Александр Дюма - Царица Сладострастия

Во второй раз я стала свидетельницей воодушевления народа, который защищает свою свободу под командованием монарха, обладающего выдающимися способностями. Просто невероятно, сколько всего удалось сделать: были восстановлены крепости; словно по волшебству возникла армия; всеми теми деньгами, которые дворянство и буржуазия передали в руки принца, он сумел великолепно распорядиться.

Солдаты, разоруженные Францией и рассредоточенные по разным полкам, дезертировали и вернулись под свои знамена. Принц ликовал.

— Мой народ любит меня, — говорил он мне. — Вы видите это, и я уверен, что меня одобрит Европа, возмущенная отсутствием честности и столь недостойным предательством… Я сумею оказать сопротивление, но император заставит меня дорого заплатить за свою поддержку. Ах, почему я не владею достаточно крупным государством, чтобы обходиться без помощи других?!

Тем временем был составлен заговор, имевший целью арестовать принца и выслать его но Францию; в нескольких строчках мне сообщил об этом один друг, чье имя я не назову (он рисковал своей головой, оказывая мне эту услугу, и я всегда это помню). Герцогу предстояло осмотреть укрепления на границах, чтобы сделать их неприступными или хотя бы способными к сопротивлению; во время этой поездки и намеревались его похитить; герцогство было бы завоевано, а меня, вероятно, потребовала бы выдать семья Верруа. Мои родители, находясь во Франции, не смогли бы защитить меня, что было уже не раз доказано, поэтому я была полностью во власти семейства мужа; мой друг это знал, вот почему он так поспешил предупредить меня, ибо не надеялся на Виктора Амедея.

Предупреждение это дошло до меня необычным образом. Я уже говорила, что принц любил прорицателей; в Турине было несколько таких людей, к которым он часто обращался за советом, ибо питал к ним доверие. Я тоже ходила к ним, отчасти потому, что верила им, отчасти ради того, чтобы развлечься: иногда они меня обманывали, иногда сообщали нечто весьма правдивое, но очень странное. Спустя несколько дней после всех этих событий Марион пришла сообщить мне, что явился человек, называющий себя венецианцем; он спрашивает меня и уверяет, что я с удовольствием его приму.

«Передайте госпоже графине, — прибавил он, — что я тот человек, к кому она обращалась за советом».

— Ну, конечно! — воскликнула я. — Пусть входит, он явился весьма кстати.

Это действительно был наш венецианский колдун; можно понять, как я его приняла, ведь именно подаренное им противоядие спасло мне жизнь; пришедший спокойно выслушал меня с невозмутимым лицом, что было одним из его сильнейших способов воздействия на людей.

— Я, сударыня, нарочно приехал, чтобы оказать вам большую услугу, и, надеюсь, успел вовремя.

— В чем же дело?

— Дело в том, что его светлость не должен выезжать из города: он подвергается большой опасности! Ему устроена засада, его должны похитить и увезти во Францию; все готово для этой вылазки.

— Вы уверены в этом? Что это — точные сведения или пророчество?

— Если бы я был обманщиком, то поставил бы это в заслугу себе, сударыня, но я скажу вам правду: это предупреждение, которое мне поручено вам передать. Вот несколько строк от друга, чтобы успокоить вас.

В страшном волнении я прочла записку.

— Вы видите, что можно верить моим словам и что я вас не обманываю. Теперь, если вы хотите знать, о чем говорит судьба, выслушайте меня. Его светлости герцогу Савойскому угрожают большие несчастья, хотя эта засада и не удастся; но величайшей бедой для него станет то, что он потеряет вас.

— Я умру?

— Нет, вы покинете эту страну.

— По собственной воле?

— По собственной воле.

— И скоро ли это случится?

— Долго вы не задержитесь; я могу, если вы этого желаете, завтра уточнить время вашего отъезда.

— Но почему же я должна уехать?

— Я не стану вам говорить.

— Однако мне очень хотелось бы знать это.

— Послушайте меня, сударыня. Вы человек слова, и если дадите обещание повиноваться мне во всем, то ваше любопытство будет удовлетворено, правда не сейчас.

— Почему же?

— Я считаю, что вам не нужно знать заранее, какая судьба вас ожидает: это может повредить вашему счастью; но если вы соблаговолите не вскрывать запечатанный мешочек с вложенным в него гороскопом до того дня, как покинете Италию, я дам вам его. Вот тогда вы и увидите, обманывал ли я вас,

— Ну что ж, я согласна, давайте.

— Этот мешочек я принесу вам завтра.

Я поспешила проводить этого человека, чтобы пойти к принцу и известить его о полученном мной предупреждении, однако оно ничуть его не встревожило.

— Меня так просто не захватишь, — сказал он. — Я сумею за себя постоять. Ах! Если бы Людовик Четырнадцатый приехал в Италию или Филипп Пятый не находился вне границ моего государства, клянусь вам, что я… Ничего, скоро мы с ними расплатимся сполна.

— Вы не отправитесь в поездку, которую задумали.

— Отправлюсь, но сначала издам манифест, чтобы известить моих подданных об этом замысле короля Франции и просить их, чтобы они сами меня охраняли; вы убедитесь, что со мной ничего не случится, а раскрытый заговор не будет иметь успеха. Благодарю вас, графиня, ваш друг выбрал необычного посланца; что же делает наш колдун, разъезжая по войскам?

— Сюда, в Турин, он приехал ради вас. Разве не вы его вызвали?

— Не совсем так, — смущенно ответил мне герцог. Бывали мгновения, когда он краснел, признаваясь в своей вере в предсказания; я заметила, что это случается главным образом в трудные времена.

— Я лишь велел написать ему, что мне было бы приятно его увидеть, — прибавил он.

— Он вас понял и приехал.

Наследующий день утром колдун принес мне нечто вроде амулета, сделанного явно в восточном вкусе; он наказал мне носить его на шее до того дня, о котором мы условились.

— Я кое-что прибавил к гороскопу, — сказал он. — Какой бы опасности вы ни подвергались, не бойтесь: ни болезнь, ни несчастный случай не приведут вас к смерти; прежде вам надлежит свершить великое дело, но вдали отсюда.

— Какое же?

— Вы спасете жизнь одной знатной персоне; вы сохраните последнюю почку самого прославленного и самого драгоценного древа Европы и закончите свои дни в покое и счастье; это, по крайней мере, я вам обещаю.

Он сдержал слово. Что же касается мешочка, то я вскрыла его тогда, когда получила на это право: в гороскопе содержалось в точности то, что в дальнейшем произошло со мной. Никогда я не встречала предсказателя столь же искусного, как этот, хотя советовалась со многими из них, ибо Виктор Амедей заразил меня этим своим недугом.