Ян Гийу - Путь в Иерусалим
Эскиль считал, что надо стараться быть хладнокровными, пока с ними нет Арна. Уж он-то — как раскаленное железо. Есть доводы за и против обручения, и следует спокойно взвесить их, как серебро, чтобы увидеть, что перевешивает.
Против предложения Арна было очень многое, ибо никто не знал, кто возьмет королевскую власть в свои руки в ближайшие два года. Во всяком случае, пока королем остается Карл сын Сверкера, Альгот сын Поля должен остерегаться связывать себя узами родства с врагами короля. По крайней мере, если Альгот — человек с умом. Да и с их стороны было бы неразумно играть свадьбу с представительницей рода, враждебного Кнуту сыну Эрика. А ведь королем вместо Карла, конечно же, будет он, Кнут сын Эрика.
За предложение Арна было тоже немало. Теперь, когда Форсвик на Веттерне принадлежал Арнесу, Фолькунги оказались владельцами всей северной части Западного Геталанда — той самой части к югу от Тиведена, где пройдут торговые пути между четырьмя странами. Слабым звеном были земли Альгота у Чиннекулле. Будет очень важно приобрести себе Чиннекулле и берег Венерна к югу от него. Когда придет время совершить эту сделку, Альгот, пожалуй, заупрямится, и тогда его можно было бы уговорить отдать земли в качестве приданого, вдвое большего, чем принято давать за невестой.
Планы казались неосуществимыми, пока оставался жив Карл сын Сверкера. Но тем покладистее будет Альгот в таких вопросах, чем быстрее Карл сын Сверкера покинет этот мир, как предполагал Кнут сын Эрика.
Значит, так тому и быть. Пока король Карл сын Сверкера надежно сидит в своем замке на Веттерне, ничего не поделаешь. Если же он почит в бозе, можно сразу же с выгодой для Арнеса провернуть это дельце.
Во всех своих расчетах Эскиль усматривал один недостаток. Он не знал планов Биргера Брусы и родового тинга. Однажды уже случилось так, что Магнус сам подумывал о свадьбе с Сесилией либо Катариной, и по тем же самым причинам, о которых они говорили сейчас. Но вместо этого он получил в жены Эрику дочь Юара, ибо родовой тинг счел, что такой брак будет полезнее.
Но Магнус сказал Эскилю, что вроде бы не слышал о каких-то других планах. С Эриковым родом они породнились через Эрику дочь Юара, и, хотя у Кнута была сестра Маргарета, она уже стала женой норвежского короля Сверрира. А так как брат Магнуса Биргер Бруса был женат на Бригиде, дочери короля Харальда Гилли из Норвегии, то их норвежские связи тоже достаточно крепки. Нет, в данный момент Магнус не видит лучшего выбора, чем Катарина или Сесилия — не важно, которая из них. Хотя сам Арн считал, что Сесилия ему дороже жизни.
Оставалось решить, кто скажет все это Арну. Дело ясное: пока жив король Карл — никакой помолвки.
На словах-то все было просто, но гораздо труднее убедить в этом юного сына или брата, живущего в бреду, который он называет любовью.
Говорить должен Магнус, так как он — отец и ему давать согласие на свадьбу. А может, лучше сказать Эскилю, он все-таки брат и безо всякого давления все растолкует Арну. Они поворачивали это деликатное дело и так и этак и наконец решили, что говорить с Арном будет Эскиль.
* * *За неделю до дня святого Тивуртия, когда на земле местами еще лежал потемневший снег, в Арнес без предупреждения нагрянул Кнут сын Эрика. Он прискакал в обществе Гейра сына Эрленда, скальда Орма сына Регнвальда и Берсе Силача. Кнут объездил весь Западный Геталанд, и его скальд потрудился на славу, а теперь они возвращались из Скары, где у Кнута было много глаз и ушей и где он купил ценные сведения у одного человека, только что оставившего службу у Карла сына Сверкера в Висингсе.
Не сообщив, зачем приехал, Кнут принялся разыскивать Арна, которого нашел печальным, среди слуг в поварне. Кнут счел, что подобное место и настроение не достойны такого воина, как Арн.
К беспокойству Арна, его друг тут же изъявил желание состязаться в стрельбе из лука, поставив мишень из связки соломы. Арн не хотел отказываться, но никакой радости в этой игре не находил. Они установили мишень во дворе, на расстоянии сорока шагов. Арн счел, что это сложно для Кнута, но тот воспротивился. Стрелки выбрали себе тугие луки, и люди высыпали на двор поглазеть на состязание, ибо все знали, что стрелять собираются будущий король страны и сын хозяина Арнеса.
Когда они встали рядом, с луками наготове, хотя Арн с нежеланием подчинился просьбе друга, Кнут обнял его за плечи и сказал то, что тщательно продумал заранее: — Теперь, дорогой друг детства, ты должен выстрелить, чтобы выиграть у своего короля. От этих стрел зависит все. Вспомни о Сесилии, да-да, я знаю о вас. Подумай, что я твой король и могу отдать ее тебе, если ты только одержишь победу. Смотри, вот я стреляю первым. Можешь не отвечать мне, главное — попади в цель.
И пока Арн, потрясенный услышанным, собирался с силами, чтобы не ударить лицом в грязь, Кнут послал в цель десять стрел, вызвав всеобщее восхищение, ибо никто не думал, что он такой отличный стрелок.
После него стрелял Арн — хладнокровно, сосредоточенно, словно действительно все его будущее зависело от состязания. И люди смогли убедиться, что Арн владеет луком лучше Кнута.
Тогда Кнут снова обнял его за плечи, заявив, что Арн сейчас добыл себе в жены Сесилию дочь Альгота. Покинув двор, оба они направились в башню, куда Кнут попросил принести пива.
Оставшись с Арном наедине, Кнут объяснил ему, как обстоят дела. Пришло их время. Для него самого речь идет о короне, для Арна — о Сесилии. По всей стране у Кнута сына Эрика были свои соглядатаи, и потому он знал все, что важно было знать, и даже такое, что представлялось менее важным, вроде новости о Сесилии и Арне.
Арн хмуро ответил ему, что, пожалуй, может понять важность таких донесений для того, кто стремится получить королевскую корону, но он не понимает, зачем было затевать состязание в стрельбе из лука. Ведь будущий король подвергал себя риску и мог проиграть, а потом бы об этом все только и говорили.
В этот момент вошли слуги с пивом, и Кнут широко улыбнулся. Похоже, он хорошо понимал причину недоумения Арна. Они учтиво выпили друг за друга, как того требовал обычай, и Кнут видел, что Арну не терпится получить ответ. Однако он не спеша заговорил о своем отце, святом Эрике, который со всеми был добр, ничего не просил для себя, а придворной жизни предпочитал власяницу и долгие молитвы, помогал слабым и противостоял сильным и умер как святой от руки злодеев. Возможно, Арн много слышал об этом прежде, но теперь следовало прибавить еще одну вещь.
Отец Эрика, Едвард с Оркнейских островов, плавал вместе с Сигурдом Крестоносцем в Святую Землю и оказал там большие услуги норвежскому королю. В благодарность за это Сигурд подарил Едварду две частицы Креста Господня. Сам же король получил святые частицы от короля Балдуина Заморского, правившего в Иерусалиме.
