Уильям Ходжсон - Дом в Порубежье (рассказы)
— Что… что же это было? — наконец, задыхаясь, произнес он.
Другой матрос, выйдя из-за его спины и встав рядом с ним, принялся жестикулировать.
— Что, что было? — резко спросил я, переводя взгляд с одного матроса на другого. — Где ваш приятель? Что это был за крик?
Второй матрос провел ладонью по брови и потом стряхнул капли пота с пальцев на палубу.
— Мы не знаем, сэр! Мы не знаем! Это был Джессоп! Нечто схватило его, когда мы шли в кубрик. Мы… мы… он… он… Хвать!
Когда он говорил, у него дергалась голова, а после того как замолчал, никто не пошевелился. Прошла минута, и я уже было собрался заговорить, как вдруг откуда-то с безлюдной главной палубы послышался странный, приглушенный шум, словно что-то украдкой передвигалось по ней туда и обратно. Матрос с лампой схватил меня за рукав, а затем резким движением захлопнул и запер дверь.
— Это Оно, сэр! — воскликнул он, и в голосе его прозвучали страх и уверенность.
Я велел ему замолчать и прислушался; однако из-за двери не доносилось ни звука, поэтому я, повернувшись к матросам, приказал им рассказать все, что они знают.
Знали они немногое. Они сидели на камбузе и травили байки, а затем, устав, решили отправиться в кубрик на боковую. Потушив свет и закрыв за собой дверь, они вышли на палубу, но не успели пройти и одного шага в направлении кубрика, как Джессоп пронзительно закричал. В следующее мгновение он уже вопил над их головами, и они, поняв, что на них напало какое-то ужасное существо, тотчас помчались со всех ног к спасительной баковой надстройке.
Потом подошел я.
Когда они рассказывали конец своей истории, мне показалось, будто снаружи доносятся какие-то звуки. Призывая к тишине, я поднял руку и вновь услышал какой-то звук. Кто-то звал меня по имени. Это была мисс Ноулз. Очевидно, она, не ведая о происшедшем здесь ужасном событии, приглашала меня к ужину. Я бросился к двери. Возможно, она искала меня на главной палубе. А там находилось Нечто, о чем я не имел ни малейшего представления — нечто невидимое, но несущее смерть!
— Стойте, сэр! — закричали матросы, но я открыл дверь.
— Мистер Филипс! — послышался где-то рядом голос девушки. — Мистер Филипс!
— Иду, мисс Ноулз! — отозвался я и выхватил лампу у матроса.
В следующее мгновение я, держа лампу высоко над головой и со страхом оглядываясь по сторонам, уже мчался к корме. Добежав до места, где когда-то стояла грот-мачта, я увидел девушку, которая направлялась в мою сторону.
— Возвращайтесь назад! — заорал я. — Возвращайтесь назад!
Она обернулась на мой крик и побежала к кормовому трапу. Я догнал ее и пошел следом за ней. На корме она повернулась ко мне лицом.
— В чем дело, мистер Филипс?
— Не знаю, — поколебавшись, ответил я.
— Мой папа что-то услышал, — начала она, — и послал меня. Он…
Я поднял руку. Мне послышалось, что на главной палубе что-то двигается.
— Быстро! — резко сказал я. — Вниз в каюту!
И она, будучи смышленой девушкой, не теряя времени даром, повернулась и бросилась вниз. Затворив и закрыв сходной люк, я последовал за ней. В кают-компании я шепотом рассказал ей обо всем. Она держалась мужественно и не проронила ни слова, хотя глаза у нее были широко открыты, а лицо покрыто бледностью. Затем из соседней каюты послышался голос капитана.
— Там мистер Филипс, Мэри?
— Да, папа.
— Приведи его ко мне.
Я вошел.
— Что это было, мистер Филипс? — спокойно спросил он.
Я не решался сказать ему правду, так как хотел уберечь его от плохих новостей, но, увидев его невозмутимые, устремленные на меня глаза, я понял, что его не проведешь.
— Что-то случилось, мистер Филипс, — тихо проговорил он. — Не бойтесь сказать мне правду.
И я рассказал ему все, что знал, а он слушал и понимающе кивал головой.
— Это, должно быть, что-то огромное, — заметил он, когда я закончил свой рассказ. — И тем не менее, вы ничего, поднявшись на корму, не увидели?
— Нет, — ответил я.
— В водорослях что-то скрывается, — произнес он. — Вам не следует появляться на палубе ночью.
После непродолжительной беседы, во время которой он выказал изумившее меня самообладание, я покинул его и отправился спать.
На следующий день я взял двух человек, и мы вместе тщательно обыскали судно, но так ничего и не обнаружили. Мне было ясно, что капитан прав. Ужасное существо скрывается в водорослях. Я подошел к борту и посмотрел вниз. Оба матроса последовали за мной. Неожиданно один из них показал на что-то рукой.
— Смотрите, сэр! — воскликнул он. — Прямо под вами, сэр! Два глаза точно два чертовых здоровенных блюдца! Смотрите!
Я посмотрел, но ничего не увидел. Стоявший рядом со мной матрос побежал на камбуз. Через минуту он вернулся с большим куском угля.
— Вон там, сэр, — сказал он и бросил его в водоросли как раз под тем местом, где мы стояли.
Слишком поздно, я заметил существо, в которое он метил — два огромных глаза, чуть ниже водорослей. Я сразу понял, кому они принадлежат, ибо несколько лет тому назад мне довелось, когда плавал в водах Австралии, видеть крупные виды осьминогов.
— Берегись, матрос! — закричал я и схватил его за руку. — Это осьминог! Назад.
Я спрыгнул на палубу, и в тот же миг, разбрасывая скопления водорослей во все стороны, в воздух взметнулись с полдюжины громадных щупалец. Одно обвилось вокруг его шеи. Я поймал его за ногу, но не удержал, и сам свалился на палубу. Поднимаясь на ноги, я услышал истошный крик второго матроса. Я посмотрел туда, где он стоял, но его там уже не было. Позабыв об опасности, в сильном волнении, я вскочил на леер и устремил вниз испуганный взор, однако не увидел ни его, ни его товарища, ни чудовища.
Сколько я там простоял, ошеломленно глядя вниз, сказать не берусь, но, очевидно, несколько минут. Я был так поражен, что, казалось, утратил способность двигаться. Затем я увидел, как по траве пробежала легкая дрожь, и в следующее мгновение что-то стремительно поднялось из глубин. Хорошо, что я вовремя заметил опасность, а то бы разделил участь тех двух матросов — и остальных членов экипажа. Меня спасло только то, что я спрыгнул назад на палубу. На мгновение над леером показался, а потом исчез щупалец, и я остался один.
Прошел час, прежде чем я решился сообщить о последней трагедии капитану и его дочери. Закончив свой рассказ, я вернулся на ют, чтобы обдумать безнадежность нашего положения.
Шагая взад и вперед, я поймал себя на том, что постоянно смотрю на ближайшие заросли. События двух последних дней расшатали мою нервную систему, и я каждую минуту со страхом ждал, что, ища меня, над леером появятся смертоносные щупальцы. Однако ют, располагаясь гораздо выше водорослей, чем главная палуба, был сравнительно более безопасным местом; правда, только сравнительно.
