Последний SOS «Вольтурно» - Скрягин Лев Николаевич
«Единственной надеждой Мэрдока было как можно быстрее повернуть судно влево, а потом вправо, огибая айсберг. Команда «лево на борт» является правильной, и маневр почти удался. Однако команда среверсировать машины уменьшала активность руля и этим самым задерживала необходимый поворот. Действие руля зависит от квадрата скорости потока воды, обтекающего перо руля, и эта скорость сразу же была уменьшена остановкой винта, расположенного впереди пера руля».
Позже проведенные на «Олимпике» эксперименты наглядно показали, что перекладка руля с положения «прямо» на положение «лево на борт» заняла 0,5 минуты и к моменту удара об условный айсберг на скорости 22,5 узла лайнер прошел (без реверсирования машин) 2300 футов, изменив курс на два румба. Этот эксперимент показал, что айсберг с «Титаника» действительно был замечен за полмили и что реверс, переданный Мэрдоком в машинное отделение, был бесполезен: судно, идущее на такой скорости, за полмили остановить было невозможно.
Можно предполагать, что если бы Мэрдок знал, что «Титаник» так поздно изменит курс и пробоина из-за его команды составит по длине почти 100 метров, он наверняка принял бы удар айсберга на форштевень, то есть пытаясь отвернуть влево и среверсировав машины. Вот что по этому поводу сообщает нам тот же профессор Барнаби:
«Что было бы, если бы «Титаник» врезался в айсберг носом? Вайлдинг, кораблестроитель из Белфаста, вычислил, что нос судна при этом вмялся бы на 25–30 метров, но судно бы не погибло. Это была бы мгновенная смерть для тех, кто в это время находился в носовой части судна, но погашение инерции хода было бы довольно медленным в сравнении с едущим на такой скорости автомобилем, у которого мгновенно выжали до конца тормоза».
Вернемся к событиям, происходившим после удара об айсберг на «Титанике». Не прошло и пяти минут, как на мостик прибежал судовой плотник Хатчинсон и доложил капитану, что в нижних помещениях корабля сильная течь. В это же время появившиеся на мостике почтовые чиновники сообщили, что почтовая кладовая заполняется водой.
Как уже говорилось, среди пассажиров «Титаника» находился Томас Эндрюс — директор-распорядитель верфи «Харланд энд Волф». Капитан Смит вместе с ним спустился в нижнее помещение лайнера, и они осмотрели поврежденный борт. Оказалось, что прорезанная льдом щель длиной от 20 до 80 сантиметров шла ниже ватерлинии от форпика до котельного отделения № 6, ее длина достигала почти 100 метров.
Эндрюс на листах своего блокнота быстро произвел расчет. Он знал, что за первые 10 минут после удара об айсберг вода поднялась на 4 метра в форпике, в трюме № 1, в трюме № 2, в почтовой кладовой, в котельном отделении № 6. Она поступала и в котельное отделение № 5, но пущенные на полную мощность насосы успевали ее откачивать.
«Титаник» был построен так, что мог оставаться на плаву при затоплении любых двух из его 16 водонепроницаемых отсеков. Он мог также сохранять плавучесть в случае затопления любых трех из первых пяти отсеков. Непотопляемость лайнера была обеспечена даже при затоплении всех первых четырех отсеков. Но судно не было рассчитано на затопление всех пяти первых отсеков. Водонепроницаемая переборка между пятым и шестым отсеками на «Титанике» доходила лишь до палубы «Е». Если вода затопит первые пять отсеков, то нос лайнера погрузится в море настолько, что палуба «Е» над шестым отсеком войдет в воду, и через ее люки, не имеющие закрытий, отсек будет затоплен. После этого таким же образом будут последовательно затоплены остальные отсеки. Эндрюс назвал капитану Смиту время, когда «Титаник» пойдет ко дну. Получалось так, что он ошибся фактически на 10 минут…
IV. Драма в эфире
Неужели капитан Смит, этот матерый «морской волк», не одну сотню раз пересекший Атлантику, не знал о возможной встрече в это время года у берегов Ньюфаундленда с айсбергами? Конечно, знал.
Предупреждение о появившихся на трассе «Титаника» ледяных полях и айсбергах Смит получил от капитанов порта до выхода в рейс в Саутгемптоне и в Куинстауне. На второй день плавания радиостанция «Титаника» приняла сообщение с французского парохода «Ла Турень» о встреченных ими ледяных полях в районе 45° северной широты и 50°40′ западной долготы. Лайнер «Париж» радировал «Титанику» о другом ледяном поле — на 45°09′ северной широты и 49°20′ западной долготы.
Около девяти часов утра рокового дня, в воскресенье 14 апреля, старший радист «Титаника» Филиппс принял следующее сообщение от лайнера «Карониа»:
«Идущие на запад пароходы сообщают об айсбергах, гроулерах и ледяных полях от 42° северной широты, между 49 и 51° западной долготы». В 9 часов 44 минуты капитан «Титаника» ответил: «Спасибо за сообщение. Погоду мы встретили разную. Смит».
Чуть позже поступило предупреждение об айсбергах от английского лайнера «Балтик»:
«Несколько пароходов на выходе в океан встретили лед и айсберги от 49°09′ до 50°20′ западной долготы».
В это время «Титаник» находился на 50°14′ западной долготы. Капитан Смит перед ленчем передал эту радиограмму Исмею. Тот положил ее в карман жилета и позже показал ее двум знакомым дамам. Смит попросил вернуть ему это радиосообщение в 19.00 и передал его в штурманскую.
В 13 часов 45 минут «Титаник» принял радиограмму германского парохода «Америка»:
«Прошли два больших айсберга в районе 41°27′ северной широты и 50°08′ западной долготы».
Потом снова в эфир вышел «Балтик»:
«Греческий пароход «Афенаи» сообщает, что сегодня утром встретил айсберги и большие ледяные поля на широте 41°51′ северной и долготе 49°52′ западной».
Ни капитан, ни вахтенный штурман об этих сообщениях не знали: радисты их просто не передали на мостик, который находился от них в 20 метрах. Вот здесь необходимо сказать еще об одном «если бы». Конкретно: если бы радисты «Титаника» передали это и другие сообщения на мостик, то вахтенный помощник, конечно, обратил бы внимание на столь конкретное предупреждение об айсбергах… Но деньги есть деньги. В этот день с раннего утра радист «Титаника» Джон Филиппс и его помощник Гаральд Брайд занимались передачей частных радиограмм на мыс Расс, откуда их телеграфировали в разные города США и Канады. Радисты были заинтересованы в этой работе, так как богатые пассажиры за быструю посылку частных депеш давали чаевые. Наступил вечер, а ворох неслужебных радиограмм на столе радистов не убывал. Многим пассажирам первого и второго классов «Титаника» хотелось использовать радио — «эту удивительную новинку века» и известить своих близких и родных с просторов Атлантики о скором и благополучном прибытии. Радистам некогда было относить на мостик получаемые служебные сообщения об айсбергах и ледяных полях. Ведь чаевые за это не платили…
В 18 часов 40 минут Филиппс принял депешу парохода «Калифорниан», адресованную пароходу «Антилиан»:
«Капитану «Антилиана». В 18 часов 30 минут по судовому времени, широта 42°03′ северная, долгота 49°09′ западная, три большие ледяные горы пять миль южнее нас».
И это предостережение осталось лежать в радиорубке «Титаника», который со скоростью 22,5 узла продолжал мчаться навстречу опасности.
В 21 час 40 минут Филиппс принял еще одно сообщение об айсбергах от другого парохода:
«От «Месаба» — «Титанику» и всем идущим на запад судам. Сообщаю о льде от 42° до 41°25′ северной широты и от 49° до 50°30′ западной долготы; видел массу тяжелого набивного льда и большое количество айсбергов, также ледяные поля. Погода хорошая, ясная».
Наконец, в 22 часа 40 минут, то есть за час до столкновения, когда Филиппсу наконец удалось наладить хорошую связь с мысом Расс, в эфир на его волне ворвался Эвенс — радист «Калифорниана». Его станция, заглушавшая морзянку станции мыса Расс, отчетливо передавала: «Мы остановились, окружены льдами…» Раздраженный тем, что его перебивают, Филиппе отстукал: «Заткнись! Я занят, я работаю с мысом Расс. Он даже не удосужился дослушать сообщение до конца и записать координаты, где «Калифорниан» встретил лед.
