманием, отвечал, что Овиги не Европа, следовательно, должна существовать и разница в наказаниях. Виновный был убит.
Второй случай. Король дал Юнгу землю с некоторым числом людей. В одном из принадлежавших ему семейств находился мальчик, которого все любили. Отец его поссорился со своей женой и решил с ней развестись. При этом вышел спор, у кого должен остаться сын. Отец сильно настаивал оставить его при себе, а мать хотела взять с собой. Напоследок отец, схватив мальчика одной рукой за шею, а другой за ноги, переломил ему спину о свое колено, отчего несчастный лишился жизни. Юнг, узнав об этом варварском поступке, пожаловался королю и просил наказать убийцу. Король спросил Юнга: «Чей сын был убитый мальчик?» Получив ответ, что он принадлежал тому, кто его умертвил, он сказал: «Так как отец, убив своего сына, не причинил никому другого вреда, то и не подвергается наказанию». Впрочем, он дал знать Юнгу, что тот имеет полную власть над своими подданными и если хочет, то может, без всякого сомнения, лишить жизни того, на кого пришел жаловаться.
По этим двум примерам можно судить и о других нравах гавайцев. То, что во всей Европе считалось бы малейшим проступком, на острове Овиги наказывается смертью, жестокий же и варварский поступок остается без всякого внимания, а иногда считается даже справедливым.
Все здешние гражданские и духовные постановления заключаются в табу. Это слово имеет разный смысл, но собственно означает запрещение. Король волен наложить табу на все, на что только пожелает. Однако есть и такие табу, которые он сам непременно должен исполнять. Последние установлены издревле и соблюдаются с уважением и строжайшей точностью. Самое большое из них называется макагити, или 12-й месяц года. Кроме того, каждый месяц, исключая ойтуа, или 11-й, имеет по четыре табу. Первый именуется огиро, или 1-й день, второй – мугару, или 12-й, третий – орепау, или 23-й, а четвертый – окане, или 27-й. Табу огиро продолжается три ночи и два дня, остальные по две ночи и одному дню. Эти табу могут считаться духовными, прочие же все светские или временные и зависят от короля, который объявляет их народу через жрецов.
Табу макагити походит на наши святки. Целый месяц народ проводит в разных увеселениях: песнях, играх и примерных сражениях. Король, где бы он ни находился, должен сам открыть этот праздник. Перед восходом солнца он надевает на себя богатый плащ (одеяние, или покрывало, украшенное красными и желтыми перьями. Его подробное описание помещено уже во многих других путешествиях) и потом на одной, но чаще на нескольких лодках отъезжает от берега, приноравливаясь так, чтобы вместе с солнечным восходом опять пристать к нему. Для встречи короля назначается один из сильнейших и искуснейших ратников. Во все время плавания он следует по берегу за королевской лодкой. Как только она пристанет и король, выходя на берег, сбросит с себя плащ, этот ратник, находясь на расстоянии не далее 30 шагов, изо всей силы бросает в него копье, которое король должен или поймать, или быть убитым, ибо в этом случае, как говорят, нет ни малейшего потворства. Изловив копье, король оборачивает его тупым концом кверху и, держа под мышкой, продолжает свой путь в геяву, или главный храм богов. Это служит народу знаком к открытию праздничных забав. Повсюду начинаются примерные битвы, и воздух мгновенно наполняется летающими копьями, которые для этого специально делаются с тупыми концами. В продолжение макагити всякие наказания прекращаются.
Этот обряд островитяне соблюдают с такой строгостью, что если бы кто и вздумал напасть на какую-либо отдаленную королевскую область или на принадлежащую кому-нибудь из вельмож землю, то никто из них не может оставить места, где он проводит праздник. Некто советовал нынешнему королю отменить это празднество, указывая, что он каждый год должен подвергать свою жизнь явной опасности без всякой пользы. Но Гаммамея с надменностью отвечал, что он столь же искусно умеет ловить копье, сколь самый искуснейший из его подданных бросает его, и, следовательно, ничего не опасается.
