Адольф Мютцельбург - Невеста с миллионами
Говоря о «бэйю», имеют в виду обширные озера — старицы, которые сопровождают Миссисипи и ее притоки в нижнем течении. Летом они иногда полностью высыхают или превращаются в топкие болота, однако зимой или в сезон дождей напоминают бескрайние озера, из вод которых, подобно крупным островам, подымаются леса. В это время года вода тянется на сотни миль, в то время как летом в здешних местах можно встретить только сушу, перерезанную мелкими речушками. Прежде эти бэйю кишели аллигаторами, да и теперь еще кое-где можно встретить их в немалом количестве. Однако еще большую опасность, нежели эти американские чудовища, представляют испарения, поднимающиеся из постепенно высыхающих болот.
Ричард, тщательно изучивший карты Америки, на которых, правда, эти районы были нанесены весьма приблизительно, надеялся, что узнал эту местность. Он предполагал, что находится теперь в том уголке, где сходятся границы трех штатов: Техаса — северной его части, Луизианы — северо-запада штата и Арканзаса — юго-западных его областей. Он догадывался также, что именно здесь конечная, пусть временная, цель его вынужденного путешествия. Однажды утром, когда беглецы миновали густой лес, Ричард увидел огромное бэйю, выделяющееся среди остальных полноводностью. В середине его виднелся островок, где в изобилии росли высокие кипарисы и другие деревья. С берега в направлении островка тянулась плотина, сооруженная из стволов огромных деревьев. Она доходила приблизительно до половины расстояния от островка до берега. Далее всякая связь между ними, казалось, отсутствовала.
Как почти повсюду в малонаселенных местах, здесь царила гнетущая тишина. Нигде не было ни малейших признаков жизни. Над лесом, прекрасно растущим на влажной почве, над иссохшим глинистым берегом, над темной, поросшей камышом и водяными растениями поверхностью бэйю, над островком стояло раскаленное солнце. От болотных испарений было трудно дышать. Ни птичьих голосов, ни единого звука. Впрочем, нет: с островка донеслось нечто, напоминающее вопль радости, и Ричард увидел появившегося из-за деревьев человека, который принялся размахивать платком. Все четверо техасцев закричали в ответ и направили лошадей прямиком на деревянную плотину. Ричард спрашивал себя, как они собираются поступить, когда доберутся до ее края. Но всадники ни секунды не колебались. Первым поехал Вули, направив лошадь к торчащей из воды свае. Вода доходила животному лишь до колен. По всей вероятности, она скрывала уцелевшую часть плотины, которая продолжалась до самого островка, но шла не напрямик, а под углом. Тот, кто не был посвящен в эту тайну, кто не видел в свае указателя пути, не осмелился бы, пожалуй, направить лошадь в воду, потому что по обе стороны от полуразрушенной дамбы было довольно глубоко. Добравшись до выступающей из воды сваи, всадники, ехавшие гуськом, поворачивали направо и двигались в направлении другой сваи, торчавшей уже на суше. Таким способом все перебрались на островок без всяких осложнений.
Человек, который ждал их там, всем своим обликом очень походил на приятелей — такой же грубый, такой же неотесанный. Обменявшись с ними рукопожатиями, он испытующе глянул на Ричарда.
— Так это он и есть? — спросил незнакомец. — Вы и впрямь его изловили? А где же Йеррес? Почему не вернулся с вами?
— Этого дурня, скорей всего, сцапали прямо в постели, — ответил капитан. — И мы ничего не смогли для него сделать. Если ему удастся улизнуть, он нас найдет. Есть тут что-нибудь новенькое, Наззи?
— Ничего особенного, — ответил тот, кого назвали этим именем, хотя его настоящее имя было, вероятно, другим, как и имена его товарищей — причины скрывать свое прошлое у них наверняка были! — Вот тут для вас послание, капитан, целая куча газет. Правда, что на днях мы отправимся в Арканзас?
— Это зависит от разных обстоятельств, — ответил капитан. — Как у нас с припасами?
— Пороха и свинца сколько угодно, — доложил Наззи. — Да и окорока пока есть.
— А виски? — спросил капитан. — Помню, оставалось еще двадцать бутылок.
— Кончились, — невозмутимо ответил Наззи. — Но я купил несколько новых.
Капитан кричал и ругался, но в конце концов успокоился, так как нашлось что выпить (ведь дорожный запас спиртного давно вышел). Затем все направились в глубь островка, где росли прекрасные деревья, и Ричард увидел просторную, сложенную из бревен хижину.
Капитан распорядился срубить несколько кипарисов и расколоть их, чтобы соорудить в одном из углов хижины решетку. Замок у него нашелся.
— Это не только на сегодня, — пояснил он. — Сегодня мы как раз все здесь. Но когда-то нам придется уехать или оставить здесь кого-то одного. Да и ночью хочется спать, а не стеречь этого молодца.
Изготовление решетки решили отложить до завтрашнего дня. А сейчас взялись за окорок и виски. Ричард тоже получил свою долю. С ним вообще обходились довольно дружелюбно, как это подчас свойственно преступникам, когда они уверены, что жертва от них никуда не денется.
Пятеро злоумышленников набрались так основательно, что всю ночь караулить Ричарда никому не захотелось. Вечером его связали по рукам и ногам. Когда техасцы заснули, он попытался зубами развязать узлы. Из этого ничего не вышло. Он прекратил бесплодные попытки, надеясь в ближайшее время найти другую возможность для побега.
На следующее утро капитан (иначе его никто не называл) вручил Ричарду стопку газет, оказавшихся в хижине. Газеты были большей частью старыми, и Ричард давно прочитал их, еще в Техасе. Однако в пачке обнаружилось несколько нью-йоркских листков, которые в Толедо ему не попадались, и среди них те, что посвящали свои страницы в основном городским новостям. В одной из них ему бросилось в глаза имя, при виде которого кровь прилила к его лицу. Он прочитал следующее:
«Бал, устроенный мистером N. накануне великого поста, явился достойным завершением масленицы. Если бы не ежедневные военные сводки в газетах, мы никогда бы не поверили, что пребываем в состоянии войны, от исхода которой зависит судьба Союза. Блеск и великолепие, царившие на этом празднике, но прежде всего радостное, приподнятое настроение были способны убедить любого, что мы наслаждаемся миром и переживаем период наивысшего экономического расцвета. Среди дам, почтивших своим присутствием этот праздник, упомянем в первую очередь мисс Элизу Бюхтинг, дочь известного патриота Бюхтинга, который в очередной раз предоставил в распоряжение правительства миллион долларов на военные цели. Было бы нескромно описывать очарование этой юной дамы. Удовлетворимся упоминанием о том, что ей, несмотря на простоту и скромность, единодушно была присуждена пальма первенства, которую она заслужила тем более, что, кажется, совсем не сознает своего превосходства. Наши молодые франты уже успели окрестить ее неким именем, которое, впрочем, подходит ей только с одной стороны: они называют ее не иначе как «невеста с миллионами». Впрочем, можно не сомневаться, что среди них не найдется ни одного, кто не считал бы себя счастливее, получив эту невесту без миллионов, нежели миллионы без невесты. Капитану Петтоу из числа нью-йоркских ополченцев выпало счастье танцевать с ней котильон».
