Леди удачи. Все пути… - Белоцерковская Марина
— Сомневаюсь! — пробормотал Блад.
— А вы-то тут при чем? — воздела бровь Арабелла.
— Как это «при чем»?! — оторопел Питер.
И тут, позабыв благопристойность и дворцовый этикет, надменная герцогиня Мальборо звонко, по-девчоночьи, расхохоталась.
* * *— Миледи, прошу простить! — пожилой камердинер укоризненно глядел на двух запыхавшихся молодых особ. — Вы опоздали, поэтому придется подождать.
— Да уж подождем, чего уж там! — проворчала Ксави, скорбно разглядывая длинную царапину на каблуке. — Новые туфли, между прочим, коту под хвост из-за твоего «проезжего»! Не карета у него, а ящик с гвоздями. В «железной деве»[155] и то уютней!
— Не брюзжи, — Джоанна тем временем вытащила из саквояжа огромный белый воротник и манжеты и теперь вертелась перед зеркалом, прилаживая аксессуары к немного помятому атласному платью, — лучше плохо ехать, чем хорошо идти. О! — прислушалась она. — Что это там за хай вселенский?
Из-за плотно закрытой двери доносились неясные звуки. Слов не разобрать, но разговор шел явно на повышенных тонах.
— Что в тронном зале, что в коммунальной кухне — всюду жизнь! — хихикнула Ксави. — И королева умеет орать не хуже служанки. Такова се ля ва![156]
— Ладно, Спиноза, нам-то какое дело?
— А такое. Попадем под горячую руку, она нас ка-ак выдаст замуж!
— Ага! Щас! — покачала головой Джоанна. — Пусть сначала догонит…
И тут из-за двери донесся взрыв хохота. Смех был таким звонким и заразительным, что Мари встрепенулась:
— Класс! И я хочу! Джо, давай сунемся! Может, там королева свежие анекдоты рассказывает?
— Совсем спятила, приветливая ты наша? Это все-таки аудиенц-зал Сент-Джеймсского замка, а не кубрик «Тайны».
— Не вижу разницы, — пожала плечами Ксави и решительно направилась к двери.
— Нельзя! — кинулся ей наперерез камердинер.
— Не стой под стрелой! — убедительно ответствовала Мари и легко отодвинула сухонького старичка плечом.
Решительно распахнув дверь, она сделала шаг вперед и вдруг застыла на пороге, издав протяжный изумленный свист. Этот неуместный звук, дополненный непочтительной фразой:
— Вот уж не думала, что общение с покойничками может проходить столь жизнерадостно! — заставил всех присутствующих вздрогнуть.
Питер резко обернулся.
— Ксави?!! А где?.. — и тут его голос оборвался — за плечом знакомой до чертиков, а сейчас нестерпимо элегантной, как тропическая змея, Мари, Блад увидел дорогое лицо, которое стремительно бледнело, приобретая мистическую, почти неземную прозрачность.
Джоанна, как слепая, обошла подругу, не отрывая взгляда от Питера, сделала два шага и пошатнулась. Ксави подскочила к ней:
— Э-э! Только без фокусов!
Джоанна разлепила разом пересохшие губы:
— Мари! — охрипшим голосом сказала она. — Я перегрелась или рехнулась?
— Хочешь, ущипну? — с готовностью предложила Ксави.
Герцогиня, донельзя довольная нечаянным поворотом событий, видя полуобморочное состояние основных персонажей этого представления, решила вмешаться.
— Ну, что ж, сэр Питер, — подчеркнула обращение она, — позвольте, наконец, представить вам вашу будущую супругу — мисс Джоанну Дюпре леди Кэлвери! — и с изрядной долей ехидства добавила: — На этот раз смертную казнь вам заменили Голгофой[157]. Если не возражаете, конечно.
Тут неожиданно с трона воздвиглась королева. Широко расставленные ее глаза сверкнули гневом:
— Леди Мальборо! Вы, кажется, перепутали Лондон с Константинополем! Двоеженство в Англии запрещено!
Джоанна отшатнулась.
— Двоеженство?!! — в голосе ее сквозило отчаяние и ужас.
Блад гневно обернулся к герцогине, глаза его сузились:
— Ваша милость!!!
Леди Мальборо усмехнулась:
— Что вы, Ваше Величество! Ни ваша покорная слуга, ни этот доблестный рыцарь вовсе не собирались нарушать священные законы Англии. Графиня Кэлвери — та самая особа, которую я и прочила в жены сэру Питеру.
— В таком случае, что нужно здесь этой даме? — Анна надменно кивнула головой в сторону Арабеллы.
— Говорите, леди Уэйд, говорите! — шепнула той герцогиня. — Другого случая может не представиться.
— Ваше Величество, — Арабелла склонилась в низком реверансе, тщательно скрывая глубокое раздражение, — мне не совсем понятно, о каком двоеженстве идет речь. Мое дело просто и незамысловато. Я лишь смиренно прошу вашей защиты и сочувствия к несчастной одинокой вдове…
Порыв гнева королевы уже сменился ее привычной апатией. Во взгляде, которым Анна удостоила герцогиню, были лишь признаки легкого интереса:
— Вдове?..
— Лорд Джулиан Уэйд, казненный незадолго до Пасхи. Государственная измена… — шепнула та.
Королева покосилась на просительницу с долей брезгливости:
— Так что вам угодно? Оправдания?
— О, Ваше Величество! — вскинула голову Арабелла. — Я прекрасно сознаю, что подобные деяния непростительны. Мой муж преступил закон и справедливо покаран. Но что делать мне, не преступавшей закона?! — она страстно прижала руки к груди. — Имущество, оставшееся после мужа, теперь принадлежит его младшему брату. А тот не хочет видеть меня в родовом гнезде Уэйдов потому лишь, что я не смогла принести мужу наследника. Но разве моя в том вина? На всё воля Божья! Где же преклонить голову мне?! — глаза леди Уэйд горели. Она была очень красива в эту минуту.
— Так вы хотите, чтобы мы приказали вашему деверю приютить вас? — Анна решила, что догадалась.
— О, нет! — Арабелла сжала губы. — Я не приживалка! Я была лорду Джулиану верной женой, и требую свое по праву! Пусть не родовое поместье — я на него не претендую, но хотя бы лондонский дом, в котором мы прожили столько лет, мог бы отойти ко мне!
Ксави, с интересом наблюдавшая развитие дела, наклонилась к Джоанне.
— Слушай, умная баба, ей-богу! Своего не упустит. Ей бы нотариусом работать! — шепнула она. — А ведь добьется своего, спорю на дырку от бублика.
Джоанна рассеянно глянула на подругу и вновь повернулась к Питеру. Между тем, королева, вконец заскучавшая от всей этой казуистики, обратила томный взор к Мальборо:
— Так в чем же дело, Сара? Вы это могли решить и без меня.
— Леди Уэйд забыла упомянуть, — с убийственной вежливостью улыбнулась та, — что она не столь уж бедна. После смерти ее дяди ей осталось поместье Киппердейл.
Арабелла вспыхнула:
— Но это Богом забытая деревушка на краю света! Неужели Ваше Величество прикажет, чтобы я похоронила себя в этой дыре?!
— Ваше Величество! — вновь обратилась к Анне герцогиня. — Пожалейте наших бедных влюбленных! Неужели после стольких бед и треволнений, после всех испытаний, которые пришлись на их долю, после долгой и мучительной разлуки они должны выслушивать все эти имущественные подробности? Позвольте им удалиться.
— Что? — королева подняла непонимающий взор на леди Мальборо.
Та красноречиво покосилась на Блада и Джоанну, которые, уступая этикету, стояли по разные стороны трона, не сводя друг с друга ошалелых глаз.
— Да, конечно! — Анна милостиво улыбнулась. — Ступайте. И да хранит вас Господь!
— Кстати, — догнал троицу голос герцогини, — мисс Мари, мне кажется, в приемной вы встретите одного небезразличного вам человека. Мистера Эдуарда Волверстона, если не ошибаюсь… Попал он сюда, правда, не совсем по своей воле, но теперь, надеюсь, возражать перестанет…
* * *Маленькая комната, обитая синим штофом, была погружена в полумрак. Лучи вечернего солнца, с трудом пробиваясь сквозь тяжелые портьеры, скудными штрихами обрисовывали два силуэта, неподвижно стоящие у изящного туалетного столика.
— Ну что, решили? — тихо спросила Джоанна.
— Решили! — эхом отозвалась Ксави.
— Жалеть не будем?
— Я — нет!
