Знак черепа - Джозеф Аллан Данн
Я слышал звон золота, а не серебра, и Саймон был не из тех, кто платит золотом за дешевую информацию.
— У меня нет ключей от погреба, — ответил я. — Но Питер, наверное, сможет нацедить вам немного пива.
— Все что угодно, лишь бы это помогло нам продраить засорившиеся шпигаты[18], — сказал он и убрался восвояси, словно неряшливый барсук в свою нору.
Я распорядился насчет пива. Не было смысла спорить с мошенниками, а тем более настраивать их против себя. В конце концов, ничего особенного не произошло. Саймон, любопытный, как все потомки колена Израилева, и раздосадованный нежеланием сэра Ричарда поделиться с ним нашим секретом, решил, очевидно, раскрыть его самостоятельно. Много ли он смог узнать, если карта и кольцо хранились под замком в столе у сэра Ричарда, а о времени отплытия не знали и мы сами?
Сэр Ричард пропустил мое сообщение мимо ушей, когда я позже упомянул о происшествии.
— У этого человека чересчур большие амбиции, — сказал он. — Он склонен несколько преувеличивать свое значение. Я пользуюсь его услугами и в определенном смысле обязан ему кое в чем, но он не должен забывать свое место. Я укажу его ему при первом же случае!
— Мне удалось собрать нужную сумму, — уже более веселым тоном продолжал он. — Мы отправимся в Лондон послезавтра, а оттуда дилижансом в Плимут на поиски подходящего судна. Фентон и Пайк поедут с нами.
— Хорошо, — сказал Фрэнк Мадден. — Наконец-то мы побродим по свету, вместо того чтобы торчать здесь, как мушиный след на карте!
— Мне еще надо уговорить твою матушку, мой юный путешественник, — возразил его опекун. — Не знаю, как она воспримет известие о твоем намерении вылететь из родного гнезда на поиски приключений!
— Ей придется согласиться, — с уверенностью заявил хромой юноша. — Я ласково поговорю с ней, а вы, дядюшка, должны будете ее убедить. Не сомневаюсь, у вас найдутся веские доводы.
В его словах таился некий скрытый смысл, в то время для меня неясный. Сэр Ричард бросил на племянника сердитый взгляд, который мальчик встретил, не моргнув глазом.
— Это мой пират, — продолжал он, делая ударение на слове «мой». — Значит, и карта — моя, и деньги для экспедиции тоже мои. Довольно представлять меня беспомощным неженкой! Неужели меня надо постоянно держать в укромном месте только из-за того, что спина у меня кривая, а одна нога короче другой? Я не стыжусь появляться среди людей. Недостатки физические с лихвой компенсируются умственными достоинствами. Если я задумал посмотреть мир, воспользовавшись своим наследством, то кто может этому помешать? Моя мать неглупая женщина; ей уже известно, что мы что-то затеваем, но известно также и другое: коль скоро я решился на какой-нибудь шаг, то сделаю его обязательно!
Непреклонный характер, которым нельзя было не восхищаться, светился в его глазах, а тонкие губы сложились в упрямую жесткую линию на его мальчишечьем лице, уже носившем на себе черты взрослого мужчины.
— Не забывай и обо мне, — с некоторой поспешностью вставил сэр Ричард. — Я ведь являюсь твоим законным опекуном, наставником и лицом, отвечающим за твои поступки вплоть до совершеннолетия!
— Эту проблему, — спокойно ответил Фрэнк, — устраняет тот факт, что вы, дядюшка, не меньше моего желаете отправиться в экспедицию!
Сэр Ричард расхохотался, хотя смех его звучал немного натянуто; впрочем, это было вполне естественно после столь категоричной отповеди, полученной им от своего подопечного.
— Ладно, попытаемся убедить твою матушку, — сказал он. — Я поговорю с ней, как только она спустится вниз.
Утром того же дня мы с юным Мадденом сидели на террасе, склонившись над картами в атласе, и в то время, как он слушал мою лекцию о магнитном склонении, проекциях и магнитной девиации, мы увидели брата и сестру, прогуливающихся по розовому саду и погруженных в серьезную беседу.
— Сэр Ричард изволит уговаривать мою маму, — заметил Фрэнк в присущей ему юмористической манере.
Я поднял глаза. Миссис Мадден выглядела очень возбужденной и взволнованной. Однажды она остановилась посреди дорожки и в отчаянии заломила руки. Казалось, она о чем-то умоляла своего брата. Тот отвечал ей, сопровождая слова широкими жестами рук и пожатием плеч, что опять вызвало между ними оживленный спор, пока оба не скрылись за аккуратно подстриженной живой изгородью. Наконец они подошли к ступеням, ведущим на террасу, и мы встали, приветствуя их.
— Матушку удалось убедить, — вполголоса иронически произнес Фрэнк.
По правде говоря, бедная леди казалась скорее напуганной, чем убежденной, судя по ее расстроенному лицу, хотя она пыталась казаться спокойной.
— Значит, я еду, мама? — спросил Фрэнк.
— Да, мой мальчик, твой дядя считает это необходимым…
— … для твоего образования, — подхватил сэр Ричард. — Все готово. Мы отправляемся послезавтра.
— Так скоро? — пробормотала миссис Мадден со слезами в голосе.
— Если мы хотим чего-нибудь добиться, мама, то надо действовать, пока секрет не распространился по всей округе!
Мальчишка совсем не проявлял сочувствия к естественной печали своей матери; впрочем, я отнес это за счет юношеского эгоизма Фрэнка, озабоченного только своими проблемами. Я мог бы припомнить немало случаев, когда и сам поступал подобным же образом, и память об этом теперь вызывала во мне острое чувство стыда и сожаления.
Мы взяли с собой Питера, конюха, некогда служившего на корабле, поручив ему временно охранять Фентона и Пайка. В связи с отсрочкой выплаты двух тысяч гиней можно было не опасаться, что Фентон попытается улизнуть от нас, но, с другой стороны, мы не должны были спускать с него глаз, чтобы не дать ему возможность заключить параллельную сделку с кем-нибудь еще. До тех пор пока мы не окажемся на борту судна, этих двоих следовало оберегать столь же ревностно, как саму карту и бесценные координаты нашего острова. Итак, в назначенное утро шестеро бодрых и оживленных путешественников выехали из ворот Мадден-Холла, направляясь на Мадагаскар.
Был заложен семейный экипаж; сэр Ричард и Фрэнк ехали внутри, а оба пирата снаружи на запятках, Хадсон, который должен был вернуться с каретой и лошадьми в поместье и служить там дворецким вплоть до нашего возвращения, рядом с кучером, а мы с Питером — верхом: он на коренастой невысокой лошадке, а я на своей кобыле. Весь верх экипажа и багажное отделение были заполнены разнообразной поклажей. Дон бежал рядом, время от времени залезая на козлы, когда перегревался или слишком уставал.
Возле таверны неряшливая жена Симпкинса выбежала на дорогу навстречу нам. Волосы у нее были растрепаны, платье в беспорядке, а глаза дико сверкали, когда она неожиданно появилась прямо перед мордой моей кобылы, так что я едва успел натянуть поводья.
