Уилбур Смит - Муссон
Уилфрид Уилсон удивил Хэла. С таким именем он ожидал увидеть рослого английского матроса с йоркширским или сомерсетским акцентом. По просьбе Хэла Чайлдс освободил Уилсона оттуда, где его содержали, и послал в гостиницу к Хэлу. И вот теперь моряк стоял посреди гостиной и мял шапку в тонких смуглых руках.
— Ты англичанин? — спросил Хэл.
Уилсон с достоинством коснулся густых волос, падающих ему на лоб.
— Мой отец родился в Бристоле, капитан.
— А мать — нет? — высказал предположение Хэл.
— Она была индианкой из царства Моголов и мусульманкой, сэр.
Уилсон еще смуглее Уильяма и такой же красивый.
— Значит, ты умеешь говорить на ее языке, Уилсон?
— Да, сэр, и пишу на нем. Моя мать была высокого происхождения, прошу прощения, сэр.
— Значит, ты умеешь писать и по-английски?
Хэлу моряк нравился. Если рассказ о бегстве от Джангири правдив, значит, Уилсон изобретателен и умен в придачу.
— Да, сэр.
Хэл удивился. Среди моряков редко встречаются грамотные. Он задумчиво разглядывал Уилсона.
— Говоришь на других языках?
— Только на арабском.
Уилсон небрежно пожал плечами.
— Все лучше и лучше. — Хэл улыбнулся и перешел на арабский, чтобы проверить его. Этому языку его научила первая жена, Юдифь, и за долгие годы, проведенные у берегов Африки и Аравии, он усовершенствовал свое владение языком.
— Где научился?
С отвычки гортанные звуки арабского языка давались с трудом.
— Я много лет плавал матросом с экипажем, который в основном состоял из арабов.
Уилсон говорил на арабском бегло и легко.
— Твоя должность на «Минотавре»?
— Мичман, сэр.
Хэл обрадовался. Чтобы стать мичманом в таком возрасте, парень действительно должен быть умен. «Мне он нужен», — решил Хэл.
— Расскажи-ка мне все о захвате «Минотавра». А главное, расскажи все, что можешь, о Джангири.
— Прошу прощения, капитан, но на это потребуется время.
— В нашем распоряжении весь день, Уилсон. — Он показал на скамью у дальней стены. — Садись там. — Видя, что Уилсон медлит, Хэл добавил: — Ты сам сказал, что на это потребуется время. Садись, парень, и рассказывай.
На рассказ ушло почти четыре часа. Уэлш, учитель, по приказу Хэла сидел за столом и делал записи.
Уилсон говорил негромко и спокойно, пока не перешел к описанию убийства своих товарищей. Тут его голос изменился, и Хэл, посмотрев на него, удивился: глаза Уилсона были полны слез. Хэл послал за кружкой пива и дал ему возможность прийти в себя. Уилсон отказался от пива.
— Я не пью крепких напитков, сэр.
Хэл обрадовался еще больше. Пьянство — несчастье большинства моряков.
— Никогда? — спросил он.
— Нет, сэр. Моя мать… понимаете, сэр…
— Ты христианин?
— Да, сэр, но не могу забыть уроки матери.
— Да, понимаю.
«Клянусь Богом, этот парень мне нужен! — подумал Хэл. — Он жемчужина среди моряков. — Тут ему пришла в голову новая мысль. — Попрошу его в плавании научить моих ребят арабскому. Этот язык понадобится им на берегу».
К тому времени как Уилсон завершил рассказ, Хэл хорошо представлял себе, что случилось на борту «Минотавра» и каков человек, который будет ему противостоять.
— А теперь снова подумай обо всем этом, Уилсон. Если ты что-то забыл, любую мелкую подробность, которая может оказаться полезной, возвращайся и расскажи мне.
— Хорошо, капитан.
Уилсон встал, собираясь уйти.
— Где мне найти вас, сэр?
Хэл колебался.
— Надеюсь, ты умеешь держать язык за зубами? — спросил он и, когда тот кивнул, продолжил: — Знаешь ли, тебя посадили под арест, чтобы ты не болтал о захвате «Минотавра». Если дашь слово, что не будешь рассказывать эту историю всем желающим, можешь присоединиться к моему экипажу. Мне нужны хорошие мичманы. Хочешь плыть со мной, парень?
Уилсон почти застенчиво улыбнулся.
— Я слышал о вас, капитан, — сказал он. — Видите ли, мой дядя плавал с вашим отцом на «Леди Эдвине» и с вами на «Золотом кусте». Он мне о вас рассказывал.
— Как звали твоего дядю?
— Нед Тайлер, капитан, и его все еще так зовут.
— Нед Тайлер! — воскликнул Хэл. Он пять лет не слышал это имя. — Где он?
— На своей ферме под Бристолем. Купил ее на призовые деньги, заработанные на вашем корабле, капитан.
Нед Тайлер был одним из лучших моряков, с какими плавал Хэл, и сейчас он в который раз подумал, как тесно и прочно связано братство моря.
— Так что, Уилсон? Занести тебя в список экипажа?
— Я хотел бы плавать с вами, капитан.
Хэл обрадовался.
— Передай моему боцману Дэниелу Фишеру, пусть подберет для тебя жилье, пока мы не переедем на борт. Потом можешь усовершенствовать свое умение писать — черкни своему дяде Неду, чтоб бросал доить коров и разгребать навоз и снова надел флотские сапоги. Он мне нужен.
Уилсон по деревянной лестнице спустился в гостиную, Хэл подошел к маленькому окну, выходящему на мощенный булыжником двор гостиницы. Он стоял, сцепив руки за спиной, и смотрел, как Аболи учит близнецов биться на шпагах. Гай сидел на груде сена, Дориан — рядом с ним. Должно быть, Гай только что отработал свой урок, потому что лицо у него покраснело, а на рубашке темными пятнами проступил пот. Дориан хлопал его по спине, поздравляя.
Хэл наблюдал, как Аболи учит Тома фехтовальным приемам, позициям и комбинациям ударов. Когда Аболи наконец встал лицом к мальчику и кивнул, давая понять, что поединок начался, Том покрылся испариной.
— En garde, Клиб!
Последовало с полдесятка не доведенных до конца схваток.
Хэл видел, что Аболи старается не слишком показывать свое превосходство, но мальчик уставал и начинал реагировать медленнее. Наконец Аболи сказал:
— Последний, Клиб. На этот раз жди укола.
Лицо Тома затвердело, он встал в четвертую позицию, высоко подняв оружие, темными глазами наблюдая за Аболи, чтобы понять, что тот собирается сделать, прежде чем начнет действовать. Их клинки соприкоснулись, и Аболи начал наступление, выставив вперед правую ногу. Грациозный, как танцор, он сделал ложный выпад, и, когда Том отразил его и нанес ответный удар, гибко отскочил и провел контрвыпад, быстро, как нападающая гадюка. Том попытался отвести этот низкий удар, но промедлил. Сталь ударилась о сталь, и острие шпаги Аболи остановилось в дюйме от пупка Тома, видного под белой рубашкой.
— Быстрей, Клиб. Как сокол, — поучал Аболи, когда Том отскочил, но его запястье было выпрямлено, а шпага чуть отведена. Казалось, Аболи оставил незащищенное место в области правого плеча. Том мрачно хмурился — он заметил этот промах.
