Подводная лодка (The Boat) - Лотар-Гюнтер Букхайм

«Похоже на Ваннзее воскресным днем,» — произнес голос позади меня. Младенчик. Пусть он играет железного человека для своего самолюбия — он никогда меня не одурачит снова. Я всегда буду видеть его забившимся в угол дивана, обнимающего нашу собачку-талисман.

Он подошел ближе, судя по его дыханию.

Центральный пост становился популярным местом. Понятно было, что вахта внизу постарается избегать удаленных уголков подводной лодки. Все, кто мог, придумали предлог для того, чтобы оказаться возле нижнего люка. Полумрак милосердно скрывал черты моряков. Несмотря на шум двигателя, я четко расслышал шипение из воздушного баллона чьего-то спасательного снаряжения. И еще шипение. По крайней мере двое готовились покинуть корабль.

Сама мысль об этом заставила мое сердце биться сильнее. Если нас заметят, у нас не было шансов уйти на глубину.

Путаная последовательность команд на руль: «Руль на левый борт — на правый — прямо руля — так держать — руль право на борт!» Командир крутил подлодку и так, и эдак.

Казалось невероятным, что нас все еще не заметили и не прикончили, что британцы не объявили всеобщую тревогу и не обложили нас всеми доступными им кораблями. Кто-то наверняка должен был слышать или видеть нас — не могут же все они спать? Или шум нашего двигателя был благословенным прикрытием? Быть может, команды на патрульных кораблях принимали нас за британскую подлодку? У британских подлодок боевая рубка имела другую форму. Да, сказал я сам себе, но только в профиль. Между одним узким силуэтом и другим будет немного разницы.

Снова резкое шипение воздушного баллона. Если бы только нам не надо было прыгать в воду…

Я ослабил колено своей опорной ноги, как будто бы это могло уменьшить вес моего тела и облегчить корабль.

А что, если появится другой самолет?

Но это не было обычным патрулем — нас заметили и взяли в клещи. Они ждали нас. На эту ночь ничего не было запланировано, так что самолет останется на своей взлетной полосе.

Мы стояли здесь, два вахтенных офицера и я, едва осмеливаясь дышать. Я мог ясно представить себе размытые формы отдаленных кораблей, сходящихся в одно место, поворачивающих, растущих в размерах, уменьшающихся, исчезающих.

Мне страстно хотелось услышать следующую сводку новостей с мостика.

Второй помощник прочистил горло. «Все по порядку,» — хрипло произнес он. «Я так думаю, что мы направляемся на запад, чтобы отойти подальше».

Командир ничего не говорил пять долгих минут. Я мысленно представил себе карту. Да, лучше обойти подальше к западу и избежать движения вокруг мыса Сан-Винсент.

Если бы мне только можно было подняться на мостик и смотреть, смотреть, СМОТРЕТЬ!

По крайней мере небо сжалилось надо мной. Через просвет в облаках виднелись несколько звезд, качавшихся туда-сюда в отверстии верхнего люка. Мне хотелось знать, как они называются. Мичман наверняка должен знать, но он был на палубе.

«Руль лево двадцать — держать курс два-семь-ноль».[66]

Через минуту рулевой доложил: «Курс два-семь-ноль».

Я уже привык к шуму двигателя. Он стал меньше действовать мне на нервы.

«Время?» — запросил вниз Командир.

Рулевой сверился с часами. «21:30, господин Командир».

Примерно час с тех пор, как мы всплыли. Час на одном двигателе: как далеко мы ушли?

Я даже не знал, с какой скоростью мы идем. На двух дизелях я знал бы это по тону их работы, но мои способности точно определять скорость не были приспособлены к ходу на одной машине. Они работали под нагрузкой, потому что одновременно шла зарядка аккумуляторов — а нам нужен был каждый ампер-час, которым мы могли запастись. При удаче наши оставшиеся банки аккумуляторов запасут энергии достаточно, чтобы мы смогли пережить следующий день. Это было очевидно без лишних слов — что при первых лучах солнца мы должны будем скрыться. Стармех сделает все возможное, чтобы удержать нас на перископной глубине или около нее.

Наконец несколько фрагментов информации с мостика: «Нет, Крихбаум, он удаляется — готов побиться об заклад. Приглядывай вон за тем, кстати. Он может приближаться. Мне не нравится, как он себя ведет».

Через пять минут: «Какой курс?»

«Два-семь-ноль, господин Командир».

«Так держать».

«Сколько миль мы сможем пройти до рассвета?» — спросил я старшего помощника.

Он фыркнул. «Двадцать или тридцать».

«Похоже, у нас все в порядке».

«Да, похоже что так».

Я резко подскочил, когда кто-то схватил меня за плечо. Это был Стармех.

«Как дела?»

«Как-нибудь я на тебе это тоже испробую,» — проворчал я. «Довольно неплохо, если в целом».

«Прошу прощения, но я уверен во всем!»

«А как вы себя чувствуете, Стармех?»

«Спасибо, что спросили. Comme ci, comme ça».[67]

«Очень информативно».

«Пришел вот немного подышать воздухом,» — объяснил он и снова исчез в полумраке.

«Похоже, что макаронники не смогут повидаться с нами на Рождество,» — произнес откуда-то сзади меня Айзенберг.

Ну конечно же, Ла Специя. Приказ нам пробиваться туда полностью выскочил из моей головы. Прощай, прекрасное голубое Средиземное море. Бедняга Роммель будет вынужден управляться без нас. В конце концов, мы атлантическая подлодка. Конвои на Мальту смогут перехватывать итальянцы.

Были ли мы подлодкой-одиночкой, или же Командование планирует подвергнуть и другие лодки такому же риску? Даже если нам удастся оторваться на запад, что дальше? Один день на перископной глубине — это хорошо, но что дальше? Мы не сможем уйти на глубину — все, что больше перископной глубины будет для нас чересчур. Работает ли наш радиопередатчик? Никто не сказал ни слова о посылке радиограммы. Сколько миль до ближайшей французской гавани — или Командир собирается направить нашу развалину в Виго и отправить нас через Испанию, на этот раз всех вместе?

Как мы сможем перейти Бискайский залив, если погода разгуляется? Идти в дневное время в надводном положении было практически невозможно. Мы будем беззащитны перед любым самолетом, который нас заметит, а Бискай просто кишит вражескими самолетами. Идти по ночам и останавливаться в подводном положении днем? Ночи сейчас длинные, это верно, но сработает ли это?

Приказ с мостика: «Так держать курс!»

Командир изменил курс. Он направляет лодку к юго-западу. Уловка и контруловка: он предполагает, что британцы думают — могут думать — что любая другая подлодка в такой игре выберет самый короткий возможный путь. Если они подойдут с Северной и Центральной Атлантики, то они не спустятся ниже 36-й параллели. Следовательно, он должен оставаться к югу от 36 градуса широты. Пока.

Если я прав,