Клайв Касслер - Синее золото

Али пришел в компании итальянской модели и француз­ской мадемуазель. Но даже так он выглядел не особенно счаст­ливым. Остин, натянув улыбку, предложил в скором времени повторить гонку. Завала, поддерживая репутацию дамского угодника, выцепил из толпы поклонниц милашку с каштано­выми волосами. За ужином он обещал своей визави в деталях рассказать, как они с Остином чуть не погибли.

Выждав подобающее время, Курт ушел с праздника — по­звонить владельцу «Красной капли». Отец звонку не удивил­ся — о финале гонок он узнал из новостей: сын жив-здоров, а катер покоится на дне морском.

— Не переживай, сын, — сказал Остин-старший, преуспе­вающий владелец морского спасательного общества в Сиэт­ле. — Построим другой катер, лучше прежнего. Может, даже с перископом.

Злобно хихикнув, отец в подробностях напомнил, как од­нажды ночью подростком Остин-младший погнул крыло от­цовского «Мустанга» с откидным верхом.

Гран-при по большей части проводятся у берегов Европы, однако отец Остина хотел сделать американский катер, спо­собный победить на американской же воде. Заказал дизайн и сборку нового быстроходного судна, назвав его «Красная ка­пля» (на память, чтобы не забыть, во сколько ему обошлась прихоть), и собрал первоклассную команду техподдержки.

— Пришло время показать, из какого мы теста, — заявил он с обычной прямотой. — Порвем соперников. Пусть знают: наша техника чего-то да стоит. У нас американское ноу-хау и американский пилот. Ты.

Остин-старший собрал целый конгломерат спонсоров и, ис­пользуя их влияние, перенес главные гонки в Штаты. Промоу­теры спешили воспользоваться огромным потенциалом, и вско­ре план Южнокалифорнийского Гран-при стал реальностью.

Директор НУМА, адмирал Джеймс Сандекер только раз­ворчался, когда Остин захотел поработать сверхурочно — что­бы освободить время на участие в квалификационных заездах. Сандекер боялся потерять Курта, дескать, гонки — забава опас­ная. На это Остин вежливо заметил: гонки на катерах — про­гулка на каноэ по сравнению с особыми заданиями, на которые адмирал высылает Остина. Для пущей убедительности он ра­зыграл козырь, надавил на яростный патриотизм начальства. Сандекер, благословив его, напутствовал словами типа: пора Соединенным Штатам показать остальному миру, что они мо­гут на равных состязаться с лучшими его представителями.

Поговорив с отцом, Остин вернулся на вечеринку. От при­творного веселья он устал быстро и только обрадовался при­глашению на борт «Непентес». Глория Экхарт хотела по­благодарить Остина лично. Ее природные теплота и красота очаровывали. После рукопожатия актриса долго не выпуска­ла ладонь своего спасителя. Во время разговора они смотре­ли друг другу в глаза, и Остин видел, что интересен Экхарт. Мысль пофлиртовать с идолом большого и малого экранов позабавила. Но мечтам не суждено было сбыться. Вскоре, рас­сыпавшись в извинениях, Экхарт ушла к детям.

Решив, что сегодня просто не его день, Курт вернулся в отель и перезвонил коллегам из НУМА и друзьям. Заказав ужин в номер, уселся перед телевизором. Поедая филе-ми- ньон, смотрел, как разные новостные телеканалы повторяют одни и те же кадры: финал гонки в замедленном режиме. Куда больше Остина волновала судьба мертвых китов. Один репор­тер сообщил: три туши доставят для аутопсии на военно-мор- скую станцию. Курт изнывал от любопытства и скуки. Пере­дали, что причина смерти морских животных неясна. Какой там отцовский катер! Здесь проблема куда поважнее. Чувство незавершенности так и подзуживало к действию.

Судмедэксперты, похоже, сворачивали лавочку. Остин по­просил матроса передать свою визитку главному.

Матрос привел мужчину лет сорока, с песочного цвета ше­велюрой. На ходу эксперт стягивал с себя залитый кровью до­ждевик и перчатки. От маски избавляться он не спешил.

—    Мистер Остин, — сказал он, возвращая карточку. — Я Джейсон Уизерел из Агентства по защите окружающей среды. Рад, что НУМА заинтересовалось этим делом. Нам бы пригодились ваши ресурсы.

—    Всегда рады помочь вам. Я, правда, неофициально. Уча­ствовал в гонке, как раз когда появились мертвые киты.

—    Я смотрел новости. — Уизерел хохотнул. — Ну и маневр вы провернули! Жаль ваш катер.

—    Спасибо. Вы сделали заключение по китам?

—    Еще бы, они умерли от ХЗ.

—    Простите?

Уизерел широко ухмыльнулся.

—    Хрен знает. ХЗ.

Остин терпеливо улыбнулся. Патологоанатомы порой отка­лывают гнусные шутки. Просто чтобы не свихнуться на работе.

—    Догадки есть?

—    Ну, пока что могу сказать следующее: следов травм или токсинов нет. Еще мы проверили ткани на вирусы. Результа­ты тоже отрицательные. Один из китов запутался в моново- локонной рыболовной сети; правда, она ему жить не мешала.

—    То есть пока вы не знаете, как умерли киты?

—    О, как же, знаем. Они задохнулись. От сильного повреж­дения легких началась пневмония. Само повреждение — ре­зультат сильного перегрева.

—    Перегрева? Что-то я не понимаю.

—    Сейчас объясню. Нутро животных частично сварилось, кожа покрыта волдырями.

—    И что послужило причиной?

—    ХЗ. — Уизерел пожал плечами.

Остин задумался.

—    Если причина пока неизвестна, то, может быть, извест­но время?

—    Тоже трудный вопрос. Вредоносное воздействие убило их не сразу. Животные, захворав, какое-то время еще плыли вдоль побережья несколько дней. Молодняк, пострадавший больше, отставал. Взрослые особи задерживались, ждали дете­нышей. Следует учитывать, что тела не сразу всплыли. Какое- то время они подгнивали на глубине, разбухая от газов.

—    Значит, можно отследить, где умерли киты? Надо учесть время, проведенное в пути, и время, потраченное на кормеж­ку. Силу течений... — Остин покачал головой. — Жаль, киты не расскажут, где они были.

Уизерел хихикнул.

—    Ну почему не расскажут? Идемте, кое-что покажу.

Эксперт повел Остина мимо поддонов в лужах стекающей в сливные отверстия кровавой воды. Вблизи мертвых китов вонь шибала с силой кузнечного молота, однако Уизерел ее, похоже, не чувствовал.

—    Самец, — прокомментировал он, останавливаясь подле первой туши. — Прекрасно видно, почему этих китов назы­вают серыми: их естественный цвет кожи темный. Правда, у этого шкура бугристая: китовые вши поработали. Кстати, ког­да он поступил к нам, то в длину составлял сорок один фут. Это мы его потом подрезали. — Они проследовали ко второму поддону. На нем лежала уменьшенная копия первого кита. — Китенок, мальчик. Возраст всего несколько месяцев. Были и другие детеныши, поэтому мы не знаем, рожден ли он сам­кой, представленной здесь. — Они остановились у последне­го поддона. — Самка, крупнее самца. Как и у соплеменников, у нее нет внешних летальных повреждений. А вот что вас за­интересует.