Чарльз Хоус - Черный фрегат
Помощник осмотрел палубу, подобрал веревку, которая оказалась под рукой, и завязал на ней узел. Сначала один, потом другой матрос и так постепенно все, кто был на палубе, поняли, что затевается веселая игра. Они оторвались от своей работы и ждали, посмеиваясь про себя. Их не останавливало даже то, что сами они могли очень легко оказаться на месте Мартина.
Капитан вышел на ют, сообразил, что намечается что-то веселенькое и облокотился на орудие. Постепенно его суровые черты смягчились и улыбка тронула его губы.
— «Отличный парень, но слишком смелый», — пробормотал Мартин уже в четвертый раз.
Тут над ним засвистела веревка, обвилась вокруг ребер, а узел с глухим стуком так ударил его по животу, что у него перехватило дыхание. Его лицо перекосилось от ярости, дыхание стало тяжелым и прерывистым, глаза налились кровью. Он изворачивался, пытаясь достать нож. Наконец, ему это удалось.
— Кто, черт побери, этот негодяй? Жук навозный! — он встретился со спокойным взглядом помощника и на мгновение остановился. Но его безрассудство все же взяло верх и он закричал:
— Негодяй, как ты можешь так обращаться с человеком, которого сам капитан назвал отличным парнем, но слишком смелым!?
В наступившей тишине раздалось несколько смешков и потом вся команда разразилась дружным хохотом. Кто-то из стоявших на баке громко закричал:
— Врун! Врун!
Помощник замер, рука его опустилась.
Хор голосов дружно подхватил:
— Врун! Врун!
Мартин побледнел. Капитан Кэндл на юте спокойно улыбался. Помощник, довольный, хлопнул себя по колену:
— Эй ты, горделивый индюк, слышишь крики? Сегодня утро понедельника и они кричат с грот-мачты.
— Врун! Врун! — крики постепенно разрастались.
— Но это не вранье. Или этот грязный обманщик, этот боцман-недоносок…
Неожиданно Мартин понял, что его просто-напросто надули и что, если он скажет правду, то это вызовет еще больше насмешек. Он не знал, куда себя деть от гнева, и только злобно поглядывал по сторонам. Матросы смеялись все громче и громче. Помощник с веревкой в руке, шагнул к Мартину. Поза Мартина выражала полную решимость, но при виде веревки, он все-таки спрятал нож.
Это был старинный морской обычай. Матросы называли вруном первого, уличенного во лжи в понедельник утром и кричали об этом с грот-мачты. Плохо приходилось человеку которого так окрестили. Целую неделю он ходил с этим прозвищем и делал всю самую грязную работу на корабле.
— Итак, семь дней, обманщик, — сказал помощник, — ты будешь драить палубу и чистить цепи. Твое счастье, что мы в море. На суше они бы выпороли тебя у всех на виду.
По палубе снова прокатилась волна хохота. Мартин кипел, но, несмотря на то, что он был «отличным парнем» и «слишком смелым», он попридержал свой язык. Что бы он ни думал о Филипе, он оставил его в покое и обреченно занялся своими новыми обязанностями. Такое занятие, как чистка цепей, способно усмирить даже чрезмерную гордость. А прилюдное унижение могло научить благоразумию даже такого безрассудного человека, как Мартин Барвик.
— Я встречал таких раньше, — прошептал чей-то голос на ухо Филу, — Они выглядят простаками, но не прощают обид и могут здорово отомстить.
Это был Вилли Конти. Тот самый юноша, который уже успел понравиться Филу. Фил с большим удовольствием хотел бы видеть рядом с собой такого приятеля, чем несчастного Мартина, но судьба не спрашивает нас о таких вещах. И необходимость сводит нас на дорогах с людьми, которых мы не выбираем.
ГЛАВА 8
ШТОРМ
С запада и востока наступали темно-серые грозовые облака. Собирался шторм. Он медленно подбирался к «Розе Девона». Сейчас ее окружала лишь легкая дымка тумана, но все говорило о приближающемся ненастье. Темные тучи неумолимо окружали фрегат со всех сторон. Ночью вокруг луны можно было заметить характерное кольцо. Восход был кроваво-красный. Вокруг корабля кружили птицы. Моряки говорят, что они — предвестники грядущей непогоды.
Капитан Кэндл стоял на палубе и прислушивался к сырому воздуху. Он пытался уловить малейшее дуновение ветра, когда тот менял направление или затихал совсем. Его губы подрагивали. Это был верный признак того, что он о чем-то всерьез задумался.
На носу корабля Мартин выполнял свои постыдные обязанности под бдительным надзором уборщика. Последнему доставляло невероятное удовольствие лишний раз придраться к работе своего подопечного. Время от времени Мартин украдкой поглядывал на разрастающуюся серую массу, надвигающуюся с востока.
— Эй, боцман! — закричал капитан.
— Да.
— Наш фок износился и уже не так крепок, как хотелось бы. Посмотрите в пакгаузе, есть ли запасной. Приготовь его, чтобы натянуть, когда понадобится.
— Есть!
— И вынеси снасти, боцман. Если выйдут из строя паруса, фал или такелаж, мы должны быть готовы заменить их.
Боцман Маршам и его помощник спустились в трюм, перебрал всю парусину, тросы такелажа, мотки веревок, пока не нашел то, что искал. Он выложил фок на палубу. Рядом он разложил марлинь, плетенки, веревки и другие снасти. Он разместил их так, чтобы в спешке и неразберихе до них можно было легко добраться.
«Розу Девона» сильно качало на волнах. Вода обрушивалась на борта, грохотала о днище, когда судно поднималось на гребень, и вновь отступала.
Фил услышал далекий голос одного из матросов:
— Насос заглох.
Некоторое время раздавались какие-то возгласы, потом опять послышался голос. На этот раз он успокоил Фила:
— Теперь работает. — И опять все стихло.
Фил ушел с мола, прошел по палубе и сам послушал звук насоса. Он работал хорошо: «цок-цок». Он прислушался к шуму румпеля и поворотам рулевого механизма, когда рулевой, то ослаблял, то вновь усиливал движение навстречу расходившейся стихии.
— Капитан!
— Да. Внизу все готово?
— Да! Веревки, такелаж, паруса выложены на палубе в полной готовности. Шторм им не повредит.
— Вода в трюм не попадает?
— Нет, капитан.
— Тогда, боцман, созывай людей. Помолимся и позавтракаем. Нам понадобится и то, и другое. Денек будет трудным. Парень, принеси мой запас вина. Я выпью за здоровье всех и прикажу, чтобы каждому налили по глотку.
К полудню ветер переменился на восточный. Небо, насколько хватало глаз, заволокло черными тучами. Корабль шел тяжело, но продолжал следовать курсу. Изменившийся ветер ослабил передние паруса и со всей силой набросился на кормовые. Сразу несколько моряков забрались на реи и занялись парусами. Они наладили фор-стеньги-стаксель, кливер и бром-кливер и перешли на паруса грот-мачты. Но тут ветер подул с такой силой, что старый фок не выдержал и разорвался в клочья прямо у них в руках.
