Сесил Форестер - Лейтенант Хорнблауэр
— Молчать! — заорал Буш. — Занимайтесь своими делами.
Он обвел взглядом толпу, и она смолкла.
— Я спущусь вниз, с вашего разрешения, сэр, — сказал Хорнблауэр. — Нужно посмотреть, как там капитан.
— Очень хорошо, мистер Хорнблауэр. — Буш столько раз произносил эту стандартную фразу, что она прозвучала вполне обычно.
— Идите со мной, Вэйлард, — сказал Хорнблауэр и повернулся.
В этот момент появились еще несколько человек — Бакленд с бледным напряженным лицом, рядом с ним Робертс, из каюты вышел заспанный Клайв в рубашке и штанах. Все они чуть вздрогнули при виде пехотинцев строящихся в шеренгу на загроможденной палубе. Ружейные дула отсвечивали в слабом свете фонарей.
— Вы прямо сейчас идете, сэр? — спросил Хорнблауэр, оборачиваясь к Бакленду.
— Иду, — ответил тот.
— Ради Бога, что тут происходит? — спросил Клайв.
— Капитан расшибся, — коротко отвечал Хорнблауэр. — Поспешите. Вам понадобится свет.
— Капитан… — Клайв заморгал, стряхивая с себя сон.
— Где он? Эй, дайте мне фонарь. Где мои помощники? Бегите, разбудите моих помощников. Их койки в лазарете.
Так что в конце концов по трапу двинулась процессия из шести человек с фонарями — четыре лейтенанта, Клайв и Вэйлард. Ожидая у трапа, Буш украдкой взглянул на Бакленда: лицо первого лейтенанта подергивалось от волнения. Бакленд неизмеримо охотней ступал бы под градом картечи по изуродованной снарядами палубе. Он вопросительно посмотрел на Буша, но Клайв был совсем близко, и Буш не осмелился ничего сказать. Кстати, знал он не больше Бакленда. Они не ведали, что ждет их внизу: арест, позор, может быть — смерть.
Фонарь осветил красный мундир с капральскими нашивками и белую портупею стоявшего у люка морского пехотинца.
— Есть что доложить? — спросил Хорнблауэр.
— Нет, сэр. Нечего, сэр.
— Капитан лежит внизу без сознания. Его охраняют два пехотинца, — сказал Хорнблауэр Клайву, указывая вниз. Клайв с трудом протиснул в люк свое массивное тело и исчез.
— Теперь, капрал, — произнес Хорнблауэр, — расскажите первому лейтенанту, что вы об этом знаете.
Капрал стоял по стойке «смирно». Под взорами четверых лейтенантов сразу он заметно нервничал. По опыту службы он, вероятно, знал, что неприятности среди верхних чинов запросто могут выйти боком простому капралу, которого угораздило, пусть и невинно, впутаться в это дело. Он стоял навытяжку, стараясь никому не смотреть в глаза.
— Говорите же, — резко произнес Бакленд. Он тоже нервничал, но это было вполне естественно для первого лейтенанта, чей капитан только что получил серьезную травму.
— Я, значит, караульный капрал, сэр. В две склянки я сменил часового у капитанской каюты.
— Да?
— И… и… снова пошел спать.
— Черт! — сказал Робертс. — Докладывайте же!
— Меня разбудил один из джентльменов, сэр, — продолжал капрал. — По-моему, он артиллерист.
— Мистер Хоббс?
— Кажись, его так зовут, сэр. Он говорит: «Приказ капитана, выводите караул». Я, значит, вывожу караул, вижу — капитан с Уэйдом, часовым то есть, я его поставил, значит. В руках он держал пистолеты, сэр.
— Кто, Уэйд?
— Нет, сэр, капитан, сэр.
— Как он себя вел? — спросил Хорнблауэр.
— Ну, сэр… — Капрал не хотел говорить ничего плохого о капитане, даже обращаясь к лейтенанту.
— Ладно, отставить. Продолжайте.
— Капитан сказал, сэр, сказал он, значит, сказал, сэр: «Идите за мной» и тому джентльмену он сказал: «Выполняйте свой долг, мистер Хоббс». Мистер Хоббс, значит, пошел в одну сторону, сэр, а мы с капитаном, значит, сюда, сэр. «Затевается мятеж», — сказал он. — «Гнусный кровавый мятеж. Мы должны захватить мятежников. Поймать их с поличным». — Так сказал капитан.
Из люка высунулась голова доктора.
— Дайте мне еще один фонарь, — сказал он.
— Как капитан? — спросил Бакленд.
— Похоже, что у него сотрясение мозга и несколько переломов.
— Сильно расшибся?
— Пока не знаю. Где мои помощники? А, вот и вы, Кольман. Тащите лубки и бинты, как можно быстрее. Еще прихватите доску для переноски раненых, парусину и веревки. Ну, бегом! Вы, Пирс, спускайтесь, поможете мне.
Так что лекарские помощники исчезли, не успев появиться.
— Продолжайте, капрал, — сказал Бакленд.
— Я не помню, что я сказал, сэр.
— Капитан привел вас сюда.
— Да, сэр. Значит, в руках у него были пистолеты, я уже говорил, сэр. Одну шеренгу он послал вперед. «Заткните каждую щель», — сказал он, и еще он, значит, сказал: «Вы капрал, берите двоих караульных и идите на поиски». Он… он, орал, как… У него пистолеты были в руках.
Говоря, капрал испуганно посмотрел на Бакленда.
— Все в порядке, капрал, — произнес тот. — Говорите правду.
Известие о том, что капитан без сознания и, возможно, сильно расшибся, успокоило его, как успокоило оно Буша.
— Я повел свою шеренгу по трапу, сэр, — сказал капрал. — Я шел впереди с фонарем, у меня ведь ружья не было. Мы спустились к подножию трапа, сюда, где мешки, сэр. Капитан, он кричал нам через люк. «Быстрее», — говорил он, — «Быстрее, не дайте им уйти. Быстрее же». Вот мы, значит, и полезли через припасы, сэр.
Приближаясь к развязке, сержант смолк. Возможно, он добивался дешевого театрального эффекта, однако, скорее всего, просто боялся впутаться в историю, способную повредить ему, несмотря на полную его непричастность.
— И что же дальше? — спросил Бакленд. В этот момент вновь появился Кольман, нагруженный разнообразными приспособлениями; на плече он нес шестифутовую доску. Он посмотрел на Бакленда, испрашивая разрешения пройти. Получив это разрешение, он положил на палубу доску, парусину и веревки, а со всем остальным спустился по трапу.
— Ну? — сказал Бакленд капралу.
— Я не знаю, что случилось, сэр.
— Расскажите, что знаете.
— Я услышал крик, сэр. И грохот. Я всего-то отошел ярдов на десять, не больше. Я, значит, вернулся с фонарем.
— И что же вы увидели?
— Это был капитан, сэр. Он лежал у подножия трапа. Он лежал, как труп, сэр. Он упал в люк, сэр.
— И что вы сделали?
— Я попробовал перевернуть его, сэр. Все его лицо было в крови, сэр. Он был без сознания, сэр. Я думал, может он мертвый, но почувствовал, что сердце бьется.
— Да?
— Я не знал, что мне делать, сэр. Я не знал ни про какой такой мятеж, сэр.
— Но что же вы все-таки сделали?
— Я оставил двух моих людей с капитаном, сэр, и пошел наверх, поднять тревогу. Я не знал, кому это доверить, сэр.
Была своя ирония в этой ситуации: капрал боялся, что его заставят отвечать за такой пустяк — надо ли было послать гонца или идти самому. В то же время четыре лейтенанта рисковали головой.
