Джон Пристли - Затерянный остров

— Кто бы мог подумать, — проговорил Рамсботтом, когда все трое вытянулись на песке, а Уильям с коммандером закурили трубки, — глядя на наши туфли, что в них ходит без пяти минут миллионер. Никогда еще не видел таких изношенных.

Парусиновые туфли на кожаной подошве действительно пришли в ужасающее состояние и разваливались на глазах.

— Вот хохма будет, если как раз теперь, когда мы нашли наконец сокровище, шхуна не вернется и мы погибнем тут от голода. И никто так и не узнает про руду.

— Нужно что-то придумать, — нахмурился коммандер. — Оставить сообщение, оповестить людей о нашей находке. Рано или поздно какой-нибудь корабль сюда зайдет. Но заранее бояться не нужно. Вероятность, что Петерсон лишится шхуны, крайне мала: за ним как за шкипером водится один-единственный недостаток — чрезмерная осторожность. Так что он скоро будет здесь. Он ведь не хуже нас представляет, каково тут сидеть.

— А чем займемся в ожидании?

— Предлагаю отправиться на разведку, — подал идею коммандер. — Чем выше заберемся, тем раньше увидим шхуну. Рамсботтом же, если хочет, может остаться здесь — вдруг Петерсон прибудет раньше, чем мы спустимся обратно. Как вы, Рамсботтом, не против?

— Абсолютно нет, коммандер, — воодушевленно поддержал предложение Рамсботтом. — Полежу тут в тишине и покое, поразмыслю. Хочу во всех подробностях представить обед, который закажу в «Симпсоне», как только попаду в Лондон.

— Здоровая пища? — подмигнул Уильям.

— Самая здоровая, — с важным видом подтвердил Рамсботтом. — Согласитесь, нам бы сейчас не помешала. Никаких больше устриц, никакой рыбы — даже дуврскую камбалу в рот не возьму, отныне только сухопутная еда. Море с его морскими гадами мне теперь хуже горькой редьки. С тех самых пор, как мы ввязались в это дело, кругом одно сплошное море, даже во рту солоно. Нет уж, подайте мне большую тарелку томатного супа — а можно горохового или из бычьих хвостов. Потом сочное, мясистое седло барашка с печеным картофелем и репой или толстый ромштекс с жареной картошкой. Пойдет и бифштекс с кровью и на гарнир йоркширский пудинг, печеный картофель и цветную капусту, либо, если случится оказия, то утку-эйлсберийку с молодой картошечкой и зеленым горошком. На сладкое крыжовенный пирог со сливками или щедрый ломоть сливового пудинга с капелькой рома, а можно и орехово-изюмную корзинку, политую теплым бренди. Ну, и на закуску гренки с сыром и пару кусочков зрелого стилтона с крекерами. На аперитив — бристольский сливочный херес, а на посошок — приличный портвейн типа «Уор» или «Кокберн»… Вот что я вам скажу, ребята: будете в Лондоне, я вас непременно отведу в «Симпсон», и там мы знатно пообедаем.

— От ваших рассказов у меня уже слюна потекла, — улыбнулся коммандер.

— А я будто и вправду все это съел, теперь еле дышу, — подхватил Уильям. — Но что, если нет больше никакого «Симпсона»? Если вся Стрэнд сгорела дотла? Мы ведь уже которую неделю не получаем новостей из дома, мы отрезаны от мира, и кто знает, что там без нас творится? Чума, пожар, революция, война… Мало ли какие несчастья обрушились на Англию, а мы тут ни сном ни духом?

— Заячье рагу! — воскликнул Рамсботтом, чувствуя внезапное озарение. — Точно! Я как знал, что еще не все. Зайчатина, тушенная в хорошем красном вине. Блюдо, признаться, на любителя, но когда его долго не едал — о, вот тогда оно в самый раз! Как насчет заячьего рагу, друзья? Густая подливка… На гарнир предлагаю картофельное пюре и брюссельскую капусту. Что скажете?

— А вдруг там рухнула экономика? — продолжал Уильям. — И люди стоят в очередях за мясными консервами и галетами по талонам. Кто знает? Мир стал совсем ненадежным, только отвернешься, и все летит в тартарары.

— Или вот еще… — Рамсботтом поднял толстый указательный палец. — Я не откажусь от рисового пудинга, если правильно его приготовить — не жалеть молока, пару яиц туда… Главная беда рисовых пудингов — пересушенность и комки. Так всегда бывает, когда дело, казалось бы, плевое, вот никто и не старается, в итоге без слез не взглянешь. Рисовый пудинг тому наглядный пример. Делают тяп-ляп в последнюю минуту. И яичница с беконом — та же ошибка. Есть два способа жарить яичницу с беконом — правильный и неправильный. Часто вам подают правильно поджаренную яичницу?

Рамсботтом углубился в подробности, но Уильям уже не слушал. Перед его глазами разворачивалась панорама: Тихий океан с рассыпанными по нему, словно крупинки соли на обеденном столе, островками. Где-то среди них одинокая скала под названием Затерянный остров, а на ней — трое незадачливых путешественников со своей урановой рудой, грандиозными планами и болтовней о яичнице. Уильям смотрел на все это словно со стороны, как вспоминают, проснувшись, прекрасный, но совершенно абсурдный сон. В такие моменты он уносился мыслями в совершенно иную, неведомую действительность, откуда настоящая жизнь виделась почти такой же зыбкой и призрачной, как ночные грезы. Однако розовыми мечтами от них не веяло, Уильям чувствовал и опасность, и смерть так же близко, как когда-то на фронте. Казалось, проткни увиденную сцену пальцем, порвешь, но что увидишь в образовавшуюся дыру? Что такое эта иная, более плотная реальность, в которую он уносится? В ней никогда не получается оглядеться, из нее можно только смотреть на тонкую, словно папиросная бумага, ткань привычной действительности. Уильям пристально всматривался в море, в слепящий глаза песок и скалы, в своих товарищей, словно пытаясь разобраться, настоящие они или иллюзия, и попутно спрашивая себя, философствует он, впадает в мистицизм либо слегка трогается умом. Зато внимательный взгляд показал, что круглое лицо Рамсботтома осунулось и пошло складками, да и коммандер выглядит неважно.

Уильям не удержался от вопроса, когда они с коммандером, оставив Рамсботтома, стали выбираться из бухты.

— Нездоровится? Да нет, я вполне прилично себя чувствую, — буркнул коммандер, который принимал в штыки любые подозрения в немощи.

Уильям сконфуженно пробормотал что-то насчет землистого цвета лица.

— Вздор, Дерсли! Я в полном порядке. Разумеется, после двух дней на этом острове любой будет выглядеть слегка потрепанным. Вы бы себя самого видели. Щетина у вас на подбородке просто отменная, а вот остальное до нее недотягивает. Да нет, со мной все хорошо. Лучше некуда. Я-то привычный, в отличие от вас двоих.

Уильям ему не поверил, но развивать тему не решился. Словно в доказательство, что он еще хоть куда, коммандер бодро начал карабкаться наверх первым, а поскольку солнце уже припекало, попотеть пришлось изрядно. Выбравшись на первый широкий уступ, друзья, вместо того чтобы двинуться к уже знакомой лощине, зашагали налево, где уступ выдавался в сторону моря, создавая удобную обзорную площадку. Шхуны не наблюдалось. Однако на горизонте, в голубой сияющей дали, что-то темнело. Уильям заметил темное пятно первым и принял за облако дыма.