Джеймс Джексон - Кровавые скалы
— Возвращайтесь к себе, святой отец.
Было видно, что присутствие здоровяка фра Роберто смущает стражников. Они нервно перекладывали пики из одной руки в другую. Привлеченные конфликтом, стражники у крепости насторожились. Фра Роберто молчал, поигрывая деревянным распятием на боку. Главное — выиграть время.
— Вы осмеливаетесь угрожать оружием тому, кто сражался за нашу веру, кто громил нечестивых во имя святого Иоанна?
— Нас поставили сюда охранять.
Фра Роберто испустил тяжкий вздох.
— Тогда с вами не о чем говорить.
— Святой отец, не испытывайте наше терпение.
— Пожалуй, не буду. Зато испытаю, есть ли у вас силенки.
Тяжелое деревянное распятие мгновенно обрушилось на перекрещенные копья, выбив их из рук стражников. Фра Роберто не был склонен к долгим переговорам — отшвырнул одного стражника, а другой тут же рухнул в ров.
Священник посмотрел, как тот барахтается в воде.
— Извлеки урок из нежданного обряда крещения, несчастный греховодник.
Повернувшись, он негромко свистнул. Тут же к нему поспешила группа добровольцев. Едва добравшись до моста, верные фра Роберто люди навели луки на двух остававшихся у крепости стражников. Фра Роберто во весь голос вопросил:
— Вы и теперь готовы воспрепятствовать мне, смиренному слуге Божию, исповедовать великого магистра на его смертном одре?
Разумеется, стражники не собирались чинить препятствий фра Роберто. Оставив своих людей у моста, святой отец зашагал по парадной лестнице между массивных крепостных стен. Свежий бриз не успел рассеять повисшую в воздухе пороховую гарь. Впрочем, успокаиваться рановато — турецкий флот по-прежнему сосредоточен у мыса Большой гавани.
— Хоть ты и отшельник, избравший уединение, фра Роберто, однако, невзирая на это, вознамерился проникнуть в сердце нашего ордена.
— А ты, брат приор, хоть и не выдающегося ума, а гляди-ка, удостоился высшего из титулов.
— Я служу вере нашей.
— Не без выгоды для себя.
— Ты не прав, фра Роберто. Все, что бы я ни делал, направлено во славу Господа нашего и сохранения нашего братства.
— А что ты можешь сказать о великом магистре Ла Валетте?
— Он слабеет.
— В том сомнений быть не может — ведь он вверен вашим заботам. Почему его перевезли сюда из Монастырской церкви?
— Мы пожелали даровать ему возможность достойно покинуть этот мир.
— Вопреки его воле, брат приор.
— Пост главнокомандующего теряет смысл, если нет ни главнокомандующего, ни армии.
— Стало быть, вы отступите и забаррикадируетесь в сторожевой башне Сент-Анджело?
— Это сердце нашего ордена.
— Сердце ордена сейчас там, где сражаются его братья, на наших стенах.
— Тогда забирай с собой распятие и отправляйся к ним. Среди них ты найдешь рыцаря Большого Креста Лакруа.
Брат приор ласково улыбнулся красненькими губками. Правда, его свиные глазки казались мертвыми.
— Сначала я хотел бы повидаться с великим магистром.
— Согласно чьему распоряжению?
— По распоряжению брата, который искрошит тебя, если ты и впредь намерен чинить мне препятствия.
— Уверен, что мы сможем достичь договоренности.
Мария, взяв третью стопку пергаментов, принялась развязывать ленточку. Большинство документов были похищены фра Роберто из библиотеки. Там были деловые и частные послания, изобиловавшие пустяками, от них было мало пользы. Помедлив, девушка протерла глаза. Трудно сосредоточиться, когда Кристиан в гуще битвы. Порывы ветра доносили отзвуки смерти, каждая тень, каждый случайно брошенный взгляд заставляли предположить худшее. А Марии еще столько надо сказать любимому…
— Я отправлюсь разузнать, что нового! — вскочил Люка.
— Люка, успокойся, прошу тебя. Что бы ни случилось там, это никак не облегчит наши поиски.
— Какая польза с меня здесь — я ведь неграмотный.
— С тобой веселее, ты мой друг. А это очень много.
— Я пойду со святым отцом.
— Фра Роберто уж как-нибудь и без тебя справится. К тому же он велел нам оставаться здесь и просмотреть все документы.
— Какие документы, если вокруг бушует война, госпожа?
— Войны бывают разные. Может, от того, что мы здесь обнаружим, зависит участь наших врагов.
— Мы пока что ничего не нашли.
— Терпение, Люка. — Мария обняла мальчика. — Тебе нелегко, я понимаю. Но Кристиан обязательно вернется к нам.
— Хочу в это верить, госпожа.
Взгляд Марии блуждал по пергаментам, по изукрашенным символами фамильным гербам. Обычные клановые причитания, обычные бытовые мелочи. На всякий случай придется просмотреть и их, по крайней мере хоть какое-то отвлечение. Борджиа. Мария узнала их герб. Она просмотрела одну страницу, взялась за следующую и углубилась в чтение. Прошло пять минут, десять, и Мария подняла голову. Глаза девушки сверкали.
— Будь готов к встрече с врагом, Люка. Мы сделали открытие.
Отступление превратилось в бегство, турки беспорядочно устремились через проход на выступе горы навстречу ложному избавлению. Солдаты бросали оружие, хаос и неразбериха усиливались. Магометане по широкой долине пробивались к побережью, преследуемые и подгоняемые не только с тыла, но и со всех сторон. Вокруг гарцевали конники христиан. Погибло очень много турок. В тылу мушкетеры янычар предприняли отчаянную попытку организовать подобие обороны, хоть как-то обезопасить паническое бегство собратьев по вере. Но вскоре их смяли, и боевые крики потонули в победном реве наступавших волной христиан. Ноздри разгоряченных коней извергали кровь, пороховой дым выедал глаза. Пал еще один форпост сопротивления, и теперь туркам была уготована участь дичи, преследуемой охотниками.
— Вперед! Вперед!
Мустафа-паша, размахивая саблей, гнал вперед отстающих. А солдаты, не выдерживая гонки, без сил падали на камни. Но главнокомандующий продолжал подгонять их, словно стадо баранов, восседая уже на другом жеребце — прежняя лошадь пала под ним. Впрочем, сейчас не до того. Мустафа-паша изо всех сил старался спасти если не все войско, то хотя бы его часть. Хоть лоскут от боевого штандарта Великого Турка. Нужно добраться до кораблей. Если позволит Аллах.
Хлынув на побережье, турки свернули к северу — еще миля, и они доберутся до залива Святого Павла, где стоит флот Пиали. Горечь поражения разъедала Мустафу-пашу, словно раковая опухоль. Адмирал был прав. Это ничтожество, эта жалкая тварь все же оказалась права. Теперь-то он поиздевается, позлорадствует вволю, пав к ногам султана. Не он взвалил на плечи всю тяжесть ответственности, ему не было нужды выдумывать и опробовать на деле стратегические премудрости, ставить на карту победы жизнь и репутацию. Эти мысли заставили Мустафу-пашу пустить коня бешеным галопом.
