Жюль Верн - Плавучий остров
Но нет! Некоторое, словно ниспосланное судьбой, отклонение изменило направление снаряда. Вместо того чтобы упасть на Луну, снаряд облетел вокруг нее и вернулся к земному шару, все ускоряя полет, так что к моменту своего погружения в глубины моря он достиг скорости более двухсот тысяч километров в час.
К счастью, водные массы Тихого океана смягчили падение, свидетелем которого был американский фрегат "Сасквегана". Новость тотчас же была передана Дж. Т. Мастону. Секретарь Пушечного клуба поспешно покинул обсерваторию на пике Лонга и бросился на выручку. В том месте, где упал снаряд, море было обследовано на большой глубине, и верный Дж. Т. Мастон ради спасения своих друзей не задумываясь решил и сам облечься в водолазный костюм.
Но ему незачем было так стараться. Алюминиевый снаряд, великолепно нырнув в воды Тихого океана и вытеснив количество воды весом больше его собственного, всплыл наверх. А чем же занимались Барбикен, капитан Николь и Мишель Ардан, когда их подобрали на поверхности океана? Они играли в домино в своей плавучей тюрьме.
Возвращаясь опять к Дж. Т. Мастону, надо сказать, что участие в этих необыкновенных приключениях весьма выдвинуло его.
Заплатка на черепе и металлический крючок вместо правой кисти, конечно, не красили Дж. Т. Мастона. Кроме того, он был уже и не молод: в пору нашего рассказа ему стукнуло пятьдесят восемь лет. Но его своеобразный нрав, живость ума, огненный взгляд, горячность, которую он вносил во все, чем занимался, делали его идеальным человеком в глазах миссис Эвенджелины Скорбит. К тому же его мозг, тщательно прикрытый гуттаперчевой нашлепкой, был в целости и сохранности, и Мастон заслуженно считался одним из замечательных математиков своего времени.
А между тем миссис Эвенджелина Скорбит, не увлекаясь математикой (простейшие подсчеты вызывали у нее головную боль), питала склонность к математикам. Она считала их существами высшими, особенными. Подумать только! Иметь голову, в которой разные иксы тарахтят, как орехи в мешке, мозг, забавляющийся алгебраическими знаками, руки, жонглирующие тройными интегралами, как жонглируют стаканами и бутылками руки фокусника, и ум, разбирающийся в формулах вроде
Каково?
Такие ученые казались ей достойными восхищения, они словно нарочно созданы были для того, чтобы женщину влекло к ним "прямо пропорционально массе и обратно пропорционально квадрату расстояния". И как раз Дж. Т. Мастон был достаточно толст, чтобы притягивать ее с непреодолимой силой, а что касается расстояния, то оно равнялось бы нулю, если бы они, наконец, поженились.
Надо признаться, что все это не переставало беспокоить секретаря Пушечного клуба, вовсе не собиравшегося искать счастья в таком тесном союзе. К тому же миссис Эвенджелину Скорбит в сорок пять лет нельзя было назвать особой ни первой, ни даже второй молодости. У нее был большой рот и длинные зубы, которые она ухитрилась сохранить все до единого, прилизанные на висках волосы цвета не раз перекрашенной тряпки, плоский стан и неизящная походка. Короче говоря, по наружности она была типичной старой девой, хотя и состояла когда-то в браке — правда, всего несколько лет. Но, в общем, она была отличная женщина и ничего в жизни так не желала, как появляться в балтиморских гостиных в качестве миссис Мастон.
Состояние вдовы считалось очень значительным. Правда, она не могла равняться с такими богачами, как разные Гульды, Макеи, Вандербилты и Гордоны Беннеты, с миллиардерами, перед которыми даже Ротшильд кажется нищим. Конечно, у нее не было трехсот миллионов, как у миссис Мозес Карпер, или двухсот миллионов, как у миссис Стюарт, или восьмидесяти миллионов, как у миссис Крокер, — вот это вдовы так вдовы! И не была она так богата, как миссис Хамерслей или миссис Нелли Грин, миссис Мэффит, миссис Маршал, миссис Пара Стивенс, миссис Минчэри и некоторые другие! Но во всяком случае она с полным правом могла присутствовать на памятном празднике на Пятой авеню62 в Нью-Йорке, куда приглашали только тех, у кого было не меньше пяти миллионов. Миссис Эвенджелина Скорбит как раз и располагала пятью миллионами долларов, оставленными ей покойным мужем Джоном Скорбитом, который нажил свое богатство в двух отраслях торговли сразу: он торговал модным платьем и солониной. И вот это состояние великодушная вдова с радостью принесла бы в дар Дж. Т. Мастону, которому сверх того досталась бы еще ее неистощимая нежная любовь.
А пока, по просьбе Дж. Т. Мастона, миссис Эвенджелина Скорбит согласилась вложить несколько сотен тысяч долларов в дело Арктической промышленной компании, не зная даже толком, в чем оно заключается. Правда, она была уверена, что предприятие, в котором участвовал Дж. Т. Мастон, не могло не быть грандиозным, великолепным и необыкновенным. Вся прошлая жизнь секретаря Пушечного клуба утверждала ее в этом мнении.
Можно себе представить, как укрепилось ее доверие ко всему делу, когда после аукциона она узнала, что правление нового общества возглавляет председатель Пушечного клуба под фирмой "Барбикен и Кo".
А раз в эту "… и Кo" входит сам Дж. Т. Мастон, то ей следовало только радоваться, что она стала самым крупным акционером Компании.
Таким образом миссис Эвенджелина Скорбит оказалась владелицей весьма значительной части полуночных краев, расположенных за восемьдесят четвертой параллелью. Чего уж лучше! Но как будет она, или, вернее, как будет Компания, извлекать прибыль из своих недосягаемых владений?
Вопрос продолжал оставаться вопросом, и если он глубоко беспокоил миссис Эвенджелину Скорбит по денежным соображениям, то весь остальной мир интересовался им из обыкновенного любопытства.
Этой превосходной женщине очень хотелось хоть что-нибудь выведать у Дж. Т. Мастона, прежде чем доверить свои деньги заправилам Компании. Но Дж. Т. Мастон хранил упорное молчание. Миссис Эвенджелине Скорбит предстояло узнать, "где зарыта собака", лишь позднее, когда весь мир поразило сообщение о целях новой Компании!
Несомненно, думала она, дело идет о каком-нибудь таком предприятии, которое, по выражению Жан-Жака Руссо, "не имело примера и не будет иметь подражателей", о предприятии, которое далеко оставит за собой попытку членов Пушечного клуба установить прямую связь между Землей и ее спутником.
Но если она пробовала расспрашивать, Дж. Т. Мастон прикладывал свой крючок ко рту в знак необходимости молчать и говорил только:
— Имейте ко мне немножко доверия, дорогая миссис Скорбит!
И если уж она соглашалась ему довериться "до", то какую радость испытала она "после", когда пылкий секретарь сказал, что ей одной следует приписать честь победы Соединенных Штатов над северными странами Европы.
