Валентин Пронин - Завещание мессера Марко (сборник)

– Говорят, из Аккры…

Марко вспомнил, что Аккра самый большой порт в Сирии, а Сирия находится за морем на востоке. Что христианские рыцари выгнали оттуда сарацин, и в этом городе даже есть легат его святейшества папы. Что еще он знает про Аккру?

Итак, день кончался пожаром заходящего солнца и восторженным шумом волн. Марко наблюдал, как суетятся матросы, крестятся, ступая на землю, измученные плаваньем паломники, гондольеры предлагают свои услуги…

Два купца с окладистыми бородами и коричневыми от загара лицами следили с борта галеры за работой слуг, сгружавших обернутые кожей тюки. Убедившись, что имущество их размещено благополучно, купцы попрощались с капитаном и спустились в гондолу.

Один из них, видимо – старший, приказал охрипшим, гортанным голосом:

– Правь-ка к монастырю в приходе Сан-Джованни.

Гребцы опустили весла, и гондола медленно поплыла вдоль набережной. «К кому-то из нашего квартала приехали гости. Они поведают о трудных дорогах, о далеких морях и землях. Покажут заморские диковины…» Марко вглядывался в серебристый сумрак, пока различал очертания гондолы. Непонятная тоска томила его, будто он ждал, что наконец-то в его жизни произойдет нечто необыкновенное, давно предвкушаемое им втайне, но ожидания и сегодня оказались напрасными.

– Пора домой, – сказал Дзотто. – Если не приду вовремя, отец будет меня бранить.

– Вот еще! – возмутился неугомонный Джованни. – Мужчины мы или нет? Что нам риаллине и стража! Ну, Марко? Погуляем сегодня всласть!

Марко вспомнил, как уговаривал хорошенькую Занину прийти вечером к монастырю Сан-Лоренцо и собирался ждать ее там. Эти приезжие тоже поплыли к монастырю… Он молча раздумывал над предложением Джованни.

Дзотто, зевая, кивнул в сторону галеры, прибывшей из Аккры:

– У них там на печатях три птицы – не то вороны, не то галки…

– Глазастый какой! – засмеялся Джованни. – А может, не галки, а голуби?

– Ты сказал: три галки?! – встрепенулся Марко.

– А что такого? – удивился Дзотто и поглядел на друга круглыми глазами.

Марко чувствовал, как внезапное волнение, от которого похолодело в груди, перерастает в горячее ликование, а в голове стучит маленький восторженный молоточек. Теперь он знал наверняка: нечто удивительное и необъяснимое все же произошло сегодня, потому что три галки были только на старинном купеческом гербе семьи Поло. Правда ли? Дзотто мог ошибиться. Но если это так…

– Я ухожу, – сдавленно пробормотал Марко.

– Мы же хотели… – начал Джованни сердито.

– Нет, нет, я спешу! Я очень спешу!

– Куда?! – Джованни с досадой тряхнул белокурой головой. Но Марко уже мчался мимо складов, таверн, лавок, мастерских и соборов, мимо патрицианских палаццо и крытых соломой, солидных купеческих домов, через площади, набережные и каналы.

Вот выплыл из лилового тумана остров Риальто… Вот начался квартал Сан-Джованни Кризостомо… Вот близ монастыря Сан-Лоренцо возник старый дом, похожий на пришвартованный к набережной, отслуживший корабль…

В темноте у пирса покачивалась гондола и шаркала бортом о неровную каменную кладку. Чужие люди выгружали тюки и втаскивали по лесенке в широко открытые двери. Рядом стоял слуга, держа в руке зажженную свечу. Дрожащий огонек освещал его растерянное, морщинистое лицо.

По комнатам и переходам стучали торопливые шаги, мелькали тени, раздавались тревожные голоса.

– Синьор Марко! Синьор Марко!

Он оглянулся и узнал блестящие глаза Занины. Раньше она никогда его так не называла. Марко побежал по длинному коридору и остановился на пороге зала, когда-то служившего для приема гостей и торжественных трапез.

У яркого пламени камина сидели на скамьях те самые бородатые купцы… А рядом донна Флора, запрокинув голову, восклицала:

– Слава Господу нашему и Деве Марии! Слава Божьим угодникам! Вняли они молитвам несчастной вдовы, и дорогие братья ее вернулись! Никколо, Маффео, вот вы и дома. Сколько я слез пролила по вас! Сколько перенесла горестей и бед!..

Один из купцов сказал что-то другому на диковинном, чужом наречии, потом они поглядели на сестру и весело рассмеялись.

Увидев племянника, донна Флора всплеснула руками:

– Никколо, вот твой сын Марко! Погляди, какой молодец! Он ходит к ученому монаху, знает цены на товары, умеет грести и стрелять из арбалета!

Никколо Поло, коренастый и широкоплечий, с внимательными глазами, сказал ласково:

– Подойди ближе, сынок, дай-ка мне тебя разглядеть… – и прибавил, повернувшись к брату, такому же широкоплечему и густобородому: – Ну, Маффео, теперь у нас будет молодой помощник на обратном пути к великому хану…

Часть вторая

В стране великого хана

Глава первая

Весенние ветры… Полны ли они доброты?Иль в злобе и ярости дикой свистят?..

Дикие гуси летели со звонким гортанным криком над синей гладью Янцзы, над буйством вспененной рыжей Хуанхэ, над Юйхэ – Великим каналом.

На залитых водой полях крестьяне погоняли быков, волокущих грубые деревянные сохи, подвозили в скрипучих тележках просо и ячмень для посевов. Медленно текли в зеркале полей облака, на тополях с морщинистой корой поправляли прошлогодние гнезда аисты, долины млели в блекло-зеленой дымке, и теплый ветер трепал по склонам холмов седые метелки пустынного чия. Весна опустилась на землю Хань.

Но ни одна девушка с нежным лицом и приподнятыми бровями не выходила, ступая крошечными ножками, в абрикосовый сад, не брала изогнутый пятиструнный цинь и не исполняла изысканную мелодию «Из радуги яркий наряд, из сверкающих перьев убор…» Пестрые акробаты не показывали на улицах представления в страшных масках под грохот барабанов и медные стоны гонга… Розовощекие дети с радостными криками не запускали под облака раскрашенного бумажного дракона…

Тишина царила в стране Хань – музыка и веселье разрешались только при дворе великого хана и в ставках монгольских нойонов.

Ясным днем, когда голубоватые утренние тени сменились резкими и короткими, возле яма, на краю мощеного тракта, остановился длинный ряд одногорбых верблюдов, навьюченных тюками в полосатых чехлах. Седобородый начальник каравана и погонщики в белых наголовниках вошли во двор. Китаец-толмач попросил слугу принести холодной воды.