Эдуард Овечкин - Акулы из стали
– Ой, мальчики, заходите! – сразу с порога засуетилась девушкина мама, – у нас тут праздничный обед, посидите с нами!
"Ых!" – сразу довольно заурчал мой желудок. В двадцать один год в военно-морском училище есть хочется всегда, а тут праздничный обед: курица, котлеты, салат оливье и сало, которое тётя Света из Херсона привезла вот прямо вот только что. А Вова, смотрю, что-то тушуется: краснеет, глазки бегают и всё отнекивается, ссылаясь на то, что у нас чрезвычайно срочные дела. И это тот Вова, который имел звание "Проглот"? Странно. Но мама была так настойчива, что даже памятник Казарскому не смог бы ей отказать.
– Ладно, – соглашается наконец-то Вова, – зайдём, только выйдем в подъезд перекурим.
Что за дела? Ну ладно, вышли в подъезд.
– Братуха, – начинает издалека Вова, – ну мы же с тобой братья, да? Давай носками поменяемся!
– А поцелуйте-ка меня в спину, Владимир, – так же издалека отвечаю я, – что за на?
– Эд, ну у меня носки дырявые!
– И? У меня-то целые.
– Эд, ну это же моя девушка, ну как же "сам погибай" – продолжает канючить Вова.
Тут мне крыть уже нечем. Суровое братство морское, мать его.
Снимаю носки, отдаю ему. Он мне протягивает свои. То, что это носки, я понял только по наличию характерной резинки – всё остальное состояло из отверстий различного диаметра.
– Вова, да на хрен ты их вообще одел?
Но Вова меня уже не слышит, довольно похрюкивая, натягивает мои. Я, конечно, его носки выкинул. Сидел за столом босиком, ссылаясь на редкую пяточную аллергию на хлопок.
– Да, какую страну развалили! Нормальной синтетики уже не купишь – горячо поддерживала меня тётя Света из Херсона.
Другой раз возвращались с ним из увольнения по Северной стороне в альма-матер свою. Темнота. Ранняя осень, мы в бушлатах и бескозырках неспеша бредём, наслаждаясь шикарной крымской осенью. Выруливаем из-за угла и видим патруль из лётчиков. Лётчики нас тоже видят. Классовая ненависть и всё такое, ну вы же понимаете.
– Товарищи курсанты! – обозначает свои намерения поближе с нами познакомиться старший патруля в звании целого капитана.
– Бежим! – кричит Вова и срывается в соседнюю улицу.
Чего нам бежать, я не понял. Увольнительные у нас есть, форма одежды в порядке, но, опасаясь под пытками в комендатуре выдать имя товарища, бегу за ним. Лётчики радостно топочут сапогами сзади. Петляем по полутёмным улицам дружной группой из пяти человек. В итоге заскакиваем в глухой, тёмный двор с одной лампочкой на входе.
– Давай к стене станем, – предлагает Вова, – чтоб пуговицы не блестели, они нас хер заметят.
Прижимаемся к стене и стоим, наслаждаясь постигнутым искусством ниндзюцу шестьдесят восьмого уровня. Во двор врываются лётчики. Сначала тяжело дышат, потом начинают дружно ржать.
– Ну, дебииилы! – плачет капитан, – у вас же якоря на ленточках блестят!
Точно! Их же надо было в зубы взять!
– Вы откуда? спрашивает капитан отсмеявшись
– Из Голландии – понуро гундосим мы.
– В самоходе?
– Нет, вот увольнительные.
– А чего бежали?
– Хуй его знает, тащ капитан, – честно признаётся Вова, – инстинкт классовой ненависти сработал!
Отпустили нас лётчики, за доставленное им удовольствие, только пару сигарет стрельнули.
И таких историй с Вовой была – туева хуча. Сижу сейчас на балконе шестого этажа и любуюсь на стайки ласточек, шныряющих в синем-синем бездонном небе. А Вова не любуется – он погиб на подводной лодке "Курск". Спи спокойно, Вова, я тебя помню всегда и до сих пор не перестаю удивляться твоей жизнерадостности. Помнишь, как мы спали на лавках, положив головы на плечи друг другу, когда нас выгнали из общежития из-за угрозы землетрясения? А как на хлебзаводе выменивали виноград на горячий хлеб? А как камни с крабиками доставали, надеясь на девичью благосклонность от нашей отваги? А как доставали редкие таблетки, в обмен на сексуальные услуги врачихам, чтоб маме твоей помочь? Я – помню, Вова. Всегда буду помнить.
Это – наш учебный корпус:
Красой стрелкой отмечено общежитие, где мы жили:
Как космическая пехота теорию марксизма-ленинизма сдала
Читать полезно. В общем, глобальном смысле все знают почему- чем больше читаешь, тем умнее становишься, даже если не всё понимаешь из того, что прочитал. Ну и так, по мелочам, множество приятных призов ожидает пытливый ум, который тянется к знаниям. И я сейчас не только про восхищённые взгляды янтарных глаз под пушистыми ресницами фемин.
Изучали мы на втором, наверное, курсе военно-морского училища теорию марксизма-ленинизма. Оно, в общем-то понятно, – что за инженер военно-морского флота, не знающий основ марксизма? Так, мазута необразованная, а не офицер – ни матросу лекцию прочитать, ни с дамой беседу светскую на балу вести, полуофицер, короче. Поэтому и изучали. Накануне экзамена заступаем мы в караул, а как раз моя очередь подошла "Космическую пехоту" Хайнлайна читать, если очередь пропустить – бегай за ней потом месяц по факультету, поэтому даже малейших поводов для сомнений у меня не было – надо брать. Книжка в мягкой обложке, на серой бумаги, уже довольно потрёпана, а мне же её потом следующим передавать, – поэтому в сумку с тушёнкой, салом и тортом "Чёрный принц" класть я её пожалел – засунул спереди под шинель, над ремнём.
Стоим на разводе. Вечереет, фонари на плацу включили, я весь в предвкушении. Скорей бы. Осмотр формы одежды производит дежурный по училищу (кап1ранга, татарин, 9 детей, наш преподаватель по теории марксизма-ленинизма, завтра экзамен у нас и будет принимать). Осмотр формы одежды тщательный, – моряки мы всё-таки: должны быть не только боеготовы, но и красивы…а то мало ли…ну вы понимаете. Подходит он ко мне сбоку (вот этого-то я и не учёл,- второй курс ни дифракцию ещё не изучал ни интерференцию), и, пальцем так на Хайнлайна показывая, спрашивает:
– А это у Вас что?
Я врать, очень не люблю и стараюсь всячески этого избегать. Приходится, конечно, но обычно угрызения совести меня не мучают после этого, – всегда заранее знаешь, что врёшь, кому и зачем. Но тут-то я не готов был и понимаю, что вот, в принципе и окончился мой отпуск, который мог бы начаться после сессии, которую я мог бы сдать, если бы положил "Космическую пехоту" к тушёнке, а может и в принципе моя карьера в военно-морском флоте заканчивается….
– Конспект по марксизму-ленинизму, – отвечаю я не успев даже додумать дальнейший варианты, – завтра же экзамен, буду готовиться в свободное от несения дежурства время!
И подбородок так гордо вверх поднял. Вижу, как у этого пожилого, идейного коммуниста слёзы на глазах выступили от умиления и чувствую, что краснеть начинаю от стыда (спасибо вам жёлтые фонари, за то, что вы жёлтые), неудобно, как-то капитана 1 ранга на плацу до слёз довести. Стерпели оба.
