Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Город Прокаженного короля (сборник)
Где же должно было искать священную реликвию древности – скипетр последнего царя этого погибшего царства?
На это давали ответ многочисленные легенды, одна из которых гласила, что скипетр, сделанный из золота, рубинов и колоссального изумруда неимоверной, фантастической стоимости, заменял собою сердце самого Царя Прокаженных.
– Как понимать это? – допытывался Лакон-Тай у доктора.
– Надо поискать, нет ли где-нибудь статуи, изображающей этого загадочного Царя! – отвечал итальянец.
– Но как мы узнаем, что статуя изображает именно его?
На этот вопрос молодой врач не мог дать ответа.
И вот начались лихорадочные поиски в полуразрушенных дворцах и пагодах Города Прокаженных.
В поисках этих принимали участие поголовно все люди отряда, кроме воинов-никайатока, оставшихся у стен Города Мертвых, причем лоцман Копома выказывал необычайное усердие.
Он рылся в развалинах, шнырял здесь и там, он суетился больше всех, кричал, но, между прочим, временами куда-то исчезал через каждые полтора или два часа.
Говоря по совести, если бы не мысль о необходимости во что бы то ни стало как можно скорее разыскать «дривинг-ку», таинственный скипетр Царя Прокаженных, повелителя исчезнувшего царства Хмэр, Роберто Галэно отдал бы все свои силы на изучение самих развалин: он был первым европейцем, которому удалось проникнуть в эту область, он был первым ученым, который мог принести цивилизованному миру описание всех чудес этого призрачного города…
Действительно, можно было сойти с ума от восхищения, глядя на многовековые сооружения, которыми был буквально переполнен Онгкор-Том.
Многие дворцы в пять, семь и десять этажей, сплошь выстроенные из гранита и разнообразнейших сортов драгоценного мрамора, казались только вчера оставленными своими обитателями, но стоило проникнуть внутрь роскошных палат, и сейчас же в глаза бросалось разрушение, произведенное временем: там недоставало потолка, там рухнули стены или провалились полы. И единственными обладателями и обитателями покинутых человеком чудесных зданий оригинальной, неподражаемой архитектуры оказывались летучие мыши, змеи, обезьяны да птицы, ютившиеся тут в неимоверном количестве.
Не уступали дворцам ни по величине, ни по красоте архитектуры и дивные пагоды, переполненные статуями Будды, но большинство этих изваяний валялось в виде заросших травой осколков на потрескавшихся мраморных плитах пола, и только немногие изображения Будды глядели на пришельцев своими раскосыми очами, полными загадочной тоски и какой-то проникновенной насмешки, словно говоря:
– Все в мире – прах и тлен, все суета сует и всяческая суета. Одно вечно, одно ценно, и это одно – нирвана… [4]
С удивлением смотрел Роберто Галэно на остатки колоссального моста из мрамора, соединявшего две части Онгкор-Тома: мост этот был длиной до четверти километра и покоился на пятнадцати могучих арках, но настилка давно уже, должно быть, рухнула в воды потока, и обрушились некоторые арки, мостом нельзя было пользоваться, да в этом и не нуждался никто из современных обитателей Священного Города Онгкор-Тома, столицы погибшего много-много веков тому назад царства Кмэр, или Хмэр…
В общем, Онгкор-Том производил впечатление колоссального кладбища. Но и то, что уцелело тут, ясно говорило о древнейшей цивилизации, о том, что архитекторы этого города могли соперничать с зодчими Греции, Рима, Египта…
Над мертвым городом возвышалось два величественных здания. В одном без труда можно было угадать царский дворец, в другом – пагоду фантастической архитектуры.
– Мы отыщем скипетр Царя Прокаженных или здесь, или… или не отыщем нигде! – сказал Лакон-Таю доктор. – Дело в том, что дворец и пагода являются наиболее сохранившимися зданиями этого рода во всем городе мертвых. Значит, они моложе других дворцов и других храмов. По легенде, Царь Прокаженных был последним владыкой царства Хмэр, и после его смерти все жители разбежались, и царство погибло. Отсюда сам собою напрашивается логический вывод, что именно это дворец служил обиталищем последнему царю Онгкор-Тома, а эта пагода или храм является тем самым зданием, на сооружение которого ушли несметные сокровища…
– Идем туда, будем искать там! – отозвался Лакон-Тай.
Часть людей отряда направилась во дворец, производя розыски в грудах мусора из серебряных слитков, служивших некогда ходячей монетой царства Хмэр. Другая, под предводительством Лакон-Тая, пошла к храму. Но проникнуть в пагоду было не так-то легко, потому что вход оказался заваленным грудами обломков.
После получасовой работы вход был наконец открыт, и взорам наших друзей представилась углубленная внутренность храма. Спустившись туда, Лакон-Тай воскликнул:
– Сокровище здесь! Я вижу! Я вижу!
Взоры всех были прикованы к находившейся посредине храма довольно грубо сделанной статуе, изображавшей человека с длинной бородой. Лицо этой статуи сияло издали: оно было прикрыто маской из золота. И тем, кто глядел на странное изображение, вспоминались казавшиеся загадочными слова легенды: «Последний царь великого царства Хмэр, заболев проказой, никогда не показывался людям без покрывавшей его лицо золотой маски, которая скрывала отвратительные рубцы и нарывы от человеческих взоров».
Все дворцы, все храмы Онгкор-Тома носили на себе явные следы посещения многочисленных грабителей, без жалости расхищавших все из покинутого, никому уже теперь не принадлежащего имущества прежних обитателей города мертвых. Но статуя Царя Прокаженных осталась неприкосновенной, хотя на ней и было около пуда чистого золота: грабителей и дикарей удерживал непобедимый страх подвергнуться проклятию и заболеть погубившей все царство Хмэр ужасной болезнью, неизлечимой проказой…
– Или здесь, или нигде! – бормотал глухим голосом Лакон-Тай.
Он сделал два шага и вдруг нанес статуе Царя Прокаженных сильный удар в грудь прикладом тяжелого карабина.
Статуя, словно ожидавшая этого удара много столетий, рассыпалась на куски. Из ее груди вылетел и со звоном упал на плиты дряхлого пола какой-то блестящий продолговатый ящичек.
– Дривинг-ку! Сердце Царя Прокаженных! – воскликнул Лакон-Тай, поднимая шкатулку дрожащими руками.
Миг – и невольный вздох вырвался из уст каждого из присутствовавших при этой странной, фантастической сцене: в руках у старого вождя сиамцев была священная реликвия, бесценный скипетр. Он был сделан в форме короткого жезла, причем ручку его образовывал великолепный, чудесный изумруд сказочных размеров. Заканчивался скипетр отлитой из золота статуэткой сидящего Будды. Трон Будды был тоже из золота, но металла почти не было видно, потому что он был, словно корою, покрыт драгоценными камнями всех величин и цветов: рдели, словно капли алой крови, бесценные рубины, сверкали мириадами искр бриллианты, голубели камни бирюзы…
