Роберт Стивенсон - Английский язык с Р.Л.Стивенсоном. Остров сокровищ (ASCII-IPA)
It was fine open walking here, upon the summit (было легко и свободно идти здесь, на вершине); our way lay a little downhill, for, as I have said, the plateau tilted towards the west (наш путь лежал немного вниз по склону, потому что, как я сказал, плоскогорье наклонялось к западу). The pines, great and small, grew wide apart (сосны, большие и маленькие, росли далеко друг от друга: «широко отдельно, в стороны»; apart — в стороне, отдельно, порознь); and even between the clumps of nutmeg and azalea (и даже между группами = среди зарослей мускатного ореха и азалий), wide open spaces baked in the hot sunshine (широкие открытые пространства пеклись в жарком солнечном свете; to bake — печь, запекать; обжигать). Striking, as we did, pretty near north-west across the island (идя по острову довольно близко к северо-западу; to strike — ударять; направляться, сворачивать /как правило с указанием направления/), we drew, on the one hand ever nearer under the shoulders of the Spy-glass (мы приближались, с одной стороны, все ближе к склону Подзорной Трубы), and on the other, looked ever wider over that western bay where I had once tossed and trembled in the coracle (с другой стороны, видели все шире ту западную бухту, где меня однажды кидало и кружило в челноке; to tremble — дрожать; колыхаться, трястись).
halting [`hLltIN] hasten [`heIsqn] exhaustion [Ig`zLstSqn] coracle [`kOrqkl]
“I told you,” said he — “I told you, you had sp’iled your Bible. If it aint no good to swear by, what do you suppose a sperrit would give for it? Not that!” and he snapped his big fingers, halting a moment on his crutch.
But Dick was not to be comforted; indeed, it was soon plain to me that the lad was falling sick; hastened by heat, exhaustion, and the shock of his alarm, the fever, predicted by Doctor Livesey, was evidently growing swiftly higher.
It was fine open walking here, upon the summit; our way lay a little downhill, for, as I have said, the plateau tilted towards the west. The pines, great and small, grew wide apart; and even between the clumps of nutmeg and azalea, wide open spaces baked in the hot sunshine. Striking, as we did, pretty near north-west across the island, we drew, on the one hand ever nearer under the shoulders of the Spy-glass, and on the other, looked ever wider over that western bay where I had once tossed and trembled in the coracle.
The first of the tall trees was reached, and by the bearing, proved the wrong one (первое из высоких деревьев было достигнуто = к которому мы подошли, по положению оказалось неправильным). So with the second (то же было со вторым). The third rose nearly two hundred feet into the air above a clump of underwood (третье поднималось почти на две сотни футов в воздух над группой подлеска = над зарослями); a giant of a vegetable, with a red column as big as a cottage (/это был/ великан растительного /мира/, с красным стволом размером с небольшой дом; column — колонна, столб, опора), and a wide shadow around in which a company could have manoeuvred (и широкой тенью, под которой /целая/ рота могла бы маршировать; to manoeuvre — проводить маневры). It was conspicuous far to sea both on the east and west (оно было заметно с моря издалека, как с востока, так и с запада), and might have been entered as a sailing mark upon the chart (и могло быть отмечено на карте как мореходный знак; to enter — входить; вписывать /в книгу/, регистрировать).
But it was not its size that now impressed my companions (но не размер его впечатлил моих спутников); it was the knowledge that seven hundred thousand pounds in gold lay somewhere buried below its spreading shadow (а знание, что семьсот тысяч фунтов золотом лежат где-то зарытые под ее раскидистой тенью). The thought of the money, as they drew nearer, swallowed up their previous terrors (мысль о деньгах, когда они подошли ближе, поглотила их прежние страхи). Their eyes burned in their heads (их глаза горели); their feet grew speedier and lighter (их шаги становились поспешнее и легче); their whole soul was bound up in that fortune (вся душа их была поглощена: «связана» этим богатством), that whole lifetime of extravagance and pleasure, that lay waiting there for each of them (той целой жизнью расточительности и удовольствий, что ожидала: «лежала, ожидая» там каждого из них).
vegetable [`veGItqbl] conspicuous [kqn`spIkjuqs] extravagance [Ik`strxvqgqns]
The first of the tall trees was reached, and by the bearing, proved the wrong one. So with the second. The third rose nearly two hundred feet into the air above a clump of underwood; a giant of a vegetable, with a red column as big as a cottage, and a wide shadow around in which a company could have manoeuvred. It was conspicuous far to sea both on the east and west, and might have been entered as a sailing mark upon the chart.
But it was not its size that now impressed my companions; it was the knowledge that seven hundred thousand pounds in gold lay somewhere buried below its spreading shadow. The thought of the money, as they drew nearer, swallowed up their previous terrors. Their eyes burned in their heads; their feet grew speedier and lighter; their whole soul was bound up in that fortune, that whole lifetime of extravagance and pleasure, that lay waiting there for each of them.
Silver hobbled, grunting, on his crutch (Сильвер ковылял, ворча, на костыле); his nostrils stood out and quivered (его ноздри раздувались и дрожали; to stand out — отходить, выступать); he cursed like a madman when the flies settled on his hot and shiny countenance (он ругался как сумасшедший, когда мухи садились на его горячее и блестящее /от пота/ лицо); he plucked furiously at the line that held me to him (он дергал яростно за веревку, которая привязывала меня к нему), and, from time to time, turned his eyes upon me with a deadly look (и время от времени смотрел на меня убийственным взглядом). Certainly he took no pains to hide his thoughts (конечно, он не прилагал никаких усилий, чтобы скрыть свои мысли); and certainly I read them like print (и, конечно, я мог читать их, как в книге; print — оттиск, шрифт, печатное издание). In the immediate nearness of the gold, all else had been forgotten (в непосредственной близости золота все другое было позабыто); his promise and the doctor’s warning were both things of the past (и его обещания, и предостережение доктора были позабыты: «вещами прошлого»); and I could not doubt that he hoped to seize upon the treasure (и я мог не сомневаться, что он надеется захватить сокровища), find and board the Hispaniola under cover of night (найти и сесть на Испаньолу под покровом ночи), cut every honest throat about that island (перерезать все честные глотки на острове = всех нас), and sail away as he had at first intended, laden with crimes and riches (и отплыть, как он вначале намеревался, нагруженный преступлениями и богатством).
Shaken as I was with these alarms (как ни был я потрясен этими тревогами), it was hard for me to keep up with the rapid pace of the treasure-hunters (было трудно поспевать за стремительной поступью охотников за сокровищами). Now and again I stumbled (я то и дело: «сейчас и снова» спотыкался); and it was then that Silver plucked so roughly at the rope and launched at me his murderous glances (и тогда Сильвер дергал за веревку так грубо и бросал на меня свои кровожадные взгляды; murder — убийство; murderous — убийственный). Dick, who had dropped behind us, and now brought up the rear (Дик, который отставал от нас и теперь замыкал шествие), was babbling to himself both prayers and curses, as his fever kept rising (бормотал себе /под нос/ молитвы и ругательства, по мере того, как его лихорадка продолжала усиливаться). This also added to my wretchedness (это также усугубляло мое несчастное положение; to add to — прибавлять, усиливать; wretched — бедный, жалкий, никудышный), and, to crown all, I was haunted by the thought of the tragedy that had once been acted on that plateau (и в довершение всего, меня преследовала мысль /о/ трагедии, которая когда-то разыгралась на этом плоскогорье; to haunt — появляться /о призраке/; преследовать, часто посещать), when that ungodly buccaneer with the blue face (когда этот безбожный пират с синим лицом) — he who died at Savannah, singing and shouting for drink (который умер в Саванне, горланя /песню/ и требуя выпивки) — had there, with his own hand, cut down his six accomplices (здесь собственными руками зарубил шестерых сообщников; to cut down — сражать, зарубить). This grove, that was now so peaceful (эта роща, которая теперь была такой мирной), must then have rung with cries, I thought (должно быть, тогда оглашалась /предсмертными/ криками, подумал я; to ring — оглашаться /чем-л. — with/; раздаваться, слышаться, доноситься); and even with the thought I could believe I heard it ringing still (и даже с мыслью = думая об этом, мне казалось, что я слышу, как они все еще звучат).
