Владимир Гораль - Приключения моряка Паганеля. Завещание Верманда Варда
Глава 11. «Таинственный остров»
Заслушался я нашего судового «шахерезада» (шутка рыжего) и даже подскочил на перекладине трапа от неожиданного звука, донесшегося сверху из нашей штурманской рубки. Звук был такой, какой издаёт велосипедный тренькающий звонок, только гораздо резче, явно рассчитанный на удар по нервам вахтенной службы. В то же время на сигнал судовой тревоги он не походил совершенно. – «Что это там?» – Встрепенулся Бронислав Устиныч и по скобам приваренным к металлу судовой надстройки ловко и быстро забрался на левое боковое крыло капитанского мостика, откуда толкнув массивную дверь вошел в рубку. Я не удержался от соблазна и последовал его примеру. Выражаясь литературным штампом, в рубке царил таинственный полумрак. Неяркий свет исходил только от небольшой лампы на подвижном креплении над штурманским столом. Траулер наш, как я уже говорил помещён был под скалистый навес в подобие каменного грота, словно игрушечная модель в полуоткрытую пасть исполинского изваяния неведомого каменного зверя. От того в пределах нашего судна было достаточно темно.
Наружный естественный свет, несмотря на молодой полярный день, яркостью нас и наш остров тоже не баловал. Недавно пронесшийся, необычный для этого времени года ураган Кашуту, разогнал было облака и дал погулять полярному солнышку, но уже менее чем через сутки северные широты напомнили о том, что мы не у Санта Крус де Тенерифе, а у немного другого острова и небо вновь заволокло привычной серой пеленой низких облаков.
Итак в штурманской рубке что-то происходило. Когда я перешагнул через комингс(высокий порог на судне) и вошел внутрь, неприятное треньканье внезапно прервалось, это второй штурман Алексей Иваныч щелчком выключил звуковой тумблер донного эхолота. Только-что прекратившиеся звуки издавал мой старый знакомец, тот самый с силуэтом субмарины на светящейся застеклённой панели самописцев и тот самый, который вдохновил краснолицего норвежского великана майора Свенсона на не бесталанное, хотя и короткое исполнение музыкальной фразы о жёлтой подводной лодке.
«Ты прикинь!»- с удивлением и тревогой в голосе заговорил вахтенный штурман Алексей Иваныч. – «Решил я, как положено на стоянке донник прогреть, самописцы там протестировать, ну всё как обычно. Включил, ну думаю пусть пока покапает, постучит по дну, пока я на вахте. Ну он у меня всегда включен, люблю этого старичка, он мне нервы успокаивает своим БИП-БИП, бибикает как наш первый спутник. А он вдруг взял и растренькался, как велосипед почтальона».
– Я с ним в эксплуатации не первый год и не разу такого звона не слышал. он когда под ним косяк рыбы проходит, свое БИП-БИП учащать начинает и чем плотнее косяк, тем чаще. Но главное, мать его ити, ты глянь что он самописцами начертил, сколько туши извел. Штурман с боцманом с озадаченными лицами наклонились к зеленоватому свечению экрана донного эхолота. Я охваченный неуёмным любопытством молодого кота, привлечённого таинственным шуршанием, тоже, привстав на цыпочки полез глядеть на художества самописцев через спины впереди стоящих.
– «Ты ещё мне на шею влезь, гусь лапчатый!»- нервно дернув лопатками пробурчал второй помощник. Однако мне удалось разглядеть освящённый экран, где весь низ листа части плотной бумажной ленты, рабочего поля самописцев был сплошь покрыт чёрной лоснящейся тушью. «Если это косяк,» – усмехнулся он – «то не иначе рыбка нашла себе бочку на несколько тысяч тонн, упаковалась в неё и таким манером путешествует». -«А что здесь под нашей шхерой и вправду глубина около двухсот метров?» – c удивлением осведомился боцман. – «Такое бывает» – ответил штурман -«остров то древним вулканом образован, где то были разрывы дна, взрывы при выходе раскаленной лавы в морскую воду, отсюда резкие перепады глубин на береговом шельфе».
– «Ну, что тут у вас опять за хрень?» За нашими спинами тучный, раздражённый и одышливый, стоял, выставив вперёд седую кудлатую бороду, наш невезучий капитан Дураченко. Вахтенный штурман принялся объяснять диспозицию, правда уже без всяких эпитетов. Владлен Георгиевич слушал с заметно возрастающим вниманием. – «А ведь это господа-товарищи вполне возможно наша удача под нами проплыла и где-то рядом таинственно пристроилась» – Проговорил он с новой надеждой в голосе. – «А ты, что здесь забыл?» – капитан посмотрел на меня через плечо и махнул рукой в сторону выхода. – «Иди к трапу, вахту неси». – В его интонациях уже не было ни злости ни раздражения. Я спустился вниз на своё вахтенное место. Через небольшое время ко мне вновь присоединился боцман. – «Так что это было?» – нетерпеливо прервал я затянувшееся, как мне показалось молчание.
– «Наутилуc!» – Устиныч усмехнулся в седые усы. – «Ты что Жюль Верна не читал? „Таинственный остров“ помнишь? Ну, так тут у нас под Медвежьим крылом одно к одному приключение происходит». Боцман пребольно хлопнул меня по плечу тяжелой лапой. – «Осталось только дождаться явления капитана Немо» – Несколько раздосадованный неуместными, как мне показалось шутками, отметил я. Устиныч перестал улыбаться и посмотрел на меня с прищуром, что выражало у него работу мысли. – «А знаешь парень, ты ведь и сам не понимаешь, что возможно случайно попал сейчас в нужную щелочку».Я уставился на него озадаченно. С идиотским выражением морды-лица верблюда, случайно взглянувшего на себя в зеркало. – «Я тебе больше скажу, сдаётся мне, что явление капитана Немо на его таинственном острове уже состоялось и мы его попросту не заметили».
Напрасно я пытался разговорить боцмана о том, к чему пришёл их тройственный совет, происшедший на мостике. Устиныч молчал так, как не молчал бы, будь он на самом деле тем старым говоруном, каким мог иногда казаться.
Его шутка о таинственном острове, Наутилусе и капитане Немо мне ничего особо не прояснила и вообще показалась на тот момент пустым снисходительным трёпом бывалого морского бродяги с наивным салажонком. «Оставь малый» – добавил он без улыбки – «Во первых со временем сам все узнаешь, а если и чего не узнаешь, стало быть так оно и положено. Знаний не почину не унести дурачину. У тебя сейчас детское любопытство в розовой попе играет, а станешь старше поймёшь, что есть информация случайное обладание которой равносильно удовольствию обладания гранатой с вырванной чекой в закрытой комнате».
– «А чего эскимоски и урсусы нам больше без интересу?» – перешёл он на свой обычный говорок и сразу превратился в привычного и от того более симпатичного мне Устиныча. Расценив моё надутое молчание, как сдержанное одобрение к продолжению эпических повествований своей гренландской Одиссеи, боцман без промедления этим и занялся. – «Помню, что когда вернулись мы на судно капитан наш махонький и дядя этот министерский в шляпе порешили провести общесудовое собрание экипажа. Ни как и ожидалось от наших неизбалованных работяг все их предложения по поводу валютных выплат прошли, как говориться „На ура“. Тем паче, что начальство как правило не делает предложений от которых можно отказаться. Министерский, довольный тем, что всё прошло гладко распорядился выдать положенную валюту для отдыха экипажа в порту захода из расчета 2,5 доллара в день для рядового состава на десять дней стоянки».
