Хроники Чёрной Земли - Алексей Черкасов
В обычные дни они ели только лепёшки да рыбу, а в такие удачные на ужин было мясо птицы, в пресные лепёшки Иринефер добавляла что-то, от чего они становились сладкими, а после еды всем доставалось пиво, даже Шере давали несколько глотков, после чего он засыпал как убитый.
И это было неудачей, ведь каждое застолье сопровождалось новыми рассказами, а уснув, Шере их пропускал. Пару раз проспав всё самое интересное и уяснив связь между сонливостью и выпитым пивом, Шере стал отказываться от пьянящего напитка, сразу после ужина забирался на своё любимое место на крыше и наслаждался рассказами болтливых стариков.
В последние дни много обсуждали Нахи – одинокого старика, жившего в другой части города. Он ещё в молодости овдовел, детей не завёл и заново не женился, так как был беден, и отдавать ему своих дочерей никто не хотел. Нахи переживал, что после смерти некому будет ухаживать за его Ка, и он не сможет жить даже в маленьком мирке, который способен обеспечить его двойник, не говоря о Дуате, дорогу в который должны были предварять многие и многие действия жрецов и родственников. Этим были заняты все его мысли. Но однажды он явился довольным и даже счастливым.
– Моё будущее обеспечено, – радостно возвестил он собравшимся, и все заинтересованно посмотрели на него. – Я договорился с Каром… ну тот самый торговец, который продаёт украшения с юга у нас и в других городах. Он напишет моё имя в своём сердабе3.
Гости недоумённо посмотрели на него.
– И что, ты считаешь этого достаточно? – спросил Дефатсен.
– Конечно, – заявил Нахи, выпив половину кружки пива и отламывая большой кусок от запечённого гуся. – Ведь если его хем-ка4 будет читать моё имя, то мой Ка будет жить в том же мире, где и Ка Кара.
– И что он за это с тебя взял? – спросил Эйдефа.
– Не так много. Я должен каждый день работать в его усадьбе по утрам и мой Ка поступает в службу его Ка после моей смерти.
Такой способ обеспечения жизни своему Ка вызвал бурное обсуждение, которое продолжалось несколько вечеров. Шере было скучно выслушивать рассуждения стариков, и он возвращался мыслями к таинственным событиям, которые случайно подслушал у родительской спальни.
Постепенно страхи перед мертвецами, которые могли бы на него охотиться, покидали его. Скоро Шере уже позабыл о своих опасениях и не прислушивался больше к каждому шороху по ночам, а переночевав пару раз рядом с сестрой под крышей, снова перебрался в сад, под сикомор. Лёжа под открытым небом, он вглядывался в звёзды, заполнявшие бескрайнее пространство, и внимательно разглядывал луну, которая, как рассказывали старики, была ни чем иным, как лодкой Джехути, в которой бог мудрости перевозил умерших за западный горизонт, в Дуат.
– Может быть, эти мертвяки, которых видел отец, просто шли через Мер-Нефер, чтобы сесть в лодку на востоке, – вслух рассуждал Шере. – Просто долго шли, но и путь к нам из Унута неблизкий…
Он себя обманывал, чтобы успокоиться. До Унута было два дня пути, правда, путь этот лежал через Хапи, который следовало пересечь на перевозчике в районе острова Кети.
– Да мало ли, какие трудности в пути! – уговаривал себя Шере. – К тому же мёртвым ведь нужно всё другое, чем живым, всё магическое… Магический ячмень, магическое пиво, магическая вода… да всё. Вот и блуждают подолгу. Да и просто заблудиться могли…
Этот пришедший от Ка вывод окончательно успокоил Шере, и он, посмотрев ещё немного на лодку Джехути, совсем уже собрался спать и даже задремал, когда почувствовал, что кто-то трясёт его за плечои шепчет на ухо:
– Эй, малёк, просыпайся! Новости есть про твоих мертвяков!
Шере открыл глаза и повернулся. При свете полной луны он увидел склонившееся над ним лицо Эй-Нефер, как обычно, ироничное и насмешливое.
– Давай, вставай, – шептала она. – Ты упадёшь, когда узнаешь!
Шере приподнялся и облокотился спиной на ствол сикомора.
– Ну чего там? – спросил он, растирая кулаками глаза в надежде прогнать сон.
– Чегооо там… – передразнила его Эй-Нефер. – Видела твоих мертвяков, ну, то есть, я думаю, что их. Не может же быть, что вокруг Мер-Нефера им маслом намазано, и они все сюда тащатся. Парочка, всё как твой отец сказал. Два мертвяка, а может, и не мертвяка, или не два…
– Ну чего ты тянешь? – не вытерпел Шере. – Рассказывай давай…
– Помнишь того лысого? Которого мы в прошлый раз видели, а потом я сбила ибиса и подавилась…
– Ну… – сказал Шере. – Помню.
– Ну вот. Ты пошёл домой, а я – обратно на берег, потому что когда комаров мало, там спать лучше всего, прохладно… Не дойдя до Хапи, я увидела этого лысого, а с ним ещё одного, жреца, это точно.
– Почему думаешь, что жреца?
– Потому что одет так… шендот5, посох, богатые одежды с белыми полосами, бритая голова… ну, короче, он выглядел, как жрец. Он что-то говорил первому лысому, а тот кивал головой. После этого они подорвались куда-то, а я решила сходить за ними, посмотреть, где твои мертвяки живут.
Шере стало интересно, сон мгновенно слетел, и он пристально посмотрел на Эй-Нефер. Та, похоже, решив подразнить его, замолчала, а когда увидела, что Шере весь напрягся от любопытства, с невинным видом сказала:
– Ну, в общем, сходила. И вот только что вернулась. Устала, сил нет как, пойду-ка спать.
– Но-но! – возмутился Шере. – Не надо так! Давай-ка, рассказывай, что видела. А то хитрая… пришла, разбудила и уходишь?
– Интересно, что ли? Да? – ехидно сказала Эй-Нефер. – Ну ладно, малёк, расскажу. Только иди-ка пожрать чего-ничего принеси.
Шере мгновенно сбегал за лепёшками и рыбой и даже нашёл небольшой кувшин с остатками пива. Эй-Нефер с удовольствием накинулась на еду.
– Щас… – сказала она. – Немного поем, а то опять подавлюсь, как тогда.
Эй-Нефер уплетала за обе щеки и запивала пивом. Вскоре она насытилась и, блаженно откинувшись на спину, улеглась на землю.
– Сейчас, сейчас… – сказала она тихо и замолчала.
Шере присмотрелся и увидел, что Эй-Нефер спит.
– Ну вот… расскажу-расскажу, и вырубилась. Зачем только я ей пиво принёс, – пробурчал Шере и, поскольку ничего другого не оставалось, растянулся с другой стороны дерева и тоже мгновенно уснул.
Утром его разбудил шум.
– Ах ты, дрянь этакая! Ты как здесь оказалась?! – кричала Иринефер, схватив дубину и охаживая ей куда ни попадя бедную Эй-Нефер, которая спросонок ничего не соображала и только молча сносила побои, сжавшись в комок и прикрыв руками голову.
– И пиво наше скрала, воровка! – продолжала шуметь Иринефер. – Кувшин-то вон валяется. Значит, и в прихожку к нам забралась, ам-мутово отродье6…
Иринефер отбросила дубину, схватила кожаный хлыст и стала лупить им Эй-Нефер. До Шере, наконец, дошло,
