Николай Черкашин - Одиссея мичмана Д…
Ни на одном пароходе мира не было такой кочегарной команды: швыряли уголь в топку и князь с мичманскими погонами Юрий Шаховский, и кадет Морского корпуса барон Николай Вреден…
Частые поломки заставляли ремонтироваться то в Лиссабоне, то в Бизерте… Последний Андреевский флаг в Средиземном море на гафеле «Китобоя» по-прежнему резал глаз недавним союзникам. Потом была Мальта, греческий порт Пирей…
РУКОЮ ОЧЕВИДЦА. «23-го с рассветом снялись с якоря и вошли в Дарданеллы. Про шли Чанак-Кале не обращая внимания ни на французские, ни на итальянские стационеры, хотя те и пытались сигналами остановить «Китобой». Как выяснилось позже, при возвращении Южному Русскому Правительству миноносцев, уведенных в 1919 году из Черного моря на Мальту, англича не отказались пропустить их через Дарданеллы под Андреевским флагом и затем распространили это не допустимое требование на все русские военные суда. К сожалению, русские власти того времени не нашли достаточной твердости для того, чтобы отстоять наши законные национальные права. Уже по приходу в Константинополь командир «Китобоя» нашел телеграмму генерала Лукомского, представителя Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России, с приказанием спустить Андреевский флаг при проходе Дарданелл. Эта телеграмма, адресо ванная в Пирей, разошлась с «Китобоем» в пути, предотвратив, таким образом, неприятное недоразумение с нашим высшим начальством, так как согласно записям в дневнике лейтенанта Ферсмана, он Андреевского флага ни в коем случае не спустил бы.
Выйдя из Дарданелл, «Китобой» попал в сильный шторм в Мраморном море. Стало сильно заливать, и ход упал до 2 1/2 узлов. Вместе с греческим пароходом, вышедшим немного раньше, повернули и стали на якорь у Галлиполи, гарнизон которого в то время состоял из французских и греческих оккупационных войск. 25 октября ветер стал стихать, и «Китобой» снял ся с якоря и взял курс на Константинополь, 26-го вошли в Босфор и стали на бочку против дворца султана по соседству с более чем десятком союзных и греческих военных кораблей. Кроме них в порту стояло несколько русских пароходов под трехцветным торговым флагом, а также пришедшее накануне с Дальнего Восто ка посыльное судно «Якут», на котором находился капитан 1-го ранга Китицын с Морским училищем. 27-го пришел в Константинополь и ледокол «Илья Муромец», которого «Китобой» встретил в первый раз в Шербуре. Выжи дая получение угля и воды с русской базы, производя по чинки и пережидая начавшиеся в Черном море шторма, «Китобой» простоял в Константинополе до 7 ноября. Во время стоянки пополнили команду, взяв восемь человек матросов, только что прибывших из Норвегии, куда они попали после эвакуации из Мурманска».
В Севастополь «Китобой» добрался только 12 ноября 1920 года, то есть тогда, когда впору было ложиться на обратный курс. В Крыму начиналась эвакуация Белой армии, а вместе с ней и множества гражданского люда, начинавшего свой бег в никуда. В любом случае лишнее плавсредство в Севастополе было весьма кстати, и «китобойцы» деятельно включились в общий аврал.
По грустной прихоти судьбы лишь несколько суток удалось провести им в России - в Севастополе. А потом снова к чужим берегам - навсегда. Сначала в Стамбул, потом в Бизерту, потом еще дальше - кто в Аргентину, кто Америку, кто в Бельгийское Конго…
С командой и 150 пассажирами на борту лейтенант Ферсман двинулся в Константинополь. Под его же начало определили еще два тральщика: трудяга «Китобой» тащил за собой на буксире и потерявший ход эскадренный миноносец «Звонкий».
Из Константинополя Ферсман повел свои тральщики в Бизерту, где через три года «Китобой» закончил свое существование как русский военный корабль. Его продали итальянцам. С новым флагом и новым именем «Итало» бывший тральщик начал свою службу в качестве портового буксира в Специи.
СУДЬБА КОРАБЛЯ.
Был ли в истории флотов корабль, которому выпала судьба нести службу под шестью разными флагами и четырьмя именами? Сказка о колобке в военно-морском варианте. «Китобой»-«Итало» был призван в 1940 году на службу в итальянский королевский флот и был переименован в рейдовый буксир G79. Дальнейшую его судьбу установил историк Константин Стрельбицкий: «Всю войну буксир обслуживал дноуглубительные работы в Генуэзском заливе Лигурийского моря…» После выхода Италии из войны команда G79, опасаясь захвата судна немцами, затопила буксир в порту Генуи 10 сентября 1943 года.
Что же касается лейтенанта Оскара Оскаровича Ферсмана, то о нем известно, что из Бизерты он перебрался в Копенгаген, где еще хорошо помнили его нашумевший поступок. Там он и прожил остаток жизни вплоть до 1948 года, когда, уже будучи больным, отправился на пароходе в Аргентину, чтобы повидаться с братом. Там и умер, аргентинская земля приняла прах отважного морехода.
Ни один российский флот не пережил таких мрачных трагедий, как Черноморский. В годы Крымской войны он был затоплен, дабы преградить путь в Севастополь с моря. В 1918 году добрая часть его была снова затоплена - под Новороссийском, другая - медленно сгинула в далекой Бизерте. В память об этих кораблях, которым выпал столь печальный жребий, поставлены три прекрасных памятника: один в виде одинокой белой колонны-свечи украшает севастопольскую бухту, другой поставлен на Дообском мысу, на траверзе которого уходили под воду линкор «Свободная Россия» и эсминцы с флажными сигналами «Погибаю, но не сдаюсь!»; третий воздвигнут в Бизерте в виде белокаменного храма. На мраморных плитах золотом выбиты имена кораблей, ушедших в изгнание: линкор «Генерал Корнилов», крейсер «Георгий Победоносец», эскадренные миноносцы, подводные лодки…
Именно здесь я впервые увидел это не совсем обычное название - «тральщик «Китобой». Это скромное упоминание - единственный памятник кораблю с судьбой и в самом деле весьма необычайной…
Тогда, в 1920 году, тральщик «Китобой» был последним русским кораблем, над которым развевался Андреевский флаг в европейских водах Атлантики. Спустя 76 лет синекрестное белое полотнище принес сюда первый российский авианосец «Адмирал флота Советского Союза Н.Кузнецов».
ДУША КОРАБЛЯ(Вместо эпилога)Белые пятна новейшей истории не отличаются девственной белизной. Они либо залиты кровью, либо пепельно-серы, как выжженная земля…
Судеб морских таинственная вязь… Вязь - это и узор, это и письмена. Быть может, и в этих арабесках судеб проступают письмена истории - обрывочно-ясные, нерасшифрованные до конца, сбивчивые, и оттого каждый прочтет в них то, что он хочет прочесть.
