Валерио Манфреди - Спартанец
— Берегитесь, илоты! — завопил спартанец. — Наши предки разрушили уже однажды этот город, и мы сделаем это снова!
— Прочь отсюда! — гневно приказал Карас.
Спартанец насмешливо взглянул на него.
— Одноглазый и калека, — ухмыльнулся он, поворачиваясь к солдатам, сопровождающим его. — Превосходных предводителей выбрала себе эта команда оборванцев!
Но сказать следующее слово он уже не успел. Карас подобрал огромнейший камень, поднял его над головой и с криком запустил им в своего врага.
Спартанец слишком поздно осознал всю мощь великана. Он совершенно напрасно поднял свой щит. Камень распластал его по земле, расплющив грудь и разбрызгивая все его внутренности через дыры в кирасе.
Остальные в оцепенении сложили копья. Они собрали останки на щит и трусливо ушли обратно в полном молчании.
Разведчики, разосланные Карасом по окружающим холмам для оценки силы вражеских подразделений, докладывали, что те, как кажется, немногочисленны.
На самом деле, эфоры не осмеливались ослабить оборону Спарты, опасаясь, что против них могут восстать аркадцы и мессеняне. Они обратились за помощью к афинянам и надеялись, что из Аттики будут присланы войска большой численности, рассчитывая, в основном, на поддержку Кимона, который возглавлял аристократическую партию и добился заключения прочного союза между двумя самыми мощными силами Греции. Поэтому будет возможно совершить решительное наступление и уничтожить илотов, окопавшихся за высокими стенами Ифомы.
Но к тому времени, когда Кимону с огромным трудом удалось сломить упорное сопротивление демократов, исключительно благодаря собственному престижу, и на собрании в Афинах было получено согласие на отправку пяти батальонов гоплитов в Меесению, лето уже подходило к концу. Никто и не мог надеяться на завоевание города до начала сезона дождей. Плохая погода будет затруднять осаду города, а возможно, и вообще не допустит ее.
Антинея родила мальчика в начале осени. Его назвали Аристодемом, в соответствии с пожеланиями старейшин. Он был здоровый и сильный, волосы темные, как у отца, а глаза зеленые, как у матери.
Когда повивальная бабка принесла его в корзине Клейдемосу, это глубоко тронуло его за душу. Он взял малыша на руки, прижал к груди, накрывая своим плащом.
Он молился от всего сердца:
— О боги, вы, живущие вечно, владыки дней наших, нашей жизни и смерти, вы, кто предначертал мне такую горькую судьбу, вырвав меня, совсем крошечного и беззащитного, из рук моего отца… Если предначертано, что мои страдания необходимы в наказание за какое-то древнее злодеяние, молю вас, будьте довольны и полностью удовлетворены тем ужасным наказанием, которое вы наложили на невинного человека, и пощадите это дитя, которое я произвел на свет с великой любовью.
Так молился Клейдемос, его душа была полна надежд и страданий.
Прибытие афинских войск почти ничего не изменило в наступательных операциях. Спартанские офицеры вскоре поняли, что многие из их союзников имели демократические убеждения, и не проявляли никакого желания сражаться с бунтовщиками-илотами для того, чтобы снова обратить их в рабство.
Распространялись слухи о том, что некоторые афинские командиры вступали в переговоры с мессенянами, проживающими в этой местности. Мессеняне фактически были спартанскими подданными, связанными с городом строгим договором о союзе, но, тем не менее, они восхищались храбростью защитников Ифомы.
Подозрительные, эфоры, в конце концов, расстались с афинскими подразделениями, ссылаясь на то, что больше не нуждаются в их помощи.
Афинская армия вернулась в Аттику. Но поступок Спарты вызвал такое напряженное негодование и возмущение в собрании, что Кимон, на котором лежала ответственность посылку войск, подвергался яростным атакам со стороны своих противников, которые требовали его отставки и изгнания.
Было сделано предложение голосовать. Доблестный командующий, победитель во многих сражениях на земле и море, был вынужден покинуть свой город. Демократы снова пришли к власти, и отношения между Спартой и Афинами, которые всегда не были простыми, стали еще холоднее.
К этому времени эфоры и старейшины устранили большую часть разрушительных последствий землетрясения и восстановили контроль над положением в Лаконии. Было принято решение взять город Ифому штурмом.
Вот это было время!..
Многие мессеняне присоединились к повстанцам, возникла опасность, что вся область может оказаться потерянной для Спарты.
Следующей весной армия, состоящая из пяти тысяч гоплитов, окружила город и начала его осаду. Когда жаркие ветры с юга полностью высушили землю, царь Архидам приказал начинать заключительную атаку.
Был туманный день в начале лета. Царь разделил войско на четыре больших отряда, прежде которых должны были действовать критские лучники и легкая пехота.
Перед лучниками была поставлена задача обстрелять бастионы с помощью любого метательного оружия, в то время как легкая пехота будет брать штурмом стены, поднимаясь на них.
Воины начали свой марш рано днем, соединяясь воедино у подножья горы ниже Ифомы.
Клейдемос и Карас, вооруженные с головы до ног, разместили всех дееспособных мужчин на стенах, а женщины и дети приносили камни и песок, раскладывая их на щитах, чтобы нагреть под палящим солнцем.
Антинея всегда была рядом с Клейдемосом, передавая ему стрелы для огромного лука из рога.
Когда по приказу царя Архидама трубы протрубили сигнал к атаке, воины стали подниматься по склонам горы, маршируя в полном молчании, сомкнутым строем, плечо к плечу.
Первыми к стенам подоспели лучники, начиная обстрел стрелами, осыпающими градом бастионы, где защитники пытались укрыться под щитами.
Когда к стенам подошли гоплиты, двигающиеся медленнее под грузом своих доспехов, лучники и воины с пращами разомкнули свои ряды, пропуская их, но не прерывая своей атаки.
Начинался сильный ветер, поднимавший тучи пыли на склонах горы. Спартанские воины прорывались через эту мглу, низко опустив головы, с побелевшими от пыли доспехами и гребнями шлемов. Страшные призраки, предвестники смерти…
Клейдемос вытащил свой меч, подавая сигнал с высокого бастиона.
Лучники начали прицеливаться во врагов с энтузиазмом, вызванным отчаянием. Полегло множество солдат легкой пехоты, поддерживающей спартанские войска, однако летящие вниз стрелы не могли нанести большой урон, отскакивая от щитов гоплитов, упорно продолжающих свое наступление в тучах пыли.
Сейчас солнце стояло уже высоко, их доспехи поблескивали сквозь дымку. Различные подразделения достигли вершины горы, смыкаясь друг с другом, и окружили Ифому, подойдя к ней вплотную.
