Георг Борн - Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 2
Около полуночи толпа рассеялась.
Утром на месте, где накануне происходила эта сцена, нашли трех монахов, окровавленных и обезображенных до неузнаваемости, остальные спаслись бегством.
Цыган Аццо в течение всей ночи был предметом всеобщей заботы, в нем видели одну из жертв монастыря Санта Мадре.
Некоторое время спустя, Аццо отправился в Кадис, в дом коменданта.
ГРАФ ДЖИРДЖЕНТИ
В ту ночь, когда королеве доставили в Эскуриал известие о предстоявшем или уже вспыхнувшем восстании, — известие сильно встревожившее ее, так как во главе восставших стояли Серано и Прим, она получила письмо от императрицы Франции, из которого стало ясно, что Наполеон и его супруга намереваются нанести королеве Испании визит в Сан-Себастьян.
Прочитав письмо, Изабелла облегченно вздохнула, морщины исчезли с ее лба, на губах заиграла надменная улыбка.
Императрица называла ее в письме своей государыней. Это придало королеве уверенность в себе. Чего ей теперь бояться, имея такую сильную опору?
Попросив дона Марфори явиться через час в ее покои с одним из членов Кабинета, она быстро вышла из палатки и в сопровождении своих придворных дам отправилась во дворец. Она не обращала больше внимания на веселье масок, начавшее уже постепенно затухать.
— Мы должны сознаться, — говорила она, — что давно уже не имели такой тревожной ночи. Одно известие приходит за другим, один адъютант перегоняет другого, и мы должны благодарить всех святых за то, что последнее известие делает все остальные ничего не значащими.
Королева быстрыми решительными шагами приближалась к дворцу — доказательство, что она готовилась предпринять что-то очень важное. Войдя в свои покои, она сбросила маскарадный костюм и надела палевое шелковое платье и кружевную мантилью.
Затем Изабелла приказала позвать в свою так называемую рабочую комнату генерал-инденданта и члена Кабинета.
— Дон Браво несколько часов тому назад вернулся в столицу, чтобы выполнить наши приказания, но с тех пор мы получили такие важные известия, что немедленно должны просить вас о приведении в исполнение наших решений, — сказала Изабелла, — вы, дон Марфори, читали любезное письмо, которое мы получили из Парижа. Инфанта Мария, графиня Джирдженти, в настоящее время часто посещающая Тюильрийский дворец, не безразлична нам. Поэтому мы хотим исполнить желание графа, которое он недавно выразил нам…
— Ваше величество, вы имеет в виду дона Олоцагу, — прервал ее Марфори.
— Совершенно верно, мы думаем, что господин Мон способен заменить дона Олоцагу.
— Он в состоянии не только заменить, но и заставить вас забыть его, — отвечал Марфори: — я давно уже хотел обратить внимание вашего величества на то, что дон Салюстиан Олоцага находится в союзе с теми господами, в которых ваше величество узнало теперь опасных изменников. Поэтому пора отозвать дона Олоцагу и назначить на его место господина Мона.
— Мы намерены приготовить Кабинету соответствующее распоряжение, — отвечала Изабелла, скользя пером по бумаге, — телеграф тотчас же передаст его в Париж, и господин Мон отправится туда без промедления, чтобы ему, а не дону Олоцаге встретить нас в Сан-Себастьяне. Нам было бы неприятно в нынешних обстоятельствах видеть около себя друга того мятежника, которому, как заставляют нас предполагать некоторые сведения из тайной корреспонденции, следует приписать подготовку военного мятежа. Распоряжение о нем еще последует! Генерал Новаличес, которого мы возвели в маркизы, чтобы заставить принимать ближе к сердцу наше дело, должен немедленно отправиться к нему с отборными войсками нашей гвардии и там немилосердно наказать бунтовщиков. Взятых в плен генералов следует немедленно расстрелять по приговору военного суда. Маркиз Дуеро должен взять под свое начало центр вокруг Мадрида, графу Честе поручаю командование войсками Каталонии, Арагонии и Валенсии. Никакого снисхождения мятежным генералам, никакого помилования! При малейшем неповиновении суд и смерть! Итак, мы надеемся получить через несколько дней в Сан-Себастьяне сообщение, что восставшие генералы и их сторонники уничтожены навсегда. Вы, господин генерал-интендант, будете лично сопровождать нас и нашего супруга.
— Когда, ваше величество, прикажете отправляться?
— Завтра, дон Марфори. Восемнадцатого числа императрица Франции надеется посетить меня в Сан-Себастьяне со своим супругом, императором Наполеоном. Здесь, господин министр, приказания, которые вы должны немедленно отправить в Мадрид, чтобы министр-президент сделал по ним необходимые распоряжения и никакой пощады, никакого помилования безумным мечтателям Кадиса!
Изабелла все еще считала грядущий страшный переворот незначительным бунтом, какие происходили во все времена в Испании, а для таких инцидентов приказы, написанные ею собственноручно (что для нее, не любившей никаких государственных дел, считалось большой жертвой), являлись вполне достаточными.
Олоцага, которому она не доверяла, был отозван и заменен Моном, Новаличес, пожалованный в маркизы, отправился в Андалузию, чтобы наказать взбунтовавшиеся полки и тайно, как предатель, убить возвращавшихся генералов.
«Генералы Серано, Дульче, Милан, Прим, — так говорилось в приказе генералу Новаличесу, — должны быть преданы военному суду и по произнесении приговора расстреляны без отлагательства».
О Энрике и ее спутнике Изабелла уже сообщила свое желание Гонсалесу Браво и надеялась через несколько дней иметь их в своей власти, в случае же, если возмущение грозило принять большие размеры, она рассчитывала найти в императоре Наполеоне союзника, готового пожертвовать всем, чтобы подавить восстание, которое могло стать дурным примером для Франции.
Так рассуждала Изабелла, собираясь в Сан-Себастьян, лежавший на границе с Францией. Она не хотела заворачивать в Мадрид и решила ехать туда прямиком. Король, как всегда, не имел собственной воли, патер Кларет не позабыл уложить свой молитвенник, Марфори позаботился о черной помаде для бороды, и на следующий день двор уже спешил к северу.
Прежде чем возвратиться в Мадрид, чтобы проследить события в столице, мы должны рассказать вкратце о чете Джирдженти и отметить, что граф и его прекрасная супруга не наслаждались тем супружеским счастьем, которого желали при заключении этого брака.
Между этой и королевской четой существовало удивительное сходство, не только в том, что касалось личностей, но и в отношениях между супругами.
Граф Джирдженти, родственник Франциско де Ассизи, был, как и он, невзрачен и ничтожен, инфанта Мария, подобно королеве, — прекрасна.
