Олег Мушинский - Черный ростовщик

Падре сорвал тряпку с фонаря и, отставив руку в сторону, поспешил в темноту, уже поглотившую Брамса и Миранду. Огонек угасал. Фитиль пока еще горел, но едва-едва, так что фонарь служил не столько лампой, сколько маяком. Хуже того, здесь, под скалами, камень не только рассыпался под ногами, но и падал сверху. Мелочь пополам с песком сыпалась целыми ручейками, но падали и куски покрупнее. Такой попал бы по голове — убил бы.

Диана задыхалась на бегу, но сумку не бросала.

— Давай мне, черт бы тебя побрал! — крикнул Эспада.

Диана на ходу помотала головой.

— Потеряешь! Я справлюсь. Только не оставляй меня.

Эспада фыркнул в ответ. Поддерживая девушку, он еще прибавил шагу, и они быстро догнали вырвавшегося вперед монаха. Тот дышал, точно дюжина кузнечных мехов.

— Ох, не могу, — прохрипел падре. — Бегите дальше без меня.

— Вперед!

Эспада так рявкнул, что стена позади них накренилась и рухнула, рассыпаясь на куски. Возможно, просто так совпали крик и очередное сотрясение вулкана, но на падре это произвело впечатление. Он смог сделать еще несколько шагов.

— Свет, — прошептал монах. — Впереди — выход.

Свет придал ему сил. Монах рванулся вперед, Эспада с Дианой — за ним. Едва они выскочили из подземелья, как потолок обрушился у них за спиной. Было так темно, словно уже наступил вечер. Эспада удивленно глянул вверх. Над вулканом клубилась огромная туча.

— Смотрите! — закричала Диана. — Вон они!

Подземный тоннель вывел испанцев на склон вулкана неподалеку от бухты, где они причалили. Строго по прямой там не было и четверти лиги, но сам выход располагался довольно высоко. Значительно выше деревьев, что росли в бухте. И деревья, и склон ощутимо раскачивались, ничуть в этом отношении не отличаясь от морских волн.

Брамс удирал вниз, к бухте. Он как заяц скакал с камня на камень, иногда оступался, падал, прокатываясь по земле, снова вскакивал и бежал. Миранда бежала легко, словно летела по склону. Кинжалы она все еще держала в руках. Точь-в-точь фурия, преследующая свою жертву.

Вулкан зарокотал, возвещая о своем окончательном пробуждении. Мимо просвистел камень вполне приличных размеров. Еще один упал справа от Брамса, сломав под корень молодое деревцо.

— Вниз, — скомандовал Эспада. — Давайте, падре, немного осталось.

Пинаса Тизера все еще была там. Рядом покачивался на волнах миниатюрный ялик. Никого из людей поблизости не наблюдалось, но чуть дальше, у линии рифов, бросил якорь двухмачтовый шлюп. Ему, должно быть, и принадлежал ялик, но экипаж не собирался его возвращать. Матросы торопливо ставили паруса. Цепь натянулась, поднимая якорь с морского дна.

— Стойте! — донесся с берега отчаянный вопль Брамса. — Подождите!

Он с ходу заскочил в ялик, оттолкнув его пузом от берега, перевалился через борт и схватился за весла. Миранда опоздала всего на пару шагов. Оглянувшись на пришвартованную тут же пинасу, блондинка фыркнула, потом сдернула с себя платье и бросилась в воду. Вынырнула, отфыркнулась и широкими гребками устремилась в погоню.

Когда испанцы выбежали на берег, Миранда как раз догнала ялик. Брамс попытался ударить ее веслом, но оно оказалось слишком тяжелым для него. Ростовщик уронил его в воду. Ялик качнулся, Брамс взмахнул руками, и лодка перевернулась.

В воду плюхнулся раскаленный докрасна камень, подняв столб брызг и пара. Следом прилетел еще один, а потом началась настоящая бомбардировка. Камни падали в воду, ломали деревья в лесу, разбивались о скалы. Огромная туча, висевшая над вулканом, сдвинулась с места и лениво поползла в противоположную сторону. На шлюпе плюнули на якорь, перерубили цепь, и корабль начал медленно разворачиваться. Ветер дул в сторону вулкана, и паруса только лениво полоскались, вместо того чтобы наполниться им и унести шлюп подальше от беды.

Эспада волоком втащил монаха в пинасу. Диана швырнула следом сумку и перерезала кинжалом веревку, которой лодка была привязана. Справа камень разбился о скалу, и осколки веером разлетелись по воде. Едва пинаса отошла от берега, следующий раскаленный чуть ли не добела гостинец ухнул именно туда, где она была минуту назад. Волна так толкнула лодку в корму, что та черпнула носом воды.

И тут вулкан взорвался. Рев и грохот слились в единый оглушительный гул. Верхняя часть горы просто исчезла. По склону вниз хлынули пылающие потоки, а из тучи дождем продолжали сыпаться камни самых разных размеров. Один такой — настоящая глыба — пробил палубу шлюпа, выломал кусок борта ниже ватерлинии и ушел на морское дно. Корабль накренился. Матросы торопливо выбрасывали за борт пушки и какие-то ящики, пытаясь поднять пробоину над водой. Им это удалось, но при этом они забыли об управлении.

Волны отнесли шлюп на риф. Корабль протестующе заскрежетал, еще больше накренился, развернулся и замер. Еще пара прилетевших глыб, похожих на огромные пылающие головни, моментально превратили его в гигантский костер.

Из вулкана в небо ударил фонтан пламени, разлетелся мириадами искр, и прямо из жерла начала расти огромная пылающая игла. Словно новая скала вырастала из вулкана, как змея выползает из старой кожи. Вот она уже была сотню вар в высоту, две, три… А потом с неба в огненную скалу ударила молния и расщепила ее пополам.

— Язык дьявола, — потрясенно прошептала Диана.

— Вот как? — хмыкнул Эспада. — Тогда давайте убираться отсюда, пока он весь не вылез.

Он попытался налечь на весла, но толку с этого было ровным счетом ничего. Волны швыряли пинасу, как щепку. Только Эспада собирался погрузить весла в воду, как лодка взлетала над волнами, и не было никакой возможности дотянуться хотя бы до поверхности. Поднявшийся шторм быстро превратился в настоящий ураган. Пинасу закружило и понесло по волнам. Один раз дону Себастьяну показалось, что он видит на соседней волне перевернутый ялик, но тот моментально пропал из виду и больше не появлялся. Хлынул дождь. За его плотной завесой исчез пылающий Мон-Пеле. Остались только бушующие волны вокруг и короткие вспышки молний над головой.

Буря успокоилась лишь на второй день. Эспада к тому моменту потерял счет времени и только после, сопоставив даты, вычислил этот срок. А тогда им было не до того. Они вычерпывали воду из пинасы, пока не падали без сил. Тогда вода снова заполняла лодку, заставляя лежащих на дне людей подняться на колени и снова взять в руки черпаки. Дождь то слабел, то вновь усиливался, но не прекращался ни на минуту.

А потом, тоже в одну минуту, буря умчалась прочь, прихватив с собой ветер, дождь и тучи. Качка прекратилась. В небе ярко засияло солнце. Глядя на него, Эспада осознал две вещи: буря кончилась, и он все еще жив. Последняя мысль наполнила его непередаваемой радостью. Он бы пустился в пляс, если бы смог хотя бы встать на ноги. Сил хватило только на то, чтобы повернуть голову. Диана, откинувшись, полулежала на корме. На ее лице играла счастливая улыбка, еще более ослепительная, чем само солнце. Тонкие пальчики весело барабанили по выставленной коленке. Падре тихонько молился. Обращение к Господу было прервано хвалой в его же адрес: