Юлия Алейникова - Из Индии с любовью
Сколько мы сидим на этом проклятом острове? Всего-то четвертый день! А чувство такое, что прошла вечность. И что за невезуха такая? Только жизнь наладилась, и личная и общественная, так нет, нате вам! Не одно, так другое. И что, прикажете теперь сидеть на этом злосчастном острове до самой старости? Ну уж нет! Если корабли не идут к этому острову, значит, мы пойдем к кораблям!
Хватит валять дурака! Пора браться за дело!
Я резко вскочила, задев коленом Василия, тот застонал во сне, но не проснулся.
– Эй, вы! – бодро позвала я детей шепотом.
– Ты нам? – несколько ошарашенные моим припадком, не поняли детки.
– Вам, а кому же еще? Будем строить плот! Сейчас, немедленно!
– Мать, ты, часом, не спятила? – развязно поинтересовался Денис.
– Еще раз позволишь себе такой тон – останешься на острове до конца своих дней, – холодно и жестко заявила я.
– Похоже, она не шутит, – поднимаясь на ноги, шепнула ему сестра.
– Нам надо добраться до морских путей. Вон они, проходят по линии горизонта. Если и дальше сидеть здесь, нас никогда не найдут. Не знаю, как вас, а меня от этого Эдема с пальмами уже тошнит!
– Ну, похоже, мамуля закусила удила, и у нас появился реальный шанс отсюда выбраться! – энергично потирая руки, возвестил Денис.
– О’кей. Что надо делать? – сухо спросила Вероника.
– Думаю, для начала нам понадобятся жерди для плота. Дальше неплохо бы придумать, как мы их свяжем. Ну, вот и все. А теперь – за работу. Ах да! Надо с собой приготовить провизию в дорогу. Хорошо бы достать кокосы, – мечтательно проговорила я.
– А что их доставать, я целую кучу видел в зарослях. Валяются себе, никого не трогают.
– Правда? Что ж ты молчал?
– А кто меня спрашивал? Мы вчера Пашку с Анькой искали, не до того было.
– Значит, вы их соберете.
– А сначала-то что делать? – вопросила дочь.
– Сначала жерди.
– Пошли, – потянул ее за руку Денис.
Пока они работали ножами, я лазила по кустам, пытаясь придумать, чем бы связать плот. Исцарапавшись какими-то колючками и ничего не найдя, я пошла сменить Веронику.
До вечера мы возились с будущим плавсредством. Вымотанные, мы приползли на пляж. Василий продолжал спать. Вот и хорошо, подумала я. Во сне, по крайней мере, его не мучает чувство собственной вины и горечь потери.
Мы искупались, смыв с себя грязь, пот и усталость, пообедали уже опротивевшей всем мелкой костлявой рыбешкой и вытянулись на песке.
– Когда я вернусь к людям, придется остричься наголо, вон какой ужас на голове творится! – с досадой подняла Вероника свою гриву некогда шелковистых, ухоженных волос, теперь больше похожих на пук мочала.
– Да уж, хорошо, что у меня сейчас стрижка, – с облегчением констатировала я.
– Я бы на твоем месте не очень-то радовалась, – злобно заметила дочь. – Твоя прическа больше смахивает на старое воронье гнездо.
Я ощупала руками голову. Точно, так и есть. Сходство усилили несколько веточек и листочков, которые я извлекла из прически.
– Мрак, – сухо констатировала я. – Подстрижемся обе.
– Вот именно, – довольно согласилась Вероника.
– Слышь, Ник, а может, тебе татушку на весь череп сделать, раз такой случай выпал? – невинно предложил Денис.
– Мне это вряд ли пойдет, лучше маме.
За этими шутками-прибаутками мы не заметили, как мрачное подавленное состояние оставило нас, теперь мы сидели на песке, беззаботно болтая и подшучивая друг над другом.
– Кто хочет кокосового молока? – спросил Денис, поднимаясь на ноги.
– Мы!
– Ждите, сейчас будет.
Через пять минут он вернулся, неся в охапке пять увесистых кокосов.
Он бодро шагал по песочку, легкомысленно насвистывая, когда рот его вдруг открылся, а закрыться-то и забыл! Он выронил кокосы и помчался к воде, вбежав в море, наклонился и выловил что-то из воды, у самого берега. Выражение лица, с которым он разглядывал этот предмет, заставило нас вскочить и кинуться к нему. Денис держал в руках яркий пляжный шлепанец.
– Это Анин, – растерянно протянул он его нам.
Вероника зажала рот рукой и испуганно оглянулась на Василия. Слава тебе господи, он спал.
– Что делать? – шепотом спросила я.
– Спрятать! – постучала себе по макушке Вероника.
– Точно! Лучше я ее закопаю, пока он спит, – Денис спрятал тапку в шорты, тихонько взял возле навеса салатную ложку и быстро зашагал к зарослям.
– Думаешь, мы правильно поступаем? – задумчиво спросила я дочь.
– Да. Шлепанец еще ничего не доказывает, а с него и так этих стрессов достаточно, – Вероника кивнула на спавшего отчима. – Представляешь, как он будет убиваться над ним, если увидит?
– Ладно, наверное, вы правы.
Василий протяжно простонал во сне и сел, еще не открыв глаза. Потянулся, разлепил ясные очи и бессмысленно посмотрел на нас.
– Сколько времени?
– Понятия не имею. У тебя есть часы?
– Ах да. А где Денис? – Он рассеянно посмотрел по сторонам.
– Сейчас придет.
– А-а, – понимающе протянул он. – Долго я спал?
– Не знаю, целый день почти.
– Что это вы тут за лесозаготовки устроили?
– Будем плот строить, надо с острова выбираться.
– Твоя идея? – Он взглянул на меня.
– Да.
– Узнаю характер! И как успехи?
– Супер, через четыре дня планирую закончить.
– Ну-ну! – А где… – начал было Василий и вдруг осекся, вспомнив ужасные события последних суток.
– Как только доберемся до людей, сразу же пойдем в полицию, – четко сказала я.
– Ну конечно! Их найдут, вот увидишь, – заговорила с энтузиазмом Вероника.
– Да, – вяло согласился он.
Вернулся Денис. Пока они с Вероникой возились с кокосами, я накормила упиравшегося Василия.
– Ты и так отощал, хочешь довести себя до дистрофии? Не выйдет!
Ругаясь и препираясь со мной, он таки съел свою скромную порцию провизии.
Дети между тем тоже «весело» проводили время.
– Говорю же тебе, так ты его не откроешь.
– Да, а как?
– Рубить надо, с размаху!
– Дура ты набитая! Так весь сок вытечет!
– Сам дурак!
– Лучше принеси мне камень или доску потолще.
– Зачем? Мозги хочешь на место вправить?
– Не умничай! Используем как разделочную доску.
– Совсем ку-ку? Где я тебе тут камни достану?
– Не мое дело, иди в море поищи. Хоть какая-то польза от тебя будет!
– Дай сюда, я сама все сделаю!
Они дружно вцепились в один и тот же кокос, хотя рядом валялись еще четыре никому не нужных, бесхозных ореха.
– Отвали!
– Сам отвали!
– Это я его нашел!
– Молодец! А я его съем!
– Отдай, тебе говорят! – Денис провел мастерскую подножку, но не тут-то было! Вероника, падая, обхватила его ногами за колени, и они вместе рухнули на песок.
– Люблю семейный отдых, бодрит как ничто другое, – встряхнулся Василий. – Денис, ну кто так дерется? Неужто ты с девчонкой не справишься? Вероника! Швыряй его, помнишь, я тебе прием показывал? Давай, не тушуйся!
Нет, пора кончать это побоище. Я встала, набрала в ведерко из-под шампанского воды и вылила на деток.
– Вот вам по кокосу, дерзайте. Я пошла спать! Вторые сутки без отдыха.
Договорив, я рухнула на песок и уснула без всяких сновидений.
Утро меня разнообразием не порадовало. Солнце шпарило вовсю. На небе – ни облачка. Море сияет первозданной лазурью. Пора строить плот.
– Семейство! Подъем! – громким командным голосом заорала я.
– А? Что? Ты что, совсем спятила, так орать?! – пришел в себя первым Василий.
– Кто рано встает, тому бог подает, – назидательно процитировала я.
– На фиг в такую рань будить? – очнулся Денис.
– Да уж, мамуля в своем репертуаре, – высказалась, переворачиваясь на другой бок, Вероника.
– А ну, всем подъем! Живо! Плот надо строить.
– Думаю, лучше встать, все равно она не отстанет, – тяжело вздохнул муж.
Лениво потягиваясь и бросая на меня недобрые взгляды, коллектив поднялся и поплелся мыться. Я взяла острогу и пошла в море, добывать завтрак. Улов оказался вполне приличным. Попались две крупные рыбешки, такие нам еще не встречались. Не мудрствуя лукаво, я почистила рыбу и бросила ее в кастрюлю. Через сорок минут мои относительно сытые и довольные родственники заступили на трудовую вахту.
Мужики пошли валить деревья, я – рубить сучья, а Вероника – заготавливать провиант в дорогу. Солнце поднималось все выше, жара становилась все сильнее. Еще полчасика поработаем, и все, сиеста. Продолжим вечером, подумала я. Спину ломит так, что разогнусь я, наверное, только завтра. Так я размышляла, орудуя ножом. И вдруг раздался странный, сначала негромкий, а потом уже – истошный крик Вероники.
– А! – робкое и несмелое. – А-а! – уже с нарастающей силой. И, наконец, истошный вопль: – А-а-а-а!!!
Я вскинулась от испуга: что еще стряслось?! Вроде все нормально. Стоит мой ребенок, живой и здоровый, в воде: только почему-то не стоит, а скачет, как папуас, размахивая копьем, и орет дурным голосом. Я бросила нож, ухватилась обеими руками за поясницу и попыталась выпрямиться. Когда я наконец проделала этот трюк и посмотрела на море, то заорала еще громче дочери, подпрыгивая, как бешеная макака, и размахивая сорванным с плеч парео.
