Генри Торо - Американская повесть. Книга 1

Я глянула на свою приятельницу и увидела выражение, которое пронзило меня до глубины сердца. Мне и без этого ох как не хотелось уезжать.

— Вы, надеюсь, меня извините, если я не приду проводить вас на пристань, — сказала она, все еще стараясь говорить грубовато. — Да, надо мне узнать, как там старая миссис Эдвард Каплин. С ней случился третий удар, и если мать в воскресенье приедет, она все-все про нее выспросит. — И с этими словами миссис Тодд повернулась и вышла, словно вдруг что-то вспомнила, так что я была уверена, что она вот-вот вернется; но вскоре я услышала, что она вышла через кухню и идет по дорожке к калитке. Нет, так я не могла расстаться. Я побежала за нею, чтобы проститься как следует, но она, услышав мои торопливые шаги, не оглядываясь, только помотала головой и махнула рукой, заспешив по улице.

Когда я снова вошла в дом, он имел покинутый вид, как в тот день, когда я только приехала. И я, и все мое добро словно умерли, и я знала, как это все будет выглядеть, когда миссис Тодд вернется и убедится, что жиличка ее уехала. Так мы умираем у себя на глазах, так некоторые главы нашей жизни приходят к естественному концу.

На кухонном столе я нашла все пакетики. Была там и замысловатая вест-индская корзинка, которую, как я знала, ее владелица очень ценила, а я однажды расхвалила; был трогательный сверток с моим ужином в море, и тут же аккуратно завязанный букетик полыни, и веточка лавра, и еще старинная кожаная коробочка, где хранилась коралловая булавка, которую Натан Тодд привез когда-то домой, чтобы подарить бедной Джоанне.

Ждать оставалось еще час, и я поднялась на гору над школьным домом, села там и стала думать о всяких вещах, и глядела в море, не покажется ли пароход. Вдали был виден Зеленый остров, он отсюда казался маленьким и темным; подо мною стояли домики нашей деревни, каждый со своими яблонями и палисадником. И тут, глядя на дальние пастбища, я в последний раз увидела миссис Тодд, собственной персоной она медленно шла в Портленд по тропинке вдоль моря. На таком расстоянии хорошо чувствуются главные качества, что управляют характером. Совсем близко миссис Тодд казалась ловкой, энергичной и целиком поглощенной своими хлопотами; но далекая ее фигура выглядела одинокой и трогательно жалкой, и было б ней что-то до странности отрешенное и таинственное. Время от времени она наклонялась и что-то рвала или подбирала с земли — может быть, свою любимую болотную мяту, — и наконец я совсем потеряла ее из виду за купой можжевельника и островерхих елей.

Когда я отплывала на маленьком каботажном суденышке, разыгрался ветер, от которого по всему каменистому берегу скакали волны прибоя. Я стояла на палубе, глядя назад, смотрела, как чайки сговариваются, поворачивают обратно и скользят по длинным воздушным склонам, потом торопливо расстаются и окунаются в волны. Шел прилив и нес с собой множество мелкой рыбы, не замечающей ни серебряных вспышек огромных птичьих крыльев над головой, ни быстроты свирепых клювов. Море полно было жизни и движения; гребни волн летели, как чайки, и, как чайки, уносились в пространство. Еще у берега мы миновали лодчонку со скрюченным старым рыбаком, вышедшим на вечерний осмотр плетушек для омаров. Он шел короткими гребками, и лодка его подскакивала, проваливалась и снова подскакивала на волнах пароходика. Я узнала старого Илию Тилли, с которым мы стали добрыми друзьями после того, как столько времени были чужими, и я пожалела, что он не дождался никого из своих приятелей, очень уж трудно было одному грести вдоль берега и осматривать плетушки. Проезжая, я помахала ему рукой и пыталась окликнуть, а он поднял голову и ответил мне важным кивком. Маленький городок с высокими мачтами своих отдыхающих на ремонте шхун во внутренней бухте на несколько минут вознесся высоко над плоским морем, потом погрузился обратно в единообразие берега и стал неотделим от других городков, которые выглядели так, словно ими насорили на зеленые прибрежные камни.

Мелкие наружные острова бухты как будто заросли дерном, свежим, как весенняя трава: перед тем несколько дней шел дождь, и зелень на лугах потемнела. Глянуть на берег — там словно начиналось лето, хотя вид овец, пасшихся на склонах под низким предвечерним солнцем, круглых, тепло укутанных в свои зимние наряды, выдавал время года. Скоро поднялся ветер, и мы двинулись в открытое море, в обход длинного мыса; и когда я еще раз оглянулась, острова и мыс слились воедино, а Деннет-Лендинг и все его окрестности скрылись из глаз.

Примечания

1

Читатель вправе отметить, что в книге отсутствуют повести Генри Джеймса, как и некоторые другие образцы малой американской повести. Объяснение в том, что они включены в другие тома «Библиотеки литературы США».

2

The Letters of Bret Harte. Assembled and edited by Geoffrey Bret Harte. Boston, 1926, p. 347. Письмо адресовано жене художника.

3

Brooks Van Wyck. America's Coming of Age. Second Printing. New York, 1924, p. 110–111.

4

Stallman R. W. Stephen Crane, A. Biography. New York, 1968, p. 78.

5

Бангор, в штате Мэн, откуда Торо начинает свое путешествие, главный город графства Пенобскот в 60 милях от атлантического побережья. Ко времени путешествия Торо Бангор — крупный центр лесодобывающей и лесообрабатывающей промышленности.

6

Судне (фр.).

7

Бейли Джейкоб (1811–1857) — американский минералолог.

8

Джексон Чарлз Томас (1805–1870) — главный геолог штата Мэн в 1836–1838 гг.

9

Шарлеруа Пьер Франсуа (1682–1761) — французский иезуит, писатель и путешественник. Исследовал залив Святого Лаврентия и спустился по Миссисипи до Нью-Орлеана.

10

Путешественниках (фр.). Voyageurs — франко-канадское наименование торговцев мехами в Канаде XVIII столетия, проникавших по речным артериям на лодках в отдаленные районы страны.

11

Абенаки (или абнаки) — федерация одноязычных индейских племен, первоначально населявших нынешний штат Мэн.

12