Саймон Скэрроу - Британия

Макрон подошел к префекту:

– Бодрящая погода.

Катон, который не был таким плотным, как его друг, страдал от холода сильнее.

– Неужели тебя ничто никогда не беспокоит? – проворчал он, стараясь не стучать зубами.

– О нет! Шлюхи с гонореей, честные политики и те, кто мухлюют во время игры в кости. К холоду можно привыкнуть. Даже в Британии. Но голод… Это совсем другое дело. Прямо сейчас я способен убить за бедро оленя в соусе гарум с густой луковой подливкой. – Макрон смотрел вдаль, продолжая свои размышления, пока урчание в животе не вернуло его к действительности. – Извини. Такие рассуждения не особенно помогают.

– Совсем не помогают, – согласился Катон. – Сейчас я мог бы съесть все, что угодно. – Он оглянулся и увидел, что Мирон занимается мулами. – Полагаю, сегодня вечером мы забьем мулов. Половина фракийцам и половина твоим парням. Мяса получится не слишком много, однако мы его сварим, чтобы оно стало мягче и его можно было разжевать, не сломав челюсти. У парней появится возможность наполнить желудки, а на их лицах появятся улыбки. И нам нужно будет оставить кое-что на завтрашний вечер.

Макрон бросил на него быстрый взгляд:

– Вы заглядываете слишком далеко вперед, господин префект. Сначала мы должны пережить один день. Именно об этом и следует думать, если хочешь остаться в живых.

Катон немного подумал и задумчиво покачал головой:

– Наверное, это мудрые слова. Я сообщу тебе, когда узнаю, доживу ли до завтрашнего вечера. – Потом его голос вновь стал серьезным. – Как справляются наши парни?

– С ними всё в порядке. Лишь немногие сдались, но ты и сам все видишь. Конечно, они бы съели собственных матерей, если б у них появился шанс. Но сейчас готовы выполнять приказы, если тебя интересовало именно это.

Катон осторожно огляделся.

– Именно это я имел в виду. На тропе осталось столько брошенного снаряжения, что лишь малая часть нашей армии способна хорошо сражаться. И если дойдет до дела, благополучие колонны будет зависеть от нас. Но мы сумеем прикрывать отход лишь до тех пор, пока будем сохранять дисциплину и мужество, столь необходимое для сражения. И это бремя ложится на твои плечи, Макрон.

– Я знаю, господин префект. Ничто не меняется в нашем мире. И куда бы мы ни попали, всюду у нас возникают ужасные проблемы. Клянусь, нас обоих кто-то сильно проклял.

Катон рассмеялся, но почти сразу его смех перешел в кашель. Он не успел прийти в себя, чтобы ответить, когда раздался крик со стороны конца колонны «Кровавых воронов»:

– Видим врага!

Префект и центурион обернулись, чтобы взглянуть на долину, и увидели несколько всадников, казавшихся темными пятнами на фоне белого снега, которые скакали в сторону холма, находившегося примерно в миле от арьергарда. Добравшись до вершины, всадники остановились, чтобы рассмотреть римскую колонну, затем один из них развернулся и поскакал обратно.

– Да, им потребовалось совсем немного времени, чтобы нас найти, – сказал Макрон. – Теперь схватка становится неизбежной.

Катон тут же подозвал одного из своих людей и отправил его к легату с сообщением о появлении вражеских разведчиков. Потом снова повернулся к Макрону:

– Если это только разведка, им потребуется какое-то время, чтобы вернуться и доложить своим командирам. Только после этого враг пустится в погоню. Мы будем опережать их на дневной переход. – Он на несколько мгновений стиснул челюсти, чтобы перестали стучать зубы. – Но если это передовой отряд, мы в беде.

– В беде? Ты хочешь сказать, в полнейшей и окончательной заднице?

Катон выгнул бровь и посмотрел на Макрона:

– Ты выразился очень красноречиво, но да, именно так.

Новость о вражеских всадниках быстро распространилась по колонне римлян, и многие солдаты стали оборачиваться, чтобы посмотреть на далекого врага. Катон внимательно наблюдал за выражением лиц, на многих видел страх, на других – полную покорность судьбе. Почти все молчали. Вскоре послышался приглушенный топот копыт, и префект увидел, что Квинтат направляется к нему от головы колонны. Копыта лошади легата подбрасывали в воздух пушистые хлопья снега. Он подъехал к Катону и придержал коня.

– Я насчитал восемь варваров. Ты видел других?

– Только одного – его отправили доложить, господин легат.

– Значит, скоро они узнают, где мы находимся. Проклятье… – Легат задумался и слегка опустил голову. – Мы в двух днях от Медиоланума. Может быть, при таких условиях марш займет три дня. Нам придется поспешить изо всех сил. Я отдам приказ колонне немедленно выступить. – Он посмотрел на Катона: – Мы больше не будем останавливаться, пока не разобьем лагерь. И если кто-то отстанет, мы не станем их ждать. Все понятно? Мы не можем тратить драгоценное время на тех, кто выбился их сил.

– Да, господин легат.

– И если потребуется, твой отряд должен быть готов остановиться и вступить в сражение.

– Я понимаю. Армия может положиться на Макрона и на меня, господин легат.

– Хорошо. И пусть Юпитер, лучший и величайший, присмотрит за нами и поможет нам добраться до безопасного места. Если ты увидишь врага, немедленно сообщи мне.

– Слушаюсь, господин легат.

Квинтат развернул лошадь и поскакал в голову колонны, сразу перейдя на галоп. Макрон проводил его взглядом и прищелкнул языком:

– Мне нравится командир, который идет во главе своих войск, но только не в тех случаях, когда армия отступает.

Катон усмехнулся:

– Значит, мы поведем армию сзади.

Колонна продолжала двигаться по долине. Через несколько миль римляне оказались в следующей долине, заметно шире, и Квинтат свернул на восток. Все это время всадники врага следили за римлянами, держась на почтительном расстоянии. Катон внимательно наблюдал за ними, но ему ни разу не удалось увидеть основную часть армии друидов, и он молился Фортуне, чтобы она помогала им и дальше опережать варваров.

Когда «Кровавые вороны» повернули на восток вслед за основной колонной, Катон оглядел окружающий ландшафт и нахмурился:

– Я узнаю эти места. Мы шли здесь, когда направлялись к Моне, – да, я уверен, так и было.

– В самом деле, господин префект? – спросил Макрон. – Ведь сейчас все скрывает снег, и местность выглядит иначе.

– И все равно я уверен, – упрямо повторил Катон.

Вскоре они догнали двух легионеров, которые брели по тропе, поддерживая своего товарища. Катон подошел к ним и спросил:

– Что у вас случилось?

Легионеры сделали слабую попытку вытянуться перед офицером, а солдат, которого они поддерживали, поморщился от боли. Один из его спутников откашлялся.

– Это Аттик, господин префект, – начал объяснять он. – Он больше не чувствует ног. И не может даже стоять.