Генри Райдер Хаггард - Собрание сочинений в 10 томах. Том 9
О красных кафрах никто и не подумал, потому что никак не могли предположить, чтобы две женщины в сопровождении только одного слуги были в состоянии забраться так далеко.
Проискав целую неделю, буры решили, что Сузи погибла, а сам Пит куда-нибудь скрылся, чтобы избежать правосудия, и разъехались по своим фермам.
Описывать нашего горя не буду — слишком уж тяжело вспоминать об этом. Скажу только, что нет-нет да и промелькнет у нас надежда, что Сузи жива и где-нибудь скрывается до поры до времени, и мы опять увидим ее. Я основывала свою надежду на каком-то предчувствии, а Ян — на том фокусе, который показывала ему Сигамба ночью, накануне свадьбы Сузи. Впрочем, эта надежда посещала нас изредка. Вообще же мы с Яном были убеждены, что Сузи потеряна для нас навсегда, и постоянно упрекали друг друга, что своей ложью о Ральфе мы накликали на себя такое горе.
А что касается Ральфа, — делавшегося, кстати сказать, с каждым днем все более и более похожим на того английского лорда, который был у меня, так что мне даже неловко было называть его сыном, — то он упорно стоял на том, что если бы ему удалось узнать, где находится гора, похожая на большую руку, то он нашел бы Сузи.
Он положительно сходил с ума. В конце концов он начал говорить о том, что уедет надолго и не вернется до тех пор, пока не разыщет Сузи или не погибнет сам.
Как раз в это время нас то и дело стали беспокоить дикари своими набегами. Должно быть, они науськивались на нас ван Воореном, действовавшим откуда-нибудь издалека. Раз они даже целых три дня держали нас в осаде, зажгли было наш дом, убили нескольких из наших людей и заставили нас откупиться большой суммой и несколькими сотнями голов скота. Уходя от нас, они угрожали, что явятся опять, когда будут иметь нужду в чем-нибудь.
Это наконец надоело Яну. Он видел, что с ними будет трудно бороться, раз ими руководит Черный Пит, как он случайно узнал. Поэтому он стал придумывать, как бы отделаться раз и навсегда от этих набегов, разорявших нас.
Однажды вечером, когда мы только что поужинали и я убирала со стола, Ян вдруг стукнул кулаком по столу и воскликнул:
— Решено! Переселяемся! Я даже нашел место, куда можно будет нам переселиться из этого проклятого края, где нас постигло столько бед.
Ральф, все время сидевший молча, уткнувшись в свою тарелку, которая весь ужин оставалась у него пустой, поднял глаза на Яна и коротко спросил:
— А где это место?
— На севере, — ответил мой муж.
— Отлично, отец. Я именно туда и собирался ехать. Я обыскал юг, восток и запад и только на севере еще не был. Там я найду Сузи.
Я тоже была не прочь покинуть место, где нас поразило такое горе, и потому не противоречила мужу.
Таким образом, наше переселение на север было решено.
XIII Великое переселение. — Сообщение раненого кафра.
Приняв решение, мы на другой же день начали сборы и приготовления к переселению, а ровно через месяц распростились со своим насиженным гнездом, где нам жилось так хорошо, пока судьба не стала преследовать нас в лице Пита ван Воорена в наказание за нашу ложь.
Найти солидного покупателя на нашу ферму нам так и не удалось, потому что соседние буры из-за гнета англичан и постоянных нападений дикарей, не дававших нам покоя, тоже решили переселиться.
Таким образом, все наше имение, состоявшее из двенадцати тысяч акров земли, прекрасного каменного дома со службами, двух больших садов, из которых один был фруктовый, нескольких краалей с громадным количеством скота, пойменных лугов, множества разных построек для людей, животных и хозяйственных надобностей — все это было обнесено оградой, сложенной из полевых камней, — пришлось отдать за бесценок одному молодому буру, поссорившемуся со своими родными и желавшему устроиться отдельно. Мы получили за свою ферму, со всеми перечисленными угодьями, только пятьдесят фунтов стерлингов и старый фургон, который нам был нужен для перевозки нашего имущества, так как собственных повозок у нас не хватало.
Кстати сказать, сын этого бура, которому наша ферма досталась почти даром, через несколько лет продал ее за двадцать тысяч фунтов стерлингов, и там теперь разводят дорогих лошадей, ангорских коз и страусов.
Когда мы двинулись в путь, бур, который приобрел нашу ферму, насмешливо сказал нам, что хотя он и желает нам счастливого пути, но боится неисполнения этого желания, потому что нам едва ли удастся благополучно пересечь громадную пустыню: мы наверняка погибнем — или от диких зверей, или от бродячих кафров. На это Ян ответил ему, что мы надеемся на Бога, Который всегда помогает верующим в Него.
И действительно, только благодаря Его помощи нам удалось пройти невредимыми через пустыню, несмотря на множество опасностей, окружавших нас со всех сторон.
По пути к нам присоединились несколько других фермеров, так что нас, белых, набралось человек полтораста, не считая детей. И этой-то горстке людей, вооруженных только старыми «роерами» и ножами, удалось победить страшного Мзиликази, сломить силу не менее страшного Дингаана (это имя на языке зулу значит Слон, Потрясающий Землю) и заселить Свободный Штат, Трансвааль и Наталь.
Подробно описывать наше великое переселение я не буду, потому что для этого потребовалось бы слишком много времени; расскажу только то, что касалось лично нас.
Места, по которым мы проходили, теперь заняты городами, построенными белыми людьми, а тогда они были населены только необозримыми стадами всевозможных мирных травоядных животных; на пространстве в целые сотни миль все так и кишело ими, и наши повозки, проезжая посреди них, точно врезались в живое море. Леса были наполнены слонами, леопардами и львами, а реки — гиппопотамами, крокодилами и другими подобными им существами. Из всех этих животных на нас ни одно не нападало, они только расступались перед нами не то с испугом, не то с удивлением.
Переправившись через Оранжевую реку, мы встали лагерем на некотором расстоянии от Таба-Нгу, резиденции вождя Марока, пока его не прогнал Мзиликази, и стали поджидать партии других переселенцев, которые обещали сойтись с нами в этом месте, так как было очень опасно идти дальше небольшими отрядами из-за близости поселений воинственных дикарей и возможности их нападений.
Но, прождав понапрасну несколько месяцев, некоторые из буров потеряли терпение и решили двинуться вперед одни. Двое из них, ван Тригаарт и ван Рензенбург, настойчиво уговаривали Яна идти с ними; но мой муж наотрез отказался от этого, не объяснив причины своего отказа даже мне.
