Дончо Папазов - С «Джу» через Тихий океан

Когда я смотрю на них, таких веселых, жизнерадостных, таких беспечных в родной океанской стихии, у меня на душе становится легче.

Знаю, уверен, что успешно завершим экспедицию. И пусть мы не можем послать даже сигнал бедствия SOS, пусть ломается руль. Может случиться и худшее, но мы еще поборемся. Мы дойдем до намеченной цели! До Таити, до Самоа, до Фиджи.

Почти все мне дается с трудом. Ценой огромного напряжения сил. Справляюсь, потому что не теряю духа, не отказываюсь от борьбы и после каждой неудачи удваиваю усилия. Я уже до того привык к трудностям и невзгодам, что без них мне скучно. Настоящая борьба начинается только после первых неудач. Если не примирился с ними, если удалось их преодолеть, то имеешь полное право на плавание по океану.

Многие люди мечтают о путешествиях, но умозрительно – если все заранее готово и удобно, подано, как говорится, на блюдечке. Я называю это «ностальгией чиновника». К сожалению, и на суше нужно бороться. Ты можешь быть прекрасно знающим свое дело яхтсменом, но, чтобы стать путешественником, необходимы и многие другие качества. И прежде всего – настойчивость и упорство.

Как только стал плавать, оказалось, что могу работать и руками. Я всегда их считал на это не способными. Видно, мне редко приходилось «мастерить».

Наша нынешняя лодка намного удобнее. После долгих размышлений и колебаний мы выбросили из нее водонепроницаемые ящики. Они обязательны на любой спасательной шлюпке, поскольку делают ее непотопляемой. Непотопляемой, но все же способной перевернуться. Для нас же это все едино. Перевернуться довольно легко, потому что спасательная шлюпка не яхта, у нее нет балластного киля. А зачем нам перевернутая лодка? Удержаться на гладком ее днище в плохую погоду невозможно. Первая же волна смоет.

Все вычисления, которые мы проделали, доказывают, что, если опрокидывается спасательная лодка с рубкой, она обретает устойчивое положение и два человека ни за что на свете не смогут вернуть ее в прежнее положение. Разве что поможет волна, но благородная и спокойная. А если не поможет? Так что никому не советую, когда он готовит экспедицию, надеяться на закон больших чисел. Особенно на хороший исход. Лучше рассчитывать на худшее. Шансов на это куда больше. Последние дни нашего плавания – наглядное доказательство тому, что не следует уповать на счастье. Хорошо, что эту экспедицию, как и все предыдущие, мы готовили, рассчитывая на самое тяжкое.

Джу

Еще не могу похвалиться продуктами, потому как не знаю, что испортится, а что нет. Однако на сей раз все у нас обстоит гораздо лучше. Планктона больше, мы явно находимся в течении, а консервы вкусные и свежие. «Родопы» реабилитировали себя за недоброкачественность фирменной продукции, какой мы пользовались в атлантической экспедиции. Да и мы теперь не поступили как наивные граждане: не стали покупать консервы для экспедиции в магазинах. На этот раз их специально заказали. Старший научный сотрудник Цветков приготовил для нас лиофилизированные продукты.[8]

Он оказался человеком серьезным. Выполнил все, что обещал, причем в кратчайший срок. В Софии мы виделись с ним всего несколько раз, но здесь, в океане, я часто вспоминаю о нем. Он лиофилизировал и кислое молоко типа ряженки, и персики (самое вкусное из еды), и малину, и помидоры. Помидоры мы добавляем в приготовляемую пищу. Для салата они мало годятся. Кроме того, есть у нас орехи, сушеные абрикосы и абрикосовый компот. Все такое, что не портится. Сухари целехоньки. Проблема, как и в прошлый раз, – это вода. В ней начинает появляться ржавчина. Если быстро доберемся до Фиджи, может, и выдержит. Взяли с собой дополнительно два резиновых резервуара по 60 литров в каждом. Привязали их на носу лодки – больше негде было расположить. В крайнем случае будем брать воду из них.

Кипятим часто чай. Он для нас основное питье. Посол НРБ в Лиме Младен Николов на прощанье подарил нам несколько бутылок виски и две бутылки болгарского коньяка «Плиска». Но мы пьем редко и совсем понемногу. Не идет. Кофе тоже с трудом пьется. Все это мне давно знакомо. Не пришлось долго приспосабливаться. Влажность воздуха здесь большая, я ждала подобного. Довольно скоро начали появляться прыщи, но и к этому я была готова и все восприняла как нечто обычное. Конечно, еще рано делать выводы. Пока что время бежит незаметно. Единственное, что я позволяю себе, так это думать о своей дочурке Яне, мечтать о том времени, когда мы приземлимся в Софийском аэропорту и она будет встречать нас. Эти мысли неизменно заставляют меня плакать. Но я очень стараюсь не поддаваться им, не тонуть в неизбывной тоске по дорогому сердцу птенчику. Как она там себя чувствует? Уж не забыла ли нас? Хоть бы она не страдала.

Дончо

Прошло десять дней. Постепенно привыкаем к превратностям жизни в спасательной лодке.

Я весь сгорел на солнце. Сильнее всего обгорели бедра. Ярко-красные, будто открытая рана. Пылает и спина. И это произошло в облачную погоду! Не надо было раздеваться. Немалое время уже плаваем в тропиках и отлично знаем силу здешнего солнца. А сейчас как раз тропическое лето.

Продвигаемся медленно. Ветра нет. Океан тихий.

Заплыли далеко на север, и теперь надо непременно спуститься к югу. Может быть, там будет побольше ветра.

Вечером, за какие-то 10 минут до захода солнца, все быстро пропитывается влагой. Следи да следи, чтобы успеть убрать одежду. Так же было и в прошлую экспедицию.

Эта экспедиция началась спокойно, во всяком случае спокойным было самое начало. Нет той страшной бури, какая обрушилась на нас в первые дни путешествия в Атлантическом океане. И мы пока не очень устали. Вспоминаю, что в тот раз на десятый день мы были уже на пределе сил. Восемь дней нас мотал шторм. Восемь бессонных дней и ночей. Как мы выдержали? Не помню. Сейчас даже представить себе трудно, что можно столько суток провести без сна и отдыха в борьбе со стихией. Лодка у нас тогда была открытой, и ее беспрерывно заливало. Вычерпали из нее тысячи ведер воды. Действовали упорно и методично. От сильного перенапряжения, переживаний и ударов были мы тогда совершенно синими. В Лас-Пальмасе мы появились в разбитом, измочаленном состоянии потерпевших кораблекрушение. За три-четыре дня восстановили силы и снова отправились в далекий путь до кубы. Впереди было еще более четырех тысяч миль пустынного океана. Без суши, без островов, без портов. Приблизительно столько же миль и сейчас до ближайших берегов.

Не надо думать, что перенаселенное Перуанское течение – это прообраз рыбного рая, некий экологический эдем. Чем больше насыщена по количеству и видам животных некая экосистема, тем она неустойчивей. Говорят, что прибрежные пляжи Чили часто бывают завалены мертвыми кальмарами и мерлузой. Море буквально покрыто их трупами. Вонь стоит невыносимая. Это явление имеет несколько объяснений: одни говорят, что кальмары, дескать, переселяются к берегам, стремясь к саморегуляции возросшего числа своих собратьев; другие утверждают, что виновата жадность – в погоне за любимым лакомством кальмары попадают на мелководье и гибнут вместе с преследуемой мерлузой. Точной причины этого явления я не могу назвать, но, может быть, правы и те, кто «обвиняет» в массовой гибели рыбы частые в данном районе землетрясения, которые поднимают со дна огромное количество ядовитого сероводорода.