Роберт Стивенсон - Остров Сокровищ
– …Нет, капитаном был не я, – произнес Сильвер, – а сам Флинт. Я из-за своей деревяшки занимал должность квартирмейстера[19]. Ногу свою я, кстати, потерял в той же стычке, в которой старый Пью лишился зрения. Мне отнял ее один ученый хирург из колледжа, знавший наизусть всю латынь. Потом, правда, его повесили как собаку вместе со всеми остальными. Это были люди Робертса, и погибли они из-за того, что взяли моду менять названия своих судов. Сегодня корабль называется «Королевское счастье», а завтра уже как-нибудь иначе. А по-нашему – как окрестили судно, так оно и должно зваться. Так было и с «Кассандрой», которая благополучно доставила нас домой с Малабара после того, как Ингленд захватил вице-короля Индии, и со старым судном Флинта – «Моржом», который весь был пропитан кровью и нагружен золотом так, что едва держался на плаву.
– Эх! – послышался восторженный голос одного из молодых матросов. – Ну и молодчага же был этот Флинт!
– Дэвис, говорят, был не хуже, – продолжал Сильвер. – Но мне не довелось плавать с ним. Сначала я был у Ингленда, а потом у Флинта – вот и вся моя служба. Теперь я отправился в плавание, так сказать, вполне самостоятельно. У Ингленда я заработал девятсот фунтов, а у Флинта две тысячи. Неплохой капитал для простого матроса! И все мои денежки лежат в банке и приносят неплохой процент, будьте уверены!
– А куда подевались люди Ингленда?
– Не знаю.
– А экипаж Флинта?
– Большинство уцелевших – здесь, на шхуне. Они рады, что пристроились, ведь некоторые из них нищенствовали. Старый Пью, потеряв зрение, ухитрился спустить за пяток лет двенадцать тысяч фунтов, точно какой-нибудь лорд.
– А что с ним теперь?
– Ну, теперь-то он помер, бедняга. Но последние два года и голодал, и нищенствовал, и воровал, а при случае и резал глотки. И все равно чуть не подыхал с голоду!
– Видно, деньги не пошли ему впрок, – заметил молодой матрос.
– Дуракам вообще ничто не впрок, ты прав! – воскликнул Сильвер. – Ни деньги, ни что иное. Ты еще молод, правда, но не глуп. Я сразу это смекнул, как увидел тебя в первый раз. Потому-то и хочу поговорить с тобой, как мужчина с мужчиной.
Можете себе представить, что я чувствовал, услышав, как этот висельник охмуряет другого, помоложе, теми же льстивыми словами, какие он говорил и мне. Я готов был выскочить из бочки и уложить его на месте. Не подозревая, что его слышат, Сильвер продолжал:
– Это обычная судьба всех джентльменов удачи! Жизнь их нелегка, и они постоянно рискуют угодить на рею, но зато едят и пьют до отвала, а после удачного плавания медяки в их карманах превращаются в гинеи. Впрочем, как правило, вся добыча пропивается и проигрывается в кости, и им опять приходится выходить в море ни с чем. Я поступаю иначе. Вкладываю все свои деньги частями в разные банки, чтобы не возбуждать подозрений. Ведь мне уже полсотни лет. Вернувшись из этого плаванья, я стану настоящим джентльменом и больше никуда носа не высуну из Бристоля. Хватит с меня, говорю тебе. И все-таки я пожил неплохо и не отказывал себе ни в чем: мягко спал и сладко ел, разумеется, за исключением того времени, что находился в море. А с чего я начинал? Был таким же матросом, как и ты.
– А ведь ваши деньги теперь пропадут, – заметил матрос. – Как вы сможете показаться в Бристоле после этого плавания?
– А где, по-твоему, сейчас мои деньги? – насмешливо спросил Сильвер.
– В Бристоле, лежат себе в разных банках, – ответил его собеседник.
– Лежали, когда мы снимались с якоря. А теперь моя старуха забрала их оттуда. И «Подзорная Труба» продана с потрохами, и старуха выехала и теперь станет ждать меня в условленном месте. Я бы сказал тебе где, потому что доверяю тебе, да, боюсь, остальные обидятся, что я им не говорю.
– А своей старухе вы доверяете?
– Джентльмены удачи редко доверяют друг другу. И они правы, можешь поверить. Но меня провести нелегко. Если б кто-нибудь вздумал облапошить старого Джона Сильвера, недолго бы он прожил на этом свете. Многие боялись Пью, многие – Флинта, а меня побаивался даже сам Флинт. И даже гордился мною. Команда у него была донельзя разнузданная – сам дьявол не решился бы выйти с ней в море. Но могу поклясться, когда я был квартирмейстером, все пираты Флинта слушались меня, как овечки.
– Скажу по совести, – признался молодой матрос. – Поначалу ваша затея мне совсем не нравилась, но теперь, когда я поговорил с вами, я согласен. Вот моя рука!
– Ты славный малый, и очень неглуп! – повторил Сильвер, с такой силой встряхивая руку матроса, что даже бочка покачнулась. – Из тебя выйдет отменный джентльмен удачи!
Мало-помалу до меня начал доходить смысл их беседы. Под «джентльменами удачи» они подразумевали пиратов, а сцена, невольным свидетелем которой я оказался, была не чем иным, как совращением честного малого, может, последнего из всей команды. И вскоре я в этом убедился. Сильвер негромко свистнул, и к ним присоединился еще один матрос.
– Дик согласен, – сообщил ему Сильвер.
– Я так и знал, – донесся до меня голос боцмана Израэля Хендса. – Он ведь не последний дурак, этот Дик.
Хендс сплюнул табачную жвачку и снова заговорил:
– Ты лучше вот что скажи мне, Окорок. Сколько мы еще будем вилять и топтаться на месте? Мне уже осточертел этот капитан Смоллетт. Он стоит у меня поперек глотки, будь он проклят! Я хочу жить в его каюте, пить его вина и есть разносолы, которые ты ему подаешь.
– Израэль, – сказал Сильвер, – у тебя всегда было неважно с мозгами. Но слышать-то ты в состоянии – уши у тебя в порядке. И вот что я тебе скажу: ты будешь спать в кубрике и усердно работать, будешь трезвым и исполнительным до тех пор, пока я не скажу заветное слово. Ты должен слушаться меня, сынок.
– Так разве я отказываюсь, – проворчал боцман. – Я только спрашиваю – когда? Только и всего!
– Когда? Дьявол! – разозлился Сильвер. – Если хочешь знать, я скажу. Это случится, когда все будет готово – и не раньше! Капитан Смоллетт – первоклассный моряк и отлично ведет судно. У кого находится карта, у сквайра или у доктора, и где именно она хранится – я не знаю. Ты ведь тоже не знаешь, верно? Так вот: нам нужно, чтобы сквайр и доктор отыскали сокровища и помогли нам погрузить их на корабль. Вот тогда я и скажу слово. Если б я был уверен в таком проклятом голландском отродье, как ты, я бы предоставил капитану Смоллету вести судно и обратно – по крайней мере, до половины пути, и только тогда начал бы действовать.
– Но разве мы не моряки и не справимся сами с «Эспаньолой»? – запальчиво перебил Дик.
– Моряки? Наверно, ты хотел сказать – матросы, – огрызнулся Сильвер. – Мы умеем стоять у руля, но кто из нас сможет правильно проложить курс? Определить положение судна? Ты первый запутался бы, как младенец. Если б все зависело от меня, то я дал бы капитану Смоллету довести нас хотя бы до зоны пассатов[20]. Тогда бы мы уже не сбились с пути и не выдавали бы пресную воду по столовой ложке. Но я-то вашего брата знаю! Поэтому с ними придется покончить прямо на острове, как только сокровища окажутся в трюме. И это меня огорчает, так как все вы только и ждете, чтобы дорваться до выпивки! По правде сказать, у меня сердце начинает болеть при мысли, что придется возвращаться обратно с такими людьми!
