Станислав Рем - Двадцатое июля
— Ни в коем случае! — вполголоса возмутился Геринг. — Сегодня вечером нам следует срочно провести первое совещание. Не будем же мы проводить его в присутствии…
Гиммлер отметил, что Борман отреагировал на последнюю фразу «Борова» полным удивления взглядом.
— Тогда куда? — послышался шелестящий шепот Геббельса.
На помощь пришел молчавший доселе рейхслейтер:
— Спустим на один этаж. Туда, где склады. Выставим охрану. И нечего из этого делатырагедию. В конце концов, все мы смертны. Еще неизвестно, где будут покоиться наши кости.
— Да, Мартин, пожалуй, вы правы, — одобрил идею Геббельс. — Но нам нужно подумать, что делать с телом дальше? Как и где мы будем его хоронить?
Геринг пожал плечами:
— Понятия не имею. Есть предложения? — И посмотрел на Геббельса. В конце концов, рассудил маршал авиации, именно он отвечает в рейхе за все ритуальные мероприятия, будь то факельные шествия, партийные съезды или рождественские вечеринки.
«Хромоножка» растерянно смотрел по сторонам, ожидая поддержки. Не дождавшись, пролепетал:
— Я, признаться, тоже не знаю. Фюрер — не просто человек. Он символ Германии. Стяг Третьего рейха. — Голос министра пропаганды дрожал от переизбытка чувств. — Он поднял нацию с колен, а потому не может быть похоронен, как простой смертный. Тем более безродный. Нет, такого допустить мы не можем.
— Если мы похороним его в Германии, то только под чужим именем, — изрек Борман. — И без всякой помпезности. Иного выхода нет. Для Германии фюрер жив. И двух Гитлеров быть не может.
— Но не забывайте, друг мой, — вставил свое веское слово Геринг, — что это все-таки Гитлер. Тот самый Адольф Гитлер, с которым мы прошли славный путь, начиная с двадцатых годов. Вместе с которым перенесли много бед и несчастий, радостей и светлых минут. И похоронить его, как собаку, я не позволю.
— А что, если его совсем не хоронить? — встретился вдруг Геббельс. — Что, если нам последовать примеру древних египтян? Пусть поколения будущих немцев приходят к могиле фюрера. Даже не к могиле, а к нему самому. Понимаете, именно к нему! И до тех пор, пока они своими глазами будут видеть тело Гитлера как подтверждение истории нашего движения, Германия будет жить!
— Вы предлагаете мумифицировать тело? — догадался Гиммлер.
— Совершенно верно! Более того: поместить в хрустальный сосуд! В мавзолее. Да, да, именно в мавзолее! — голос Геббельса крепчал на глазах. — Не сегодня, конечно. Но в будущем нам необходимо возвести самый большой мавзолей, который только может выдержать Земля. Это станет памятником величию и гениальности фюрера. Сотни, нет, тысячи поколений молодых арийцев будут ежедневно восхищаться фюрером и его последним пристанищем. Они будут стоять в очередях сутками напролет, лишь бы воочию, пусть и недолго, лицезреть своего кумира. А рядом с ним мы положим в гроб ЕГО книгу. Всю из золота. С бриллиантовой инкрустацией…
«Идиот», — мысленно обругал соратника по партии Борман и, натужно вздохнув, попытался выдавить из себя слезу.
* * *Полковник Тейлор отогнул угол брезента:
— Вот то, что осталось от летчиков сбитого самолета.
Полковник Армстронг, присланий Эйзенхауэром из командования армии США для проведения внутреннего расследования, осмотрел останки двух тел, не побрезговав перевернуть их и проверить карманы порванных кителей. Тейлор с интересом наблюдал за действиями американца.
Армстронг внимательно изучил на обоих телах повреждения, приведшие к смерти, и удовлетворенно хмыкнул:
— На вашем месте я уничтожил бы их до приезда проверяющего. К примеру, сжег. Или утопил.
— Зачем? — Тейлор изобразил на лице недоумение.
— Хотя бы для того, чтобы скрыть факт их расстрела в воздухе. Когда они спускались на парашютах.
— Вы в этом уверены, господин полковник?
— Абсолютно. Характер пулевых ранений свидетельствует о том, что оба парашютиста были убиты из легкого автоматического оружия. Причем того, что лежит справа, убили, когда он уже достиг земли. Именно поэтому в протекторах его сапог сохранилась засохшая почва. А поскольку она плотно вбита в протекторы, значит, этот парашютист именно приземлился, а не свалился бездыханным мешком, как его спутник. — Армстронг приподнял ногу второго убитого: — Видите, здесь протектор практически чистый. Только мыски сапог в грязи. Следовательно, он приземлился уже мертвым. А вот первый на момент соприкосновения с землей был еще жив. — Улыбка сползла с лица Тейлора. — Так что, господин полковник, — американец вытер руки носовым платком и выбросил его в мусорную корзину, — плохи ваши дела. Что сказал покойный?
— Ничего, — хмыкнул Тейлор. — Не успел.
— Замечательно. Тогда покажите все, что вы изъяли из его карманов.
— Они были пусты.
— Не нужно врать, господин Тейлор. К нам летел парламентер…
— К вам летел шпион, — упрямо перебил следователя Тейлор.
— Перестаньте. В такую погоду, без охраны, запросив посадку… Ну какой же шпион станет себя так вести? Итак, что у него было с собой? Не лгите, полковник. Или вы выполняете приказ генерала? Нет? Тогда не понимаю, в чем проблема. Айка очень интересует документ, имевшийся у погибшего.
Тейлор развел руками:
— Сожалею, что не смог убедить вас в правдивости своих слов. Если эти шпионы и везли с собой какие-то документы, то те скорее всего сгорели вместе с самолетом.
— Сожалею я. Потому что второй парашютист пилотом не был. Взгляните на труп. На нем остатки кителя генерала. Смотрите! — Армстронг вновь наклонился над телом и перевернул его. — Видите обгоревший генеральский китель? И человек со столь высоким чином не мог покинуть самолет, оставив в нем важные документы. Мало ли в чьи руки те могли попасть? — Армстронг еще раз ополоснул руки и снова промокнул их салфеткой. — Я понимаю вас, Тейлор. Вы, англичане, в этой войне пострадали гораздо больше нас. Вашу, а не нашу столицу бомбардировали немцы. Ваши, а не наши мирные жители прятались от зажигательных бомб по подвалам. Но война продолжается и со все более и более удручающими результатами. Каждую ночь к берегам вашей родины летят немецкие самолеты. И вот наконец появился шанс остановить их, прекратить налеты. Помочь родине сохранить жизни сотен, а то и тысяч людей. И этот шанс приплыл к вам в руки. А вы не хотите его использовать.
Армстронг говорил правильные слова, но Тейлор ему не верил. Слишком много хороших и правильных слов услышал он за последние годы. Но все они, эти правильные слова, не уберегли его мать от смерти. Так же, как не остановит дальнейших смертей и то послание, которое хранится сейчас в нагрудном кармане его рубашки. Письмо, извлеченное час назад из кармана генерала Штюльпнагеля. Несмотря на то что полковник был слабо знаком с немецким языком, он понял: речь в письме идет о переговорах между американцами и фашистами. Цель — временное приостановление военных действий на Западном фронте и переформирование его для их совместной борьбы на фронте Восточном. То есть объединение усилий против тех, кто сейчас вместе с ними громит врага каждый на своем участке фронта. Против русских.
