Владимир Евгеньев - Огни святого Эльма

Но вернемся от теории к практике, сколько я не призывал покаяться матросов, все было бесполезно, — продолжал Ханс. — Но если бы проклятие было снято, я мог бы стать сельским священником. Редко-редко среди боли и отчаяния мне рисовались светлые картины, что наше путешествие по морю прекратилось. И я служу где-нибудь в деревне в горах, в маленькой церкви, прихожане любят меня, и мы вместе пьем вино по праздникам. Я прогоняю эти греховные фантазии, католическим священникам нельзя иметь семью, однако мне часто представляется нежное личико молоденькой экономки, которая помогала бы мне по дому. Но этого никогда не будет.

— Почему не будет? — мягко сказал отец Олег. — Богу все подвластно.

— А, может, я даже откажусь от идеи принять сан и займусь чем-нибудь другим. Возможно, напишу исторический роман о времени, в котором жил или уйду в монастырь на Святую Землю, где всегда солнце и тепло, мне говорили, что там почти нет дождей. О, я ненавижу дождь. Когда я убил Анриетту, был сильный ливень, и я в отчаянии бежал по темному сырому лесу под дождем. Эти ливни в шторм доставляют мне невыносимые страдания. Вот сейчас мне стало немного легче на душе. Я больше не буду им проповедовать, я устал, но что-то говорит мне, что это путешествие скоро закончится. А знаете, вы напились тогда, когда попали на корабль. И я тоже выпью. Я более трехсот лет не прикасался к женщинам и алкоголю. Может, теперь вернусь к обычной жизни.

Но я не хочу опять погрузиться в разврат, у меня в душе живет ненависть ко грехам, которые несут страшное зло. Я рассказывал о своей жизни только духовнику, и когда я излил вам душу, и услышал ваши добрые слова, мне стало легче. В моем сердце появился луч надежды и света. Но почему же все-таки люди на земле так ненавидят друг друга? — Ханс взял бутылку вина и удалился из каюты отца Олега, не дожидаясь ответа.

Данила немножко подремал в каюте, выпил воды и пошел разыскивать Соню. И опять его поиски не увенчались успехом. Он ходил взад-вперед по острову, но никого не увидел.

Тем временем помощник капитана Дирк прятался от матросов, искавших его по всему кораблю. Ему очень не хотелось отдавать свой последний бочонок рома семнадцатого века, который штурман очень берег и угощал нужных по бизнесу людей, среди которых попадались очень тонкие ценители вина и старинного рома. Сначала Дирк прятался в каюте капитана, потом незаметно залез в трюм. Но когда матросы тоже полезли туда, не очень счастливый обладатель старинного рома незаметно выскользнул из трюма через носовой люк и решил использовать последнее средство, отсидеться в кладовке. У штурмана тоже был ключ от нее, как и у боцмана. Дирк потихоньку пробрался в кладовую, открыл дверь и почувствовал, что там кто-то есть.

— Эй, кто здесь? Спасибо, вы открыли мне, мне так здесь надоело, — сказал отец Олег по-английски.

— А, это вы, — слегка улыбнулся Дирк.

Штурман оглядел батюшку с любопытством.

— Так это вы значит тот самый русский священник? Вы, наверное, начали проповедническую деятельность. То, что вас заперли здесь, видимо, результат этих подвигов.

— Да, в известной степени, — ответил отец Олег.

— Эти тупые матросы ненавидят всех, кто мыслит иначе, а я интеллигентный человек, ко всему отношусь философски толерантно и с иронией, мне было бы интересно с вами пообщаться, — сказал Дирк.

В это время их разговор услышали некоторые матросы, которые слонялись без дела по кораблю. Двое из них тут же появились в коридоре перед кубриком, где стояли штурман и священник.

— А, господин помощник, вот вы где, — сказал один из матросов с издевкой в голосе. — Вся команда просит вас поставить нам бочку рома. У вас ведь есть ром?

— Эй, — крикнул другой, — штурман здесь.

Послышался топот ног. В коридор начали набиваться остальные члены команды.

— Выкатите ваш бочонок, господин Дирк. Вы не обеднеете.

Будучи практичным человеком, штурман понял, что теперь ему не отвертеться. Он вздохнул, достал из кармана связку ключей, отстегнул один и швырнул на пол.

— Вот, возьмите, бездельники. В кладовке рядом с камбузом забирайте бочонок.

— Ура! — закричали все. Один из матросов схватил ключ и, сбивая друг друга с ног, они помчались к камбузу.

— Да, неудачно получилось, к сожалению, — сказал Дирк. — Однако, — он посмотрел на отца Олега, — я решил тоже совершить христианский поступок. Пойдемте со мной в каюту. Я угощу вас хорошим вином.

Пока они шли по палубе, матросы были заняты дележом рома из бочонка и не обратили на них особенного внимания.

В небольшой каюте Дирка посередине стояли: старинный стол и стул из темного дерева, приделанные к полу, сундук. Из современных вещей были сейф, компьютер, несколько маленьких переносных холодильников и множество колбочек с какими-то реактивами, каждая из них была обернута толстым слоем ваты, видимо, чтобы предохранить от повреждения во время качки.

Дирк усадил отца Олега на стул, достал бутерброды с черной икрой, разлил по бокалам вино.

— Давайте выпьем скорее, а то эти негодяи скоро прикончат бочонок и придут требовать еще спиртного. Чего доброго, еще отнимут у меня последние запасы. Ваше здоровье! Священник только чуть отхлебнул из своего бокала.

— Итак, отец Олег, хочу с вами поделиться, — начал помощник капитана. — Я никогда особо об этом не задумывался и никогда не обращался к Богу. Он всегда был далеко от меня. Я жил, в одном мире, а Он был где-то в другом. Да, меня мучила совесть, но я не ассоциировал эти ощущения с Господом. В моем мире жестокого бизнеса, борьбы и успеха как-то нет места для Бога, на это не хватает ни времени, ни сил. Мне кажется религия это убежище для слабых духом. Человек ничего не может сделать здесь, и надеется на что-то на том свете. Каждый сам творец своей судьбы. Вы этого не испытали и вы не понимаете упоения властью и богатством. Я продаю наркотики и не жалею об этом, люди, которые их покупают, сами сделали свой выбор. Нет, святой отец, ваши слова меня не убеждают. И что самое главное, я много общаюсь с современными людьми, и многие из них вообще не верят в Бога, ведь, возможно, они правы, не так ли, святой отец? — сказал Дирк.

— Среди верующих людей много великих деятелей политики, экономики и искусства. И, если Вы говорите, что невозможно объяснить упоение властью и богатством тем, у кого этого нет, то райское наслаждение и близость к Богу в душе человека, живущего по совести, тем более нельзя передать на словах. К сожалению, слепой человек не поймет рассказ о красоте этого мира. Если вы в душе хотите совершать зло, вы будете отрицать все религиозные и философские системы, говорящие о необходимости вести себя определенным образом, ведь все мы верим в то, во что хотим верить. Можно привести множество логических, исторических, психологических аргументов в пользу существования Бога. Но также существуют эмпирические, дедуктивные, индуктивные и так далее аргументы в пользу того, что Бога нет. Этот вопрос каждый человек сам решает в своем сердце.